Единственный стратегически оправданный путь выведения городов из пробок, демографических и техногенных тупиков — их расселение, создание самодостаточных комплексно развитых регионов ландшафтно-усадебной урбанизации, во всех отношениях гораздо более комфортных, чем города мегаполисы. Мы располагаем для этого всем необходимым и можем реализовать курс развития по принципу «обгонять — не догоняя», не догоняя лидеров в их движении в техногенный тупик.
Цементирующим ядром таких поселений XXI века по объективным обстоятельствам из-за отсутствия иных рабочих мест на свободных территориях может выступать только аграрное производство. Его функция — обеспечить занятость территорий, сохранение генофонда, организовать в этих целях обеспечение своего региона свежими продуктами питания (т. е. продолжительность цикла «производство — доставка потребителю» должна быть не более суток). А потому функции Минрегионразвития следовало бы передать в ведение Минсельхоза с соответствующим повышением его статуса. Пока же на бесперспективное строительство транспортных колец и развязок в городах не только уходит весь бюджет, но и обеспечивает эффект «проклятия инфраструктур», съезжает со своих мест последнее работоспособное население глубинки и ближнего зарубежья. Их миграция усугубляет проблемы мегаполисов, переставших быть экономически самодостаточными (примером чему погибший Детройт — в прошлом столица автопрома США). В России это, прежде всего, относится к городам миллионникам: к Москве, Санкт-Петербургу и другим.
В результате в СЗФО к разряду вымирающих, с численностью менее 10 человек постоянно проживающего населения, относятся 50,2 % населённых пунктов от их общего количества. Однако на вновь вводимую с 2014 года Федеральную программу развития сельских территорий (а это практически и есть вся Россия) до 2020 года из средств федерального бюджета предусмотрено выделение всего лишь 90 млрд. рублей, что в точности соответствует ежеквартальной прибыли одного только Сбербанка.
Реализуемые нами порочные варианты пространственного развития позволили в своё время вице-президенту США Дж. Байдену с опорой на оценки спецслужб США огласить прогноз: «Население России сокращается, экономика увядает, она не проживёт следующие 15 лет».
Мы должны исходить из того, что АПК — это не просто одна из отраслей, это реальный инструмент сохранения демографической и инфраструктурной целостности и единства нашего государства. Граница не там, где солдат с ружьём, а там, где крестьянин пашет. Жёсткая мегаполисная урбанизация, сжатие пространства проживания — давно проверенный механизм, обеспечивающий гибель цивилизаций. Думаю, что именно реализуемые нами порочные варианты пространственного развития позволили в своё время вице-президенту США Дж. Байдену с опорой на оценки спецслужб США огласить прогноз: «Население России сокращается, экономика увядает, она не проживёт следующие 15 лет». Подобные прогнозы при нашем попустительстве могут быть трансформированы в самореализующуюся программу.
Не осмысленным фрагментом такого сценария как раз и является намерение подойти с общей меркой к оценке аграрных ВУЗов страны, без учёта их миссии, отраслевой специфики и не равных конкурентных условий, связанных с финансовым состоянием отрасли. Такой подход является следствием не понимания матрицы причинно-следственных обусловленностей курса на сохранение суверенитета нашей государственности. Настоящей публикацией хотелось бы привлечь внимание Министерства образования РФ к особой роли АПК и аграрного образования в развитии и сохранении геостратегического будущего России и к необходимости учёта всех сопутствующих этому обстоятельств. Это именно тот, случай, когда необходимо 7 раз отмерить, прежде чем делать выводы на основе шаблонных критериев и подходов.
Россия обладает колоссальными и разнообразными земельными ресурсами. У нас есть «зоны рискованного земледелия», составляющие порядка 60 % пахотных земель, в которых высокий урожай не гарантирован вследствие непредсказуемости погодных условий. Но наряду с этим мы первенствуем по запасам чернозёма, демонстрационный образец которого для всемирной выставки в Париже 1900 г. был взят в России под Воронежем. Это был «монолитный» куб со стороной в сажень (около 2 м). В.В. Докучаев так охарактеризовал значение этих почв для нас: «Чернозём… для России дороже всякой нефти, всякого каменного угля, дороже золотых и железных руд; в нём — вековечное неистощимое русское богатство!». Безусловно, он прав. Еще раз подчеркнем, что земельный фонд России составляет 1 млрд. 710 млн. га, т. е. примерно по 12 Га на 1 человека. При этом земли лесного фонда составляют 63 %, земли сельскохозяйственного назначения — 23 %, земли запаса и оленьи пастбища — 9 %, земли природоохранного назначения — 3 %, земли промышленности и транспорта — 1 %, земли населенных пунктов — 1 %. АПК России производит примерно 4,4 % ВВП, в сельском хозяйстве занято 4,1 миллиона человек (9 % от численности всех занятых в экономике). Российская Федерация обладает крупнейшим в мире сельскохозяйственным потенциалом. На долю России приходится 8,9 % мировой пашни, 2,6 % пастбищ, по разным оценкам от 40 % до 52 % общемировой площади чернозёма.
Российская Федерация обладает крупнейшим в мире сельскохозяйственным потенциалом. На долю России приходится 8,9 % мировой пашни, 2,6 % пастбищ, по разным оценкам от 40 % до 52 % общемировой площади чернозёма.
При этом в большинстве регионов нашей страны экосистемы находятся в гораздо лучшем состоянии, биоразнообразие богаче, нежели в государствах — лидерах научно-технического прогресса, в том числе и за счёт того, что в СССР и постсоветской России генномодифицированные организмы не стали основой промышленного производства продовольствия.
Как следствие сельскохозяйственный потенциал России, в случае решения ряда социальных вопросов на местах, позволяет стране стать одним из лидеров поставки на мировой продовольственный рынок экологических чистых, т. е. полезных для здоровья продуктов питания. И это может быть высокодоходной сферой приложения капитала: например, в розничной торговле штата Калифорния молоко, полученное от коров на выпасе, стоит 5,49 долларов за литр, а молоко, полученное от коров при стойловом содержании и рационе, включающем в себя преимущественно комбикорма, стоит всего 2 доллара за литр. И такой разброс цен характерен не только для молока, поскольку на протяжении второй половины ХХ века массовое сельскохозяйственное производство и переработка сельхозпродукции в развитых странах коммерчески оптимизировались, ориентируясь на обеспечение сохранения товарного вида продукции при минимизации издержек на хранение способами, допустимыми для физиологии организма человека. В результате продукты питания, получаемые на основе высококачественных сортов растений, пород скота, птицы, рыбы и т. п., были вытеснены из производства и стали «эксклюзивом» — сверхдорогой роскошью по меркам большинства населения даже развитых стран. А многие продукты массового питания стали «условно безопасными» для человека, в том смысле, что содержащиеся в них консерванты и стабилизаторы не вызывают мгновенной смерти, но при систематическом их употреблении вызывают ухудшение показателей здоровья потребителей и их потомков, отрицая тем самым принцип, высказанный Гиппократом ещё в V в. до н. э.: «пища должна быть лекарством». И это — одна из самых острых глобальных проблем современности и ближайшей перспективы.