Как только он умолк, женщина резко повернулась, и в ее бархатных глазах задрожали две обжигающие слезинки. Наверное, Гарик попал в точку.
И чем дольше она смотрела на этого красивого и интеллигентного молодого человека, тем больше ощущала необыкновенное тепло, идущее от него. Ее сердце сжалось от обиды. Давно ей не говорили таких нежных и ласковых слов. А ведь он был прав. Всю свою жизнь она прожила во имя семьи, бережно лелея и оберегая семейный очаг. Забросив диплом и личные амбиции, она стала покорной хозяйкой и добропорядочной матерью семейства. Она во всем помогала мужу, самоотверженно взвалив на себя бремя воспитания детей и домашних хлопот. И что она получила взамен? Да, у нее был дом, хороший дом. У нее были деньги и прислуга. У нее было все. Не было только главного. Не было ни любви, ни понимания.
А как верилось в лучшее, когда, глядя в глаза самому доброму, самому умному, самому красивому парню на земле, она решительно выпорхнула из такого уютного родительского гнезда, полного тепла и достатка. Ее не страшили ни коммунальная квартира с вечно занятой кухней и заваленным обувью коридором, ни длинная гирлянда пеленок, висящая через всю комнату. Она с энтузиазмом пекла пирожки с фасолью, когда денег не оставалось ни на картошку, ни, тем более, на мясо. Она радостно хлопала в ладоши, когда он дарил ей скромные тюльпаны, сорванные на соседней клумбе. В то трудное и счастливое время она просыпалась от прикосновения его нежных губ, а засыпала в объятиях крепких рук. И не беда, что спали они на полуразвалившемся диване, смотрели в экран маленького черно-белого телевизора, а вместо абажура на лампочке висела замысловато скрученная газета. Сейчас бы она все отдала за то, чтобы вернуться в те упоительные дни, полные любви, счастья и покоя.
Только вряд ли это уже возможно. Как-то незаметно они стали совсем чужими друг другу. В борьбе за выживание муж все больше и больше отдавался работе. За успехом и деньгами пришли усталость и равнодушие. Времени не хватало ни на отдых, ни на семью. Даже сексом они занимались почти по праздникам. Изредка он приходил к ней в спальню и как-то по-воровски, как будто за ними кто-то подглядывал, делал то, что нельзя было назвать любовью. Без страсти, без нежных слов и трепетных прелюдий. Сначала она плакала, думала, что у него кто-то есть. А потом привыкла. Привыкла – и поняла, что больше ничего общего у них нет. Только дети, которые его больше раздражали, чем радовали, а также дом и деньги. Большие деньги. Именно они удерживали ее от того решительного шага, после которого они навсегда и окончательно стали бы чужими.
Незаметно она оказалась в роли номинальной супруги, с которой совсем перестали считаться. По дому сновали гувернантка и кухарка, в саду, среди кустарников, создавал из растений скульптуры садовник Гриша. Только ей одной нечем было заняться. Поэтому она занималась исключительно собой. Но ни бесчисленные поездки по магазинам и фитнес-клубам, ни длительные беседы с подругами за чашкой кофе не приносили ей радости. Единственной отдушиной для нее был выход в свет. В течение нескольких дней она обычно готовилась к тому, чтобы покорить сердца окружающих мужчин и вонзить занозу в сердце завистливых соперниц. Это ее развлекало и немного радовало.
Поэтому, когда сегодня утром муж протянул ей бархатную коробочку с сияющими сапфирами и сообщил о том, что завтра они приглашены на банкет, она радостно захлопала в ладоши. Однако через несколько минут, глядя на блеск переливающихся камней, печально надула губки.
– Почему ты мне так поздно об этом сказал? Что я надену?
Лучше бы она этого не говорила. Может, надо было сначала его поблагодарить, кокетливо чмокнуть в щечку. Но он тоже хорош, поставил ее в такое щекотливое положение: новые сапфиры и старое платье. Это же позор! Она не могла так унизить себя в глазах общества. Выходит, он этого не понимал или не хотел понять. Из ее глаз брызнули слезы, – но на него это подействовало, как красная тряпка на быка.
– Как ты мне надоела! Тебе ничем не угодить! «Что я надену?» – передразнил он, перейдя на крик. – У тебя только две проблемы: маленький шкаф и нечего надеть! Да твоя гардеробная больше моего бассейна. Достала! С жиру бесишься!
– Я бешусь?! – взвилась она. – Я всю свою жизнь тебе под ноги бросила. И что я имею взамен? Клетку, в которую ты меня заточил?
– Угомонись, дура! Клетка-то золотая! Только неделю назад ты получила ключи от нового «жучка». А куда я дел твой убитый «мерседес», ты и не спрашиваешь. А что тебе? Гоняешь, как чокнутая, а я плачу. Выгодней тебе шофера нанять, чем милицейские протоколы да новые счета оплачивать! А ты все ноешь. Что тебе еще от меня надо?!
Вместо ответа она схватила связку ключей с эмблемой фирмы «Фольксваген» и, швырнув на пол, выбежала на улицу.
И вот, униженная и оскорбленная, она сидит на скамейке с сигаретой в руке, как последняя уличная девка. Смахнув слезу, женщина сделала глубокую затяжку и снова посмотрела на интересного молодого человека.
– Простите, я могу пригласить вас на кофе? – набравшись наглости, спросил Гарик, в кармане которого лежали неиспользованные командировочные.
– Вы? – удивленно переспросила дама и округлила глаза. Затем тяжело вздохнула, махнула рукой и обреченно ответила: – Можете!
Так, совсем не романтично, но довольно удачно Гарик познакомился со своей следующей жертвой.
Глядя в ее восхитительные глаза, Вольский категорически заявил, что такая женщина не может иметь земного имени, потому что она божественна, и нарек ее Венерой. Приняв горделивую осанку, дама немного покраснела, но сопротивляться не стала.
До позднего вечера они просидели в маленьком уютном ресторанчике «Текила Хаус». Выпив не одну «маргариту», под звуки зажигательной самбы Вольский так разошелся, что у его дорогой во всех смыслах этого слова дамы не было уже никакого сомнения, что перед ней – настоящий мачо.
Будучи образцом галантности и любезности, Гарик шептал ей нежные комплименты и дарил цветы. Опуская некоторые незначительные детали типа наличия жены и детей, он искренне рассказал о своей загубленной молодости и о страшных страданиях его одинокого, жаждущего любви сердца. Тщательно отработанные жесты, хорошо заученные слова, романтическая внешность и вся манера поведения делали Вольского неотразимым. Умный, тактичный, страстный, он окончательно покорил божественное сердце неземной Венеры.
И не беда, что уже через неделю Гарика перевели на полставки фотокорреспондентом, а обозлившаяся Тамара Германовна искала возможность стереть его не только с лица земли, но и из штатного расписания редакции. Главное, что теперь он обладал такой необыкновенной женщиной, как Венера. Он искренне осыпал ее лепестками роз и купал в шампанском, читал стихи и пел песни. Каждый день, каждую минуту их романтических встреч он превращал в прекрасную сказку, полную любви, нежности и настоящего волшебства. Он влюбил ее в себя. Влюбил страстно, безрассудно, безгранично. Такого в ее жизни еще никогда не было.
Властная и амбициозная, с Вольским она становилась ласковым котенком, безгранично преданным своему новому хозяину. Забыв обо всем на свете, она с головой ушла в самую романтическую страсть своей жизни. И не беда, что любимый был без роду без племени, что единственным счетом у него был кредитный, а в холодильнике гулял ветер. Главное, что он ее любил. Да еще как любил! При мысли о нем голова женщины кружилась, а сердце начинало биться с невероятной скоростью. Ведь он такой милашка, умничка и красавчик. А остальное все поправимо!