— Мы должны были вернуться в Наху еще вчера, — проговорила Миюки, с отвращением рассматривая лодку.
Старая фибергласовая посудина, судя по ее виду, доживала последние дни. Металлическое ограждение местами погнулось, местами отсутствовало вообще, пластиковые сиденья шатались, но корпус выглядел достаточно прочным, чтобы преодолеть путь в несколько сотен ярдов, отделявших их от пирамид.
— В Нахе ты могла бы арендовать лодку на гораздо более выгодных условиях.
— И потерять полдня на то, чтобы вернуться сюда? Нет, — решительно мотнула головой Карен, — на это я пойти не могу. А вдруг за это время мародеры разграбят пирамиды? А вдруг Драконы снова уйдут под воду?
— Ладно, — устало вздохнула Миюки, — делай как знаешь. Только, чур, рулить будешь ты.
Карен, полная энтузиазма, несмотря на бессонную ночь, с готовностью кивнула и уселась на корме.
Накануне они с Миюки, распив бутылочку сакэ, болтали до глубокой ночи. С крохотного балкончика их номера в отеле открывался чудесный вид на море и Драконов. Луна заливала пирамиды загадочным молочным светом, и казалось, что он идет изнутри таинственных сооружений. Наконец женщины легли спать, но, не в состоянии уснуть, Карен несколько раз за ночь вскакивала с измятой постели и выглядывала в окно, словно желая убедиться в том, что пирамиды не исчезли. Но древние близнецы все так же стояли на мелководье залива.
Как только на востоке забрезжил рассвет, Карен вытащила недовольно ворчащую Миюки из постели. Ежась от утренней прохлады, женщины преодолели небольшое расстояние, отделявшее гостиницу от пристани, и Карен за непомерную по здешним меркам сумму сторговалась с каким-то рыбаком насчет того, чтобы арендовать на целый день его старую моторку. Выбора у нее не было, поскольку других свободных лодок поблизости не оказалось. Она тут же села за руль, тем временем Миюки приняла причальные веревки у скалящегося рыбака, донельзя довольного удачной сделкой.
— Я надеюсь, ты понимаешь, что тебя ограбили? — спросила японка у подруги.
— Ну и пусть, — ответила Карен. — За возможность первой обследовать руины я заплатила бы и в десять раз больше.
Миюки неодобрительно покачала головой и села на скамейку для пассажира, а Карен медленно отвела лодку от причала. Мотор кашлял, выбрасывая клубы черного вонючего дыма, и Миюки зажала нос.
— Натуральное пиратство! — гнусаво пожаловалась она.
— Не волнуйся, если тут появятся настоящие пираты, у нас есть чем их встретить, — успокоила подругу Карен, похлопав себя по куртке, под которой прятался автоматический пистолет 38-го калибра. Миюки трагически застонала и попыталась поудобнее устроиться на твердой, как камень, да в придачу шатающейся лавке. Карен улыбнулась. Несмотря на показное недовольство подруги, она заметила в ее глазах азартный огонек. Стойкая японка в глубине души получала удовольствие от их приключений. Накануне Миюки имела возможность вернуться в университет, но вместо этого осталась с ней. Они дополняли друг друга, и именно это скрепляло их дружбу: Миюки сдерживала необузданные порывы Карен, а та, в свою очередь, вносила разнообразие в однообразное профессорское существование Миюки.
Оказавшись в открытом море, Карен прибавила ходу. Старый мотор оскорблял своим мерзким клокотанием девственную тишину утра. После того как они обогнули волноломы, их взглядам открылась панорама древнего города, и обе женщины молча созерцали это величественное зрелище, не в состоянии произнести ни слова. Прибрежный городок Чатан, оставшийся позади, уменьшался в размерах, исчезая в тумане, спустившемся на остров и прибрежные воды.
На востоке из-за горизонта наконец выглянуло солнце, накинув на руины нежно-розовую фату.
— Кто же построил этот затонувший город? — озвучила свои мысли Карен.
— Лично меня сейчас волнует только мой город и моя лаборатория, — отмахнулась Миюки. — А прошлое — оно и есть прошлое.
— Но чье это прошлое? — не унималась Карен. Равнодушно пожав плечами, Миюки достала из кожаного чехла на поясе карманный компьютер и с помощью стилуса принялась набирать на его виртуальной клавиатуре какой-то текст.
— Чем это ты занимаешься? — осведомилась Карен.
— Хочу связаться с Габриелем и выяснить, все ли в порядке в лаборатории.
Из маленького компьютера послышался голос — неестественный и какой-то механический:
— Доброе утро, профессор Накано.
Карен усмехнулась.
— Вам с ним нужно всерьез задуматься о более серьезных отношениях.
Не отвечая, Миюки лишь скорчила рожицу и продолжала работать.
— Ты, по-моему, уже начинаешь возбуждаться, — продолжала подтрунивать над подругой Карен.
— А ты ревнуешь, — невозмутимо парировала Миюки.
— К компьютеру? — фыркнула Карен.
— Габриель — не просто компьютер, — твердым голосом заявила Миюки.
Карен примирительным жестом подняла руку.
— Знаю, знаю.
Габриель представлял собой сложнейшую программу искусственного разума, разработанную и запатентованную Миюки. Именно этой своей работе она была обязана выдвижением на получение Нобелевской премии. За последние четыре года ей удалось воплотить теорию в практику, и Габриель, названный в честь грозного архангела, стал результатом этой работы.
— Как он поживает?
— Он только что классифицировал поступившую мне электронную почту и продолжает отслеживать в Сети сообщения о чрезвычайных ситуациях.
— Есть что-нибудь новенькое?
— Землетрясения в Тихом океане прекратились, однако в Океании наблюдается активизация американских сил. Информация, правда, пока весьма фрагментарная. Габриель пытается пробраться в компьютерную сеть «Эм-о».
— Что еще за «Эм-о» такое? — недоуменно вздернула брови Карен.
Ей ответил маленький компьютер:
— «Эм-о» представляет собой акроним, образованный из начальных букв словосочетания «Министерство обороны».
Карен вытаращила глаза на подругу. Мало того что ей отвечает компьютер, так он еще пытается влезть в закрытую базу данных Пентагона! Это чревато крупными неприятностями.
— А это обязательно? — спросила она. Миюки беспечно махнула рукой.
— Его ни за что не поймают.
— Это почему?
— Невозможно поймать то, чего не существует. Хотя Габриеля создала я, сейчас он уже врос в саму ткань Всемирной сети. У него даже нет какого-то конкретного адреса, по которому его можно было бы отследить.
— Виртуальный призрак, — пробормотала Карен.
— Совершенно верно, доктор Грейс,- проговорил компьютер, — я виртуальный призрак, я - единственный в своем роде.
Карен почувствовала, как по спине побежали мурашки. Миюки как-то пыталась в популярной форме растолковать ей принципы функционирования этой самообучающейся программы, своеобразного синтетического разума, но даже такое примитивное объяснение оказалось для Карен недоступно. Оказываясь в лаборатории Миюки, она всегда чувствовала себя неуютно. Карен в эти моменты казалось, что за ней следят невидимые глаза. Такое же ощущение возникло у нее и сейчас.