– Работает! – засмеялся Артем. – Ну, вот и все, – повернулся он к Нике. – Сделка завершена. Не так уж и легко меня кинуть, красавица. Но вот сама попытка… За попытку, конечно, придется ответить. Дружки твои улетели, сейчас, небось, уже по Луне прыгают, что твои зайчата, так что, уж не обессудь, весь ответ держать тебе одной. Гай, – обернулся он к Гайдукову, – как смотришь, если я отдам ее тебе и твоим ребятам? Справедливое будет наказание?

– Справедливее некуда! – бандит расплылся в хищной улыбке, от одного вида которой внутри у Ники все сжалось. – Она с нами еще за «Крузак» не расплатилась!

– Ну что же, тогда забирайте ее, – кивнул Артем, играя бластером – похоже, выбрасывать его в ладонь и убирать обратно доставляло ему ни с чем не сравнимое удовольствие. – Забирайте – и валите. На сегодня дел больше не ожидается.

– Одну минуту, – послышалось в ответ откуда-то со стороны двери. – Прошу прощения, но я вынужден внести небольшие коррективы в озвученные планы…

Артем недоуменно обернулся на голос – и тут же под тихий хлопок рухнул, как подкошенный. В первый момент Ника даже решила, что выстрелил сам главарь бандитов, но теперь тот лежал без движения, а хлопки – продолжались. Второй, третий, четвертый… И грохот валящихся на пол тел.

Вывернув голову так, что шею пронзила боль, девушка скосила глаза на дверь: там с бластером в руке стоял, широко расставив ноги, невысокий парнишка в джинсах и джинсовой куртке. Тот самый, которого она видела в лесу с Иваном и которого Голицын тогда назвал предателем. Тот самый, что стоял за всей их лихой экспедицией на космодром.

– Надеюсь, я не слишком припозднился? – весело спросил Пашка Хохлов, пряча оружие.

– Тютелька в тютельку… – пробормотала Ника, и сознание ее отключилось, не выдержав перегрузки.

– Куда мы едем? – спросила девушка.

– В безопасное место, – отозвался Хохлов.

Колеса белой «Нивы», за рулем которой сидел нежданный спаситель Ники (похоже, он действительно пользовался исключительно отечественными марками автомобилей) наматывали километр за километром куда-то на восток.

– Мне бы хотелось вернуться к своим, – осторожно заметила Доренко. – Но мы же в другую сторону едем?

– В другую, – кивнул Хохлов. – Не надо тебе пока никуда возвращаться. Рано.

Ну, может он и прав. Ему виднее.

– Павел… Вас же Павлом зовут? – рыцарь, вырвавший ее из лап бандитов, не счел нужным представиться.

– Не надо имен. Называй меня Горлум, – предложил тот. – Это мой… оперативный псевдоним.

– Горлум? – переспросила Ника. – Это из «Властелина колец», да? Уродец такой? Ой, простите… – смутилась она, испугавшись, что нелестное определение могло задеть собеседника.

– Ну почему же сразу уродец, – улыбнулся в ответ тот. – Назовем его лучше человеком трудной судьбы.

– Человеком? Но он же, вроде, был из этих… как их? Из хоббитов, нет?

– А хоббиты, по-твоему, кто? Ветвь расы людей.

– Ну, я думала, они сами по себе. Как эльфы там или гномы…

– Нет, те же люди. Просто невысокого роста. Как говорится, мелкие, но шустрые!

– А, понятно… – протянула девушка. – Интересно, как там сейчас Иван с Глебом? – не столько спросила, сколько подумала вслух она.

– Только высадились, – деловито посмотрев на часы, ответил Горлум. – Сейчас, должно быть, в общем зале сидят, куда альгерды со всех челноков пассажиров собирают.

– А может, уже к катерам пробрались?

– Нет, это едва ли. Парни они, конечно, ушлые, но не до такой степени. Всему свое время.

– Надеюсь, у них все получится…

– Не ты одна!

– А… А как вы думаете, потом, когда все закончится, они сумеют вернуться? «Из гостей»?

– Понятия не имею, – пожал плечами Горлум. – Пусть сначала «в гости» попадут!

– Сумеют, – убежденно прошептала Ника. – Они сумеют.

Ее спутник предпочел промолчать.

Ревя мотором, «Нива» стремительно неслась по шоссе на восток.

14

– Сейчас справа будет служебный коридор, – прошептал Глеб. – Он ведет к грузовому люку. Там должны быть скафандры. По любому, это наш последний шанс!

Иван кивнул: его друг прав, и сколь бы эфемерной ни была возможность успеха, другой уже точно не будет…

Каких-то особых перегрузок в челноке не ощущалось, трясти тоже почти не трясло, тем не менее, еще до выхода на лунную орбиту нескольким пассажирам стало плохо, в том числе соседке Ивана справа – женщине лет тридцати пяти, судя по всему, летевшей в одиночестве. К счастью, на борту поддерживалась искусственная гравитация, и особых проблем Голицыну ее приступ тошноты не доставил, но страшно даже подумать, как все это могло выглядеть в невесомости!

Когда же после посадки силу тяжести на борту привели в соответствие со стандартной лунной, Голицын и Соколов, не теряя времени, первыми прошествовали к выходу, и о том, что творилось за их спинами в салоне, могли лишь догадываться по доносящимся оттуда обрывкам фраз, впрочем, в большинстве своем весьма выразительным.

По длинному переходнику пассажиры в сопровождении двух офицеров Альгера перешли в здание базы.

Здесь их вновь встретила гравитация, близкая к земной (на самом деле, все же чуть меньшая, около 0,8 g), и многие облегченно перевели дух. Кто-то из малолетних детишек, правда, наоборот, расплакался: так ему понравилось без усилий подпрыгивать до потолка коридора. Сила тяжести в одну шестую от привычной его, в отличие от родителей, нисколько не смущала, и Иван еще подумал, что из малыша, возможно, вышел бы неплохой игрок в криск.

Впрочем, это мысль была лишь мимолетной – пришла и ушла, нисколько не отвлекая мозг Голицына от главного: как бы им незаметно улизнуть из толпы в ангар с «Победоносцами». Сам путь к катерам не представлялся Ивану такой уж сложной задачей: во время последнего визита на базу ему был оформлен полноценный допуск во все ее основные помещения и, насколько он знал альгердов, было крайне маловероятно, чтобы тот был отменен. Загвоздка заключалась в том, чтобы как-то этот пресловутый путь начать: коридор, по которому их вели, не имел никаких боковых ответвлений, стены же зала, в котором разместили пассажиров, кроме входа, через который они сюда попали, имели лишь одну дверь. При первой же возможности Голицын ее обследовал: та вела к туалетным комнатам, то есть в тупик.

Что касается самого зала, то он был весьма просторен, и почти все его пространство заполняли ряды не слишком комфортабельных с виду пластиковых кресел с низкими пологими спинками. Сейчас здесь находилось триста человек: сто они уже застали на месте по приходу (судя по всему, это были китайцы), и еще столько же прилетело следом – русские, должно быть, с какого-то другого космодрома. Потенциально зал мог вместить еще два раза по столько – это если учитывать только сидячие места, пришедшие позже вынуждены были бы коротать время либо стоя, либо сидя прямо на полу.