– Призрак – это верно, – кивнул китаец, внезапно погрустнев. – Призрак… Знаешь, как надоело быть призраком? Эх… Впрочем, все еще можно исправить. Если, конечно, ты захочешь, – с этими словами он протянул руку и дотронулся до плеча Голицына.
От неожиданности Иван отпрянул. Пальцы китайца были твердыми и плотными. Это не были пальцы обычного призрака из тоннеля.
– Да, вот так вот, – словно извиняясь за что-то, развел руками Чжу.
– Погоди, ты что, хочешь сказать… Хочешь сказать, что ты реальный? – ошарашенно пробормотал Голицын. – Живой?
– Да разве это жизнь? – махнул рукой китаец. – Но реальный – это да, реальнее некуда, по-моему.
– Чушь, – Иван не без труда поборол желание ощупать собеседника с ног до головы. – Чего только в тоннеле не привидится! Да еще на таком корабле…
– Да уж, жуткое дело, эти тоннели, – охотно согласился Чжу. – Но все-таки сегодня у нас случай особый. Я правда могу вернуться! Точнее, ты правда можешь меня вернуть!
– Вернуть? – для себя Голицын уже решил, что это всего лишь галлюцинация, пусть и немного необычная, но разговор продолжал поддерживать. А что еще делать?
– Вернуть к жизни. Ведь я же не умер, нет. Те, кто пропадают в тоннеле, не умирают, хотя и перестают жить. Но не существовать. Мы – такие, как я – пребываем словно размазанными в пространстве и во времени…
– А вот схарги утверждают, что время – это лишь иллюзия, порождаемая нашим ограниченным сознанием, – брякнул Иван.
– Они правы… В своем роде. Пространство, кстати, точно такая же иллюзия, особенно наше родное, трехмерное. Но вот вместе они – время и пространство – образуют такую гремучую смесь… Ты не представляешь себе, как там холодно! И тоскливо. Я так больше не могу! Лучше уж нормальная смерть, честное слово, в сто раз лучше! Иван, забери меня оттуда! Умоляю: забери!
Китаец слегка подался вперед. Голицын в испуге отшатнулся.
– Куда забрать? И как?
– В мир. В жизнь… А как… Ты должен знать как. У тебя есть власть сделать это.
– Снова эта власть…
– Это правда. Сила, которая есть в тебе, это она позволила мне вновь собраться, явиться сюда во плоти! Но когда корабль выйдет из тоннеля, меня вновь размажет. Если только ты не согласишься взять меня с собой.
– Да я разве против? – пожал плечами Иван. – Пошли вместе, вдвоем веселее…
– Ты несерьезен, – покачал головой китаец. – Сам не веришь в то, что говоришь. Как же в это поверит Сила?
– Хорошо, что я должен сделать?
– Просто поверить. Поверить, что это возможно. И захотеть, чтобы это случилось.
– Хорошо, я попробую, – кивнул Голицын.
– Поторопись, время на исходе.
– Время – это лишь иллюзия, – совершенно серьезно сказал Иван.
Итак. Хочет ли он, чтобы Чжу вернулся к жизни? Разумеется, хочет! Китаец никогда не был ему близким другом, но четыре года они шли по жизни плечом к плечу, когда тот не вернулся «из гостей», для всех это явилось шоком, и Голицын не был здесь каким-то исключением. Нет, конечно же, Иван хочет, чтобы Чжу вернулся. Очень хочет.
Но вот верит ли он в то, что это возможно?
Все это время вслух про Чжу старались не говорить «погиб», говорили «пропал без вести», но и сам Иван, и все его сокурсники, разве что за исключением Чана Бяо, кто раньше, кто позже, смирились с мыслью, что его больше нет. И не будет. Вот Чан, тот, вроде бы, да, до последнего продолжал на что-то надеяться, продолжал во что-то верить. С чего, казалось бы? Может быть, он в самом деле что-то такое чувствовал? Может быть, там была замешана какая-то своя Сила?
Сила. Она не беспредельна, но в мире схаргов для нее, похоже, не существует серьезных преград. Относится ли тоннель к миру схаргов? Вроде бы, не совсем. Однако его «Победоносец», войдя в него, избежал неминуемого взрыва. Так что, наверное, относится, пусть и лишь частично. А значит, Сила должна проявляться здесь с подобающей ей мощью. Нужно лишь направить ее течение должным образом…
– Чжу Пэн! – торжественным тоном произнес Иван, вытягивая в сторону притихшего китайца руку с кольцом на пальце. – Я хочу, чтобы ты вернулся! И да будет так!
В следующий миг их корабль вышел из тоннеля.
– Получилось? – пробормотал Голицын, заворожено вглядываясь в сидящего напротив него человека. Китаец не исчезал, не растворялся в воздухе, как подобает уважающему себя привидению, лишь недоуменно озирался по сторонам. – Получилось! – радостно закричал Иван. – Получилось!
– Что получилось? – нахмурившись, спросил Чжу Пэн. – Где это мы? И что здесь делаем, посреди космоса?
– Ты что, ничего не помнишь? – вытаращил на него глаза Голицын.
– А что я должен помнить? Нет, я помню, конечно, как был «в гостях», как прошел Врата, как потом начались эти глюки в тоннеле… А, я понял! – просиял он. – Это они и есть, глюки! Все это мне только кажется! И ты, и эта нелепая стеклянная банка посреди космоса…
– Можешь пощупать, – Иван протянул китайцу свою руку. – Я не глюк. Впрочем… – он запнулся. – Впрочем, меня, помнится, такое доказательство не слишком убедило.
– В чем не убедило? – Чжу ухватил его за предплечье. Пальцы китайца впились в рукав защитного костюма, словно тиски.
– Ладно, проехали, – Голицын осторожно высвободил руку. – В двух словах тут все равно не объяснишь… В общем, пока уясни главное: мы не в тоннеле, мы наоборот, только что из него вышли. Нелепая стеклянная банка, как ты изволил выразиться – это «летающая тарелка» схаргов. Не важно, как мы в ней оказались, – быстро добавил он, упреждая уже готовый сорваться с уст китайца вопрос, – важно, что нам делать дальше. По-хорошему, надо по-быстрому лететь к орбитальной платформе, но я вот тут подумал: а не собьют ли они нас при приближении, приняв за авангард сил Вторжения?
– А что, разве настало время Вторжения? – вновь удивился Чжу.
– Честно говоря, не знаю, – признался Иван. – По-хорошему, не должно бы еще, но время, как известно, лишь иллюзия, существующая в нашем ограниченном сознании…
– Такое впечатление, что где-то я это уже недавно слышал, – проговорил китаец. – Вот совсем недавно.
– Так и было.
– По ходу, тебе виднее. Ладно, тогда тебе и командовать. Ты умеешь управлять этой «тарелочкой»?
– До сих пор получалось… – Иван вытянул вперед правую руку.
Видно решив, что Голицын что-то ему показывает, Чжу оглянулся.
– Точно! – воскликнул он. – Летят.
– Кто летит? – не понял Иван.
– Если глюки все же не преследуют меня, то три «Победоносца» и три каких-то не известных мне посудины. Вроде «Эсмеральд», но побольше, вроде бы, и обводы немного другие. С орбитальной платформы и летят.
– Комитет по торжественной встрече, – теперь Иван тоже заметил приближающуюся к ним шестерку катеров. – Что же, надеюсь, они не станут стрелять, даже не попытавшись переговорить?