– Шлюхи? – горько подсказала я.
– Да… И еще… Он сказал, что женился на тебе только лишь по расчету. Потому что ты генеральская внучка, и через твоего деда он сумел завести много полезных связей для своего бизнеса… А когда папа́… Федор Семенович вышел в отставку, СССР развалился, все изменилось, и генеральские связи стали бесполезны, ты превратилась для Карена в балласт…
Тетка подошла ко мне и обняла за плечи:
– Прости… Я всю ночь думала, надо ли тебе об этом рассказывать. Но потом решила, что так будет лучше. Это унизительно, когда тебя обманывают, тем более собственный муж, сэ вре?.. правда?
Мария пыталась заглянуть мне в глаза, а я стояла, опустив руки, не в силах ничего сказать в ответ.
Тетка снова заговорила:
– Я сама прошла через такое. Мой брак не задался с самого начала. Я слишком поспешила выйти замуж. Уже через пару месяцев я поняла, что мы совершенно не подходим друг другу. Мы были словно с разных планет. И я чувствовала себя совсем одинокой. Чужая страна. Чужой язык. Чужие обычаи. Потом родились наши дети, двойняшки: Анри и Полин. Я целиком посвятила себя им, а муж все больше от меня отдалялся. Однажды я узнала, что у него уже давно есть любовница. Это окончательно развеяло мои иллюзии о нашем браке. Но мы продолжали изображать счастливую семью ради наших детей. Едва дети выросли, мы тут же развелись: тянуть этот фарс дальше у меня не был ни сил, ни желания… Ву а ля… А ведь мне уже сорок шесть… Да, у меня есть свой дом, свое маленькое дело – косметический салон. Но я одинока. Это просто сводит с ума…
Я уже почти не слышала, что говорит Мария. В груди разлилась горячая боль, которая мешала мне дышать.
– Я хочу побыть одна, – наконец выдавила я.
– Да, конечно, я понимаю, – засуетилась тетка. – Же мэкскюз… Извини…
Еще раз сжав мои плечи в попытке утешить, она отпустила меня и вышла из комнаты, оставив после себя тонкий аромат «Шанели номер пять».
На деревянных ногах я подошла к кровати и рухнула на нее ничком.
Эти новости буквально раздавили меня. В одну минуту мой уютный мир рухнул. Шесть лет моего брака разбились в мелкие осколки.
И я увидела в новом свете то упорство, с которым Карен добивался моей руки. Ему нужна была не я, а знакомства и покровительство моего Деда!
Передо мной промелькнули первые годы замужества. До чего же Карен был тогда со мной предупредителен и внимателен! Он постоянно твердил о своей любви, расточал комплименты, засыпа́л подарками. И сейчас я с горечью констатировала, что все эти знаки внимания постепенно куда-то исчезли. Я перестала быть полезной и превратилась для своего мужа… Как он там сказал?.. В балласт?
У меня из глаз брызнули слезы.
Я всегда доверяла мужу. Не знаю, есть ли у него в телефонной книжке номера, записанные под женскими именами. Я никогда не лазила в его телефон, не читала получаемые им смс-сообщения. Он всегда твердил мне, что я у него одна, и я, как дура, верила ему на слово… Вот и узнала обо всем самая последняя…
А ведь эти корпоративные вечеринки действительно проводились в его фирме каждый месяц. Карен уверял меня, что, как руководитель, не может не присутствовать на них, твердил, что такие мероприятия помогают развивать в коллективе командный дух. Неплохо он, надо думать, веселился с такой вот «командой» из «пютэн»!
Меня чуть не стошнило от отвращения: и после развлечений с этими грязными девками он лез ко мне в супружескую постель!
Значит, его не устраивал наш «нечастый скучный секс»!
Что же мне теперь делать? Как себя с ним вести? Я не смогу притворяться, что ничего не произошло. Мне необходимо с ним поговорить.
Спасибо тетке: раскрыла мне глаза.
Я уже направилась к двери, намереваясь разыскать Карена, как вдруг меня осенила мысль. Я застала Марию, шарящей под кроватью, и она сказала, что потеряла сережку. А ведь, когда мы с ней разговаривали, на ней не было сережек.
Это означает одно из двух: либо она пришла ко мне с сережкой только в одном ухе, что никак не вяжется с ее рафинированной западной аккуратностью, либо она мне наврала.
Так что же было у нее в руке, когда она поднялась с пола? И было ли там хоть что-то вообще?
А, может, историю про неверность моего мужа Мария сочинила с ходу, чтобы отвлечь мое внимание от своих поисков под кроватью?
Что она могла там искать?
«Думай, думай», – подстегнула я свои мозги.
Если Мария жила когда-то в этом доме, она вполне могла что-то здесь спрятать много лет назад, а сейчас вернуться за своим «кладом». Вот только неизвестно: забрала она то, что искала, или я ей помешала?
Узнать это можно лишь одним способом: самой обыскать угол за кроватью.
Сперва я, как и тетка, встала на колени и посмотрела под кровать. Там было пусто, не считая пары клубков пыли.
Пользуясь тем, что зазор между дном кровати и полом был достаточно большим, я на спине, извиваясь, словно червяк, втиснулась в него и начала осматривать и ощупывать кровать снизу.
Ничего. Только загнала себе в пальцы пару заноз.
Выбравшись наружу, я подумала, что не мешало бы обследовать стенку за кроватью, и кинула внимательный взгляд на этого двуспального мебельного монстра. Кровать была старинной, добротной, из цельной древесины, поэтому весила немало. Но упорства мне не занимать. Взявшись за одну из ножек, я потянула изо всех сил на себя, и кровать поддалась.
Отодвинув ее от стены почти на метр, я начала ощупывать и простукивать стену.
Безрезультатно.
Тогда я перешла к полу.
И тут мои поиски увенчались успехом – судя по звуку, за несколькими плашками паркета была пустота. Ногтями я подцепила слегка рассохшиеся от времени деревяшки, они легко вышли из пазов, и моему взору открылся импровизированный тайник.
В углублении я увидела старую пыльную, потрепанную клеенчатую тетрадь. Я вытащила ее, приладила паркетины обратно и с кряхтением подвинула кровать на место.
Неужели Мария искала именно эту тетрадку? Я быстро пролистала ее: все страницы исписаны уже чуть порыжевшими от времени чернилами. Причем настоящими чернилами, не какой-нибудь современной шариковой ручкой! Между страниц заложена то ли открытка, то ли фотография. Но я не успела достать ее и рассмотреть – в комнату вошел Карен.
Я этого не ожидала и поэтому замерла на долю секунды, но потом успела затолкать находку под книгу на прикроватной тумбочке и повернулась к мужу.
Тут же в моей голове зазвучали слова тетки: «Это унизительно, когда тебя обманывают, тем более собственный муж, сэ вре?»
Но мне не хватает решимости спросить об измене в лоб. Я теряюсь, не зная, надо ли заводить неприятный разговор, или я выставлю себя полной дурой, если сейчас перескажу мужу то, что услышала от тетки, а окажется, что все это неправда. Ведь Карен наверняка обидится, что я поверила в это хоть на минуту…