После освобождения из тюрьмы Борман стал участвовать в деятельности нацистской партии, а в 1927 г. стал ее членом. Борман сблизился со многими видными нацистами и в 1928 г. женился на Герде – дочери председателя партийного суда Вальтера Буха. На их свадьбе присутствовал Гитлер в качестве свидетеля. Вскоре у Мартина и Герды родился сын, названный в честь Гитлера Адольфом. К маю 1945 г. у супругов было десять детей.
На первых порах Борман был штабным офицером в главном командовании штурмовых отрядов. 25 августа 1930 г. Борман стал начальником «кассы помощи НСДАП», или «штаба заместителя фюрера», то есть Рудольфа Гесса. Одновременно Борман возглавил «фонд Адольфа Гитлера». В своей книге «По следам Мартина Бормана» историк Лев Безыменский писал: «Все нити, которые шли из промышленных фирм к Гитлеру, проходили через… штаб заместителя фюрера». Среди тех фирм, кто вносил деньги в «кассу помощи НСДАП», Безыменский упоминал «ИГ Фарбениндустри», стальную империю Круппа, Рейнско-Вестфальский угольный синдикат (только в 1931 г. этот синдикат передал нацистам 6,5 миллионов марок).
По словам Шпеера, «Гитлер хвалил Бормана за его искусство в сфере финансов. Однажды он рассказал, как Борман оказал существенную услугу партии в трудный 1932 год, когда он ввел обязательное страхование от несчастных случаев для всех членов партии. Доход от этого фонда страхования намного превосходил расходы, говорил Гитлер, и партия смогла использовать разницу для других целей».
После прихода нацистов к власти поступления от промышленников стали регулироваться специальным соглашением. Безыменский отмечал: «14 июня 1933 года… Крупп – от имени Имперского объединения немецкой индустрии и Карл Кеттген – от имени Объединения немецких работодателей разработали циркуляр о создании «фонда немецкой экономики имени Адольфа Гитлера». Согласно этому циркуляру каждый немецкий предприниматель должен был четыре раза в год отчислять в пользу коричневой партии определенную сумму. В качестве минимума указывалось 5 % от суммы выплаченной заработной платы за 1932 год… Эти деньги шли через Мартина Бормана. Фактически он был их неограниченным хозяином… Борману на первых порах выпала бухгалтерия и финансы. Иными словами, в период деятельности на посту начальника штаба Гесса Мартин Борман приобщился к тому действительному аппарату управления гитлеровской Германии, который был скрыт за пышным фасадом Третьего рейха… За кулисами подлинные хозяева Германии решали судьбы немецкого народа. Приобщившись же к «тайному тайных» коричневой диктатуры, Борман смог быстро делать карьеру».
Рассказывая об этом «фонде», Шпеер писал, что Борман «был достаточно умен, чтобы отдавать часть таких поступлений другим лидерам партии «от имени фюрера». Почти все высшие партийные руководители получали дары из этого фонда. Власть, позволявшая ему повышать доходы гауляйтеров и рейхсляйтеров, не привлекала большого внимания; но, по сути, это обстоятельство позволило ему иметь такую власть, какой не обладал никто в существовавшей иерархии».
По словам Шпеера, Борман «способствовал тому, что он избавил Гитлера от беспокойств по поводу финансовых дел… Вместе с личным фотографом Гитлера Гоффманом и его другом Онезорге, который был назначен министром почт, Борман решил, что у Гитлера есть право на воспроизведение его портрета на почтовых марках и поэтому ему нужно платить компенсацию за его изображения. Процент от стоимости марок был ничтожно мал, но, так как голова фюрера появлялась на всех марках, миллионы марок потекли в частную копилку, которой управлял Борман».
Приход нацистов к власти открыл Борману новые возможности выбивания материальных богатств. Безыменский подчеркивал, что Борман «скупал для Гитлера по дешевке земельные участки, угрожая владельцам застенком. Именно Борман скупил землю и организовал постройку дома для резиденции Гитлера в Берхтесгадене», или Оберзальцберге.
Кроме Гитлера, лишь Геринг, Шпеер и Борман имели свои личные дома в Оберзальцберге. Шпеер писал: «Борман был подлинным хозяином в Оберзальцберге. Он вынудил продать ему фермы, которые существовали здесь сотни лет, и уничтожил их дома. Аналогичным образом были уничтожены часовни, несмотря на протесты прихожан. Он конфисковал государственные леса, пока частное владение не простерлось до вершины горы высотой в 2 километра. Забор вокруг этой территории тянулся на 6 километров».
«С полной бесчувственностью к естественному окружению Борман проложил сеть дорог через этот великолепный ландшафт. Он превратил лесные дорожки, которые до сих пор были покрыты сосновыми иглами, в мощенные прогулочные тропы. Здесь… возникло огромное здание гаража, отель для гостей Гитлера, комплекс для постоянно разраставшегося числа обслуживающего персонала. По склонам горы были построены бараки, где спали строительные рабочие. Постоянно с шумом ехали грузовики со строительным материалом. По ночам различные стройки освещались, потому что работа шла в две смены. Порой долину оглашали звуки взрывов». Так прокладывали пути в скалах для новых дорог.
«На вершине личной горы Гитлера Борман соорудил дом, который был роскошно обставлен в стиле океанского лайнера, перемещенного в деревню. Вы подъезжали к нему по крутой дороге, которая завершалась лифтом. Он был построен после взрывных работ в скале. Борман потратил от 20 до 30 миллионов марок лишь на строительство подъездов к этому орлиному гнезду, которое Гитлер посетил всего несколько раз. Циники из окружения Гитлера говорили: «Борман создал атмосферу золотой лихорадки. Только он не находит золота, а тратит его». Гитлер… лишь замечал: «Это всё дело Бормана. Я не хочу в него вмешиваться».
Имея в руках огромные денежные средства и распределяя их по своему усмотрению, создавая дорогостоящие угодья для Гитлера, Борман старался делать так, чтобы Гитлер не заметил его растущей власти и влияния. По словам Шпеера, «с характерным для него упорством Борман следовал простому принципу постоянно находиться в непосредственной близости от источника милости и благосклонности. Он сопровождал Гитлера в Бергхоф и в его поездки, а также в рейхсканцелярию, никогда не отходя от него, пока Гитлер не укладывался спать в ранние утренние часы. Таким образом, Борман стал постоянно трудящийся, надежный и в конечном счете необходимый секретарь. Он притворялся готовым быть полезным всем и почти все обращались за услугами Бормана, зная, что он явно служил Гитлеру самоотверженно. Даже его непосредственный начальник Рудольф Гесс обнаружил, как удобно иметь все время Бормана возле Гитлера».
Шпеер вспоминал, что свой день Гитлер начинал с выслушивания отчета Бормана. «Тогда он принимал первые решения», – писал Шпеер. К обеду Гитлер и его окружение шли к столу с дамами. Как отмечал Шпеер, «с 1938 года у Бормана была привилегия вести к столу Еву Браун. Это само по себе свидетельствовало о его доминирующем месте при дворе». За обедом или вечерами Гитлер пускался в длинные рассуждения. На этот случай у Бормана были карточки, которые он заполнял, чтобы запечатлеть мысли, которые он считал особо ценными.
Шпеер отмечал, что никто из высших деятелей рейха, таких как Геринг, Геббельс, Розенберг, Лей, Гиммлер не видели опасности для себя в Бормане. «Он сумел сделать так, что его воспринимали как незначительное лицо. А он тем временем укреплял свои позиции». 30 сентября 1937 г. Борман получил звание группенфюрера СС, а в апреле 1940 г. – высшее эсэсовское звание: он стал обергруппенфюрером СС.