– Поднимайся! Нужно уходить, – брат грубо дернул меня за руку поднимая с земли, но я сразу сползла на колени, полностью обессилев. Джаред несколько раз ругнулся самыми грязными словами и взял меня на руки.
– У меня совсем нет сил, – промямлила я.
– Еще бы! Авкалы высасывают жизнь без остатка.
– О таком сразу предупреждают.
Он испуганно сглотнул:
– Они стервятники, на живых не нападают. Высасывают ее только из меченых, – он затих и вздохнул, – я и предположить не мог что ты…, – он запнулся и замолчал.
Я уткнулась лицом в Джареда и закрыла глаза. Смысл его слов никак не хотел укладываться у меня в голове, да к тому же сильно тошнило.
Авкалы, меченые, Чертова дыра, озеро проклятых, прыжки в бездну – слишком много для дня, который и начаться еще не успел.
Джей взялся отвезти меня домой. Он молча сжимал руль и кусал нижнюю губу – совсем как ребенок.
– Злишься на меня?
– Авкалы напали на тебя, ты хоть знаешь, что это значит?
– Нет, – но внутри стало холодно.
– Ты была мертва, и Илай отдал за тебя свою жизнь, по законам Шеола ты должна быть свободна, но метку с тебя так и не сняли. Виланд имеет на тебя полное право. Ты меченая смертью.
Все слова сразу растворились, словно в кислоте, а сердце вообще остановилось. Я меченая…
– И что теперь?
– Когда-то он пометил твою маму. Это клеймо.
Я едва заметно приоткрыла ладонь, она сильно саднила. Посередине, на бледной коже, темнела уродливая бордовая отметина, похожая на корявый круг с небрежно вписанным в него перевёрнутым треугольником. Несколько перпендикулярных линий чертили на ней полосы, напоминавшие тонкие порезы внутри окружности.
– Остановись, пожалуйста, – попросила я, – хочу выпить кофе.
– Какого хрена! – Джей ударил по рулю со всей силы и машину качнуло в строну, – Ты точно с головой не дружишь! – он сильней нажал на газ и визгом пролетел мимо кофейни, – Нужно Грею сказать. Срочно!
Вместо страха и паники меня накрыло отчужденное спокойствие, словно покрывало. Джей сделал несколько звонков – раздал указания. Наверное, я бы удивилась тому как он был похож на отца в эти минуты. Четкий и собранный. От рыжего хулиганистого мальчишки остались только спутанные волосы, да несколько шокеров на худом запястье. Он взял меня за руку, сжал мою маленькую ладонь в своем кулаке и произнес: – Тебя я не собираюсь терять, Лила. Я не отдам тебя, – взгляд Джея, был уверенным и сосредоточенным.
Я ждала Грея в столовой. Большое светлое помещение выкрашенное в светлый фисташковый цвет было наполнено светом, струящимся из больших арочных окон. Потолок щедро украшенный позолоченной лепниной бросал небрежные блики на длинный дубовый стол. Посередине, пышным облаком, возвышалась ваза со старательно подобранным букетом из орхидей, монстеры и белых роз. Их нежные лепестки дышали перламутром и утренним светом.
Окно выходило на восток, в сад, тот самый, в котором мы с Илаем едва не погибли. Я раздавила в себе любой намек на жалость и перевела взгляд на Эдварда, заботливо наливавшего в мою кружку черный кофе. Теперь он напоминал мне о темной воде в озере проклятых. Черный кофе и белый фарфор. Я сделала несколько небольших глотков – оказалось так просто поменять пропорции, чаша побелела на половину.
Именно от человека зависит количество светлого в его жизни. От того как мы смотрим на сложившуюся ситуацию зависит какой урок извлечем. Станем сильней или ослабнем. Будем бороться или сдадимся на растерзание обстоятельствам. Иногда, даже если это причиняет боль, стоит задуматься над тем, что ничего не происходит просто так. Ничего не вытекает из ничего. Все закономерно и последовательно. Но один неверный шаг и человек сбит с пути, он начинает бегать по порочному кругу, словно крыса в колесе. Бесконечно, беспросветно, безнадежно. И всего-то нужно открыть глаза и взглянуть на данные испытания по-новому, со стороны. Понять для чего нам они даны и пройти их с достоинством… но к моменту осознания все так запутывается, иллюзорное представление о реальности коверкается до неузнаваемости и тогда нужен небольшой толчок. Ну ладно, может нужен большой толчок… В этот момент в комнату вошел Ульманас Грей, позади него стоял Джей.
Они остановились на входе, словно ожидая приглашения и я лишь вопросительно посмотрела отцу в пронзительно зеленые глаза. Сейчас они с Джаредом были невероятно похожи. Джей, одетый в джинсы и свободную футболку цвета пасмурного неба, не сводил с меня встревоженных глаз, и, похоже, дела были хуже, чем мне могло показаться изначально.
– Ваш завтрак мистер Грей, – Эдвард работавший в доме Греев уже очень много лет, услужливо отодвинул стул. В неизменном черном костюме, идеально сидящем даже на его худощавой фигуре.
Ульманас сел за стол и поправил воротник безупречно белой рубашки, оттенявшей серебристую седину на его висках. Он выглядел абсолютно спокойным и лишь напряженные плечи и губы выдавали его волнение. Я вздрогнула вновь услышав его ледяной голос.
– Садись, – отец указал Джею на стул рядом с собой. С ним он разговаривал жестко, словно между ними была пропасть. Джаред подчеркнуто медленно обошел стол и выбрал место рядом со мной.
Я зажала в ладонях кружку с кофе. В его темном озере отражалось мое хмурое лицо. Ульманас положил руки перед собой, протяжно вздохнул и тут понеслось. Я выслушала о нас с Джаредом самые интересные и душещипательные факты.
– Как вас вообще занесло в Чертову дыру? – Грей говорил холодно, сдержанно, без намека на эмоции, ни разу не перешел на крик, но в голосе было столько силы, что он мог раздавить им даже не повысив.
Мы с Джаредом молча выдержали зрительную атаку. Что здесь сказать?! Что мы прыгали в пропасть, чтобы почувствовать себя живыми?! Чтобы получить хоть какой-то шанс забыть Илая и найти силы идти дальше?! Что адреналин лучшее лекарство от душевной боли? Грей никогда не примет эти слова, поэтому проще было тихо отсидеть положенный срок и в безопасности покинуть его логово. Я бы вообще не говорила Грею об этой идиотской истории.
– Эдвард, – в конце он обратился к дворецкому, – отвези Лилу и помоги ей собраться в дорогу. Ее самолет отбывает сегодня в семь, – Ульманас перевел на меня тяжелый, словно тонны льда взгляд, – пока я не скажу обратное, ты будешь сидеть где я скажу и сколько скажу и тихо, и ждать моих указаний.
– Хорошо, – только и выговорила я, вращая за ручку пустую кружку.
– Ты хоть осознаешь что это?! – Ульманас указал длинным красивым пальцем на мою правую руку. Я сильнее сжала кулак, не думала что кто-то заметит.
– Не совсем.
– Это значит, что на тебе метка Морты. Ты мертва и такси в Шеол уже в пути.
Так тихо в груди, словно и сердца у меня вовсе не было. Что я должна была почувствовать в этот момент, не знаю? Что чувствуют нормальные люди, когда понимают что их жизнь подошла к концу?! Я чувствовала только сожаление о стольких днях, потраченных впустую на чужие, навязанные мне цели; сожаление за каждую не написанную строчку нового романа. Я жалела о каждом не случившемся поцелуе с Илаем и о каждом не высказанном: "Я тебя люблю". О том, что я хотела быть ближе к друзьям, стать по настоящему близкой с Джаредом и чаще говорить Пьетро как много он для меня значит.