– И в месте возле ушей, о котором ты говорил своей Эличке, у меня тоже ничего не спрячешь убойного. Опять же, между прочим, – решила додавить мнимую соперницу девушка-предтеча.
– Почему моей-то? – уже всерьез испугался Джон. – У нее есть Горм Тяжелая Рука.
– Ладно, проехали. Но если ты будешь еще так смотреть на женщин, я… я… я им все волосы выдеру, как ни банально это звучит.
– Ты что, ревнуешь меня? Значит, я тебе небезразличен?
Девушка заметно смутилась, спохватившись, что наговорила лишнего.
– Вот еще…
– Ревность – низменное чувство. Не ожидал такое от предтечи услышать. Впрочем, могу помочь. Я знаю хорошее лекарство от ревности.
– Не нужно мне никаких лекарств. А что за лекарство?
– Ну, не нужно, так не нужно… А лекарство это – поцелуй.
– Ну, если только для профилактики…
Молодые люди рассмеялись и Джон нежно привлек девушку к себе.
…Когда все засобирались на открытие бала, Рамита осталась в беседке, сославшись на то, что ей нужно прийти в себя после всех потрясений. Пеллинор вызвался ее охранять.
– Выпьем еще по глоточку за счастье Тионы и Персиваля? – предложил Пеллинор.
– Выпьем. Какая красивая история любви! Прямо, как в романе, – пригубив вино, вздохнула Рамита. – Уверена, у них все будет хорошо. Тиона – чудесная девушка.
– Персиваль тоже парень, что надо.
– Да, я успела понять, пока он был у нас. Дай им, как говорится, Бог. Эх…
– Что пригорюнилась?
– Вспомнила свою историю. Мне было восемнадцать, когда я влюбилась. Тоже все было очень красиво. Цветы, стихи, свадьба… А через два дня после свадьбы его забрали на войну. Как раз тогда мы сцепились с Туренией. Безмозглые политики, будь они неладны. Заварят кашу, а народ расхлебывает… Больше я его не увидела. С тех пор так и мыкаюсь одна. Взяла вот девчонок на постой, чтобы не так тоскливо было. Иногда от одиночества на стены лезть хотелось. Выла, как не знаю кто…
– Я тоже примерно в этом возрасте влюбился. Но моя избранница предпочла другого. Чтобы доказать ей, как она ошиблась, пошел в космодесантники.
– Доказал?
– Доказал себе, что действительно чего-то стою. Помотался по белу свету, обзавелся верными друзьями, много чего повидал… А она? Что она? Нарожала ему детей, живет счастливо, и мои телодвижения для нее, по большому счету, ровно ничего не значат. Не любила она меня, вот и все. А больше я ни с кем так и не смог. Да особо и некогда было. Одно задание за другим… Что касается одиночества – понимаю тебя прекрасно. Верные и надежные друзья – это, конечно, здорово. Но иногда хочется соприкоснуться душами, и друзья для этого не подходят. Нужен близкий человек, половинка.
– Все-то у вас там, на звездах, как и у нас. Те же проблемы.
– Люди – они везде люди.
– Вот подарили вы мне вторую молодость. Спасибо, конечно. Но что мне с ней делать? Продолжать выть от одиночества в новой квартире после переселения на другую планету на двадцать лет больше? Только и остается теперь, когда Тиона уйдет с вами. Гему я прогоню. Терпела ее только из-за этой девочки.
– Ты не надеешься найти свое счастье? Теперь, имея такую сногсшибательную внешность?
– Это ты про мою внешность так?
Пеллинор деланно осмотрелся вокруг.
– А что, тут есть кто-то еще?
– Спасибо, конечно, – взглянула на юношу Рамита со странным выражением глаз. – Видишь ли, я очень сильно не доверяю лотереям.
– Причем тут лотереи?
– А ты знаешь надежный способ определить сущность человека и понять, хорошо тебе с ним будет или плохо, не прожив с ним хотя бы несколько месяцев? Я лично не знаю. А рисковать и растрачивать свою душу в таких попытках не хочу. Она у меня одна.
– Ты хочешь сказать, что все молодые, когда сходятся, играют в лотерею?
– Видишь ли, у молодых все иначе. У них еще не сформировавшиеся до конца характеры, и они гораздо легче притираются друг к другу. Как два разогретых кусочка пластелина. С возрастом же пластелин застывает, и такая притирка идет гораздо сложнее. Внешне я помолодела. Но ведь душа у меня сорокалетней женщины.
– Я понял твою мысль. Пожалуй, ты права. Но есть ведь способы определить сущность человека и без того, чтобы прожить с ним какое-то время.
– Интересно. И что же это за способы?
– Ты слышала такое выражение: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты»?
– Слышала близкое: «Человека определяют по его друзьям». Но к чему ты клонишь?
– Я не стал бы одним из лучших друзей Персиваля, если бы слишком сильно отличался от него по складу характера и взглядам на жизнь. А Персиваль, насколько я понял, тебе понравился.
– Постой-постой, уж не хочешь ли ты предложить свою кандидатуру в качестве ухажера?
– Ну… Если эта идея вызовет у тебя резкое неприятие, я никогда больше не затрону эту тему.
– Да ты в своем уме, Пеллинор? Я старше тебя на… Сколько тебе? Двадцать шесть? На четырнадцать лет!
– Я тоже считать умею. При чем тут годы? С твоих же собственных слов, важно лишь то, подходят люди друг другу, или нет. Наши шансы в этом плане велики, потому что я отношусь к тому же типу мужчин, что и Персиваль, который тебе понравился, как человек. Кроме того, я предлагаю тебе воспользоваться единственным шансом попасть в экипаж, чтобы не расставаться с Тионой и не выть, как ты выразилась, одной в пустой квартире. Командир даст «добро» только в том случае, если ты станешь моей женой. Что касается жизненного опыта, то это большой вопрос, у кого он богаче.
– Ты меня убил, Пеллинор. Ты мне предлагаешь что-то вроде брака по расчету? А как же любовь-морковь и прочие цветы?
– Честно? Не буду врать, Рамита, про любовь с первого взгляда. Но то, что при виде тебя на пляже в душе что-то ёкнуло – это абсолютная правда. При первой встрече, когда мы навещали Персиваля, я и не рассмотрел тебя толком. А тут вдруг будто током пронзило. Не подумай, что вся эта благостная картина повлияла, – повел он рукой вокруг. И не брак это по расчету. А попытка наладить личную жизнь с большими шансами на успех. Да, это лотерея, как ты выразилась. Но, по крайней мере, три цифры из шести мы в этом раскладе уже знаем. А это немало. И если мы будем вместе и будем внимательны друг к другу, шансы угадать остальные у нас с тобой велики. А что касается цветов, то это не проблема.
После последней фразы Пеллинор вдруг взвился в воздух прямо с лавки, на которой сидел, сделал сальто, успев при этом сорвать красивейший цветок какого-то тропического растения, обвившего беседку, и приземлился на место. Это было проделано так быстро и неожиданно, что Рамита даже вздрогнула.
– Вот. Такие тебе точно никто не дарил. И обещаю: если ты примешь мое предложение, я постараюсь полюбить тебя так искренне, так нежно, как дай всем Бог любимым быть другим, – подкорректировал рыцарь вспомнившиеся к случаю бессмертные строчки Пушкина.