Ветер обдувал нас сквозь открытые окна мчавшегося с сумасшедшей скоростью автомобиля и развевал волосы Анны. Она выглядела совсем не так, какой я привык ее видеть прежде. Красиво уложенные волосы, хорошо сидящее на ней платье и немного макияжа сделали ее по-настоящему красивой. Я ее видел в основном в комбинезоне и без косметики с аккуратной прической, подходящей для работы. Однажды я увидел ее слегка изменившейся, и это привело к более близкому знакомству. Но сейчас она выглядела просто великолепно. Она как бы светилась изнутри, создавая вокруг себя поле, наполняющее тебя неосознанной пока радостью.
К моему сожалению, ехали мы слишком быстро, и вскоре мимо нас уже мелькали жилые кварталы столицы. Мы проезжали по трассе, проходящей через престижный район. Вокруг царило спокойное великолепие. Дома соревновались между собой формами и размерами, газоны поражали чистотой и свежестью, исходившей от них. Трудно было представить, что и этого уголка может коснуться беда, настолько от него струились спокойствие и уверенность.
Мы выехали на площадь, расположенную перед большим красивым зданием. Очевидно, это и есть то здание, где заседает парламент. Здесь сейчас и закладываются основы новой жизни. Я подумал, что я сейчас играю роль некого диктатора, выполняющего указания могущественного хозяина. Стоит захотеть и эти люди сделают то, что я придумаю. Захочу миллиарды и все, что только душе будет угодно, и они принесут мне все это на блюдечке. А нет, так погибай человечество, окончательно сходи с ума. Но мне ничего не хотелось, кроме покоя. Зачем мне власть? Что я с ней буду делать? Деньги? То же самое, я настолько привык быть на иждивении государства, что не научился ими пользоваться. Тем более, что это очень хлопотно. Чем больше денег, тем больше хлопот.
Анна уловила перемену в моем настроении и ободряюще пожала мне руку. Я ответил ей благодарным взглядом. Мы остановились напротив одного из входов, но не с парадного, вышли из машины и направились к зданию. Как всегда, мы остановились возле охраны. Саммерс показал свое удостоверение и какую-то бумагу с гербовой печатью. Нас пропустили, и мы пошли к лифту. Снова лифт и, наверное, такие, как и везде, коридоры. Если у меня будет возможность построить свой дом, то никаких коридоров у меня не будет, это уже точно.
– Сэр, а вам не кажется, что пора бы выдать нам какие-нибудь документы, а то ходим, как неполноценные, с сопровождающими и без удостоверений, – я улыбнулся, – или вы боитесь, что мы убежим?
– Убежать вы не сможете, да и вряд ли захотите этого, – вполне серьезно проговорил Саммерс, – но обвинение с вас еще не снято, поэтому и документы вам не положены.
Мы с Анной переглянулись. Вот это да! Я и забыл, что получил пожизненный срок. Вот и спасай их, а они тебя потом спрячут за решетку и концы в воду. Мое настроение сразу изменилось, надо всегда помнить, с кем имеешь дело! Я вспомнил за свою награду и усмехнулся, наверное, дадут еще одну, самую почетную, но последнюю. Из лифта я выходил настроенный на борьбу. Им дорого будет стоить моя помощь!
На этот раз коридоры выглядели совсем по-другому. Высокие и светлые, они были настоящим произведением искусства. Стены украшали знаменитые мастера, причем явно не нашего века. Массивные узорчатые двери поражали размерами. В одну из них и ввел нас Саммерс. Такое помещение нельзя назвать комнатой. Это был огромный зал, со вкусом обставленный старинной мебелью и украшенный полотнами внушительных размеров. Стол, за которым сидел светловолосый пожилой человек, хотя и был внушительных размеров, казался небольшим в этих габаритах. Мы прошли поближе к столу. Саммерс приложил руку к своему полковничьему головному убору и доложил:
– Господин президент! Полковник Саммерс, капитан Отс и мисс Гершель прибыли по вашему приказанию.
– Здравствуйте, господа, – президент встал из-за стола и подошел к нам. Несколько мгновений мы изучали друг друга. Он оказался высоким представительным бодрящимся человеком с умным, но несколько сухим лицом. Интересно, каким он представлял меня? Наверное, этаким суперменом семи пядей во лбу. Тогда я должен был его разочаровать.
– Итак, господа, вам предстоит выступить перед парламентом с речью, которая должна убедить их, – он неопределенно махнул рукой, – в том, что те шаги, которые мы предпринимаем, действительно необходимы. Сейчас объявлен перерыв и у нас есть, – он посмотрел на часы, – около получаса, чтобы как-то подготовиться. Мне не нравится, что ваша речь, – он обратился ко мне, – будет экспромтом. Но с этим придется мириться. Прошу садиться, господа.
Мы прошли к диванам, стоявшим возле одной из стен, и расположились в них.
– Так вот, капитан, я хотел бы услышать от вас в тезисах, что вы будете говорить, – приказал он.
– Правду, сэр, – просто ответил я.
– Правду? – он поморщился, – правда бывает всякой. Ну, хорошо, в общих чертах расскажите мне, в чем заключается, по вашему мнению, правда.
Я начал говорить. Эта речь предназначалась не для отдельного парламента, а для совещания представителей парламентов всех стран, поэтому я опустил некоторые детали. Сейчас я рассчитывал дать отчет о своей деятельности и некоторые выводы, достаточные, по моему мнению, для того, чтобы убедить мыслящих людей.
Президент слушал меня, не перебивая. Когда я закончил, он еще долго молчал, потом посмотрел на часы и произнес:
– Не уверен, что это может убедить всех парламентариев. Чего-то в этом докладе не хватает. Мне представляется, что нет побудительной причины для действий, как вы говорите, внешних сил. На интервенцию не похоже, слишком уж непоследовательно они поступают. Их действия больше являются противодействием нашим поступкам. Чем активнее вы сопротивляетесь, тем более действенными оказываются их поступки. В конце концов, как вы сами понимаете, для них не составило бы труда покончить с вами в любой удобный для них момент.
Он снова замолчал. Я убедился, что передо мной человек недюжинных способностей и мелькнула мысль, что, возможно, я ошибся в оценке его качеств после телефонного разговора.
– Тем более, нам нужно будет тщательнее подготовиться к совещанию на высшем уровне. Этой информации будет явно недостаточно, особенно для тех представителей, правительства которых не волнует вопрос о жертвах, принесенных в этой необъявленной войне. Они скорее будут готовы отдать все деньги для войны, погубить свои народы, но сохранить свои режимы. Их можно только сильно напугать. Только вот вопрос – чем!
– Сэр, я предлагаю провести совещание в большом зале, снабженным большим телеэкраном, например, в пульте управления полетами, – я посмотрел на Саммерса, – это возможно?
– Несколько маловат он для этого, – ответил Саммерс, глядя на президента.
– И что вы им покажете? – поинтересовался президент. Его трудно было сбить техническими деталями, – снова этот убийственный фильм?
– Да, сэр, только со своим сценарием, – я оглянулся на Анну, испуганно схватившую меня за руку. Я похлопал ее по руке и повернулся к президенту. – Это единственный наш шанс, сэр.