Колдун принес мне не только амуницию, но и инструменты и мы между делом, то есть содержательными беседами, составлением планов, подгоняли одежду таким образом, чтобы можно было легко передвигаться. И здесь Пит меня удивил. На вид неказистый, не очень складный парень оказался знатоком какой-то там борьбы и уже он стал моим учителем, а я его неумелым учеником. Началась самая трудная стадия подготовки, в том смысле, что с меня сходило семь потов. Но и это было не самое сложное – мы не знали, как работает механизм в белом зале и каким образом «бог» ловит подвижную мишень и есть ли на самом деле люк вверху купола.
Я склонялся к мысли, что нужно идти напролом, а там видно будет, возможно, снова повезет – я найду тот рычаг, который отключает охранную систему. Но мои оппоненты по спору были категорически против. Таким образом, я почувствовал, что работать в команде значительно сложнее, чем в одиночку. К тому же, как оказалось, мы перешли к заключительной фазе, мы начали действовать, передо мной замаячило не очень приятное действо – жертвоприношение, в том смысле, что самопожертвование. Когда мы были все вместе, об этом как-то забывалось, но когда я оставался один наедине со своими мыслями – далеко не всегда удавалось заставить себя не думать об этом.
– Ну, все, друзья мои, мы обсудили все варианты, кроме одного, – торжественно объявил колдун.
– Какого? – Эхом отозвалось в зале наше удивленное восклицание.
– Помнишь наш последний опыт? – обратился колдун ко мне, – мы должны повторить это и тогда у тебя появляется шанс для хорошей разведки.
Я расцвел в бесподобной улыбке. Питус даже присел…
– А можно узнать, о чем идет речь? – Не выдержал Пит после долгого молчания, поскольку мы с колдуном не могли оторвать взгляд друг от друга, обдумывая возможные варианты, нам говорить особенно было не о чем, а вот Питу…
– Видишь ли, Питус, объяснить это почти невозможно, это можно увидеть, – я повернул к нему голову, – но для этого нужны крепкие нервы.
– На нервы я не жалуюсь, – обиженно воскликнул монах, – у нас есть в арсенале несколько упражнений для их укрепления.
– Это понятно. Только вот один самонадеянный человек, – я сделал паузу, чтобы было ясно, кто этот человек, – стал седым за считанные секунды.
Настала очередь Питу задуматься.
– Я готов пройти через это испытание, – он усмехнулся, – а волосы можно и брить, так даже лучше.
– Не думал, что ты такой эстет. Ну, смотри, потом не обижайся. И лучше тебе поверить нам сейчас на слово. Потом, когда дойдет до дела, падать в обморок будет некогда.
– Говорите!
– Результат этого действия, которое может произвести только один человек на вашей планете, это наш Великий мастер, – я кивнул в сторону колдуна, – он может отделить то, что вы называете душой от тела…
Питус отступил от меня на шаг и побледнел. Было похоже, что его губы живут отдельной жизнью, они уже шептали слова молитвы. Наконец, он пришел в себя и извинился за свое малодушие.
– И как это выглядит? – это уже был вопрос к колдуну.
– Если тебя интересует сам процесс, то я не готов делиться этим с кем бы то ни было, поскольку не хочу губить его душу, – колдун помолчал, – а результат – ничего с виду особенного. Только одно тяжело воспринимается – вид своего неподвижного тела со стороны.
– Это что-то напоминающее смерть? – монах содрогнулся при этом упоминании.
– Да нет, ты можешь в любой момент вернуться назад, в свое тело и продолжать жить на здоровье.
Питус повернулся ко мне в надежде найти в моем взгляде ответ на это столь непохожее на правду утверждение. Я кивком подтвердил, а что мне оставалось делать? Теперь о нашей тайне знали уже трое. Круг посвященных расширялся. Но делать было нечего, поскольку, в случае, если колдуну будет очень плохо или он умрет, должен быть кто-то при наших телах, который не даст уничтожить или похоронить мое тело, чтобы можно было вернуться и закончить начатое. Игра, которую мы затеяли, была игрой с самой смертью и нужно отдать должное колдуну, сознающему, что для него она будет, скорее всего, последней.
Колдун просчитал, в какой день лучше всего будет начать дело и до самой последней минуты никто ни слова не проронил об опасностях и возможных неудачах. И, наконец, этот знаменательный день настал. Вернее будет сказать, эта ночь. Мы обмотали ноги заранее припасенными полотенцами и вышли. Особых приключений в лабиринте не ожидалось, но предосторожности были не лишними. Молчание не прерывалось до самого входа в белый зал.
Мы присели прямо на пол, и колдун принялся читать заклинания. Меня поразило то, что не было никаких порошков, костра, дыма, только слова. Ах, старый плут, попался-таки на обмане. Значит, все эти воскурения имели только одну цель – заморочить мне голову. Теперь нам будет о чем поговорить, когда закончится операция. Я думаю, стоит прояснить кое-какие моменты в его биографии. Стоп, кажется, я прозевал момент, когда нас стало шестеро.
– Питус, все в порядке, – раздался голос колдуна.
– Н-не знаю, страшно очень, душа ушла в пятки. Странное ощущение.
– Какие пятки, парень. Лучше возвращайся в свое тело и не давай никому нас трогать, понял?
– Понял, господин! – с готовностью подхватил Питус и нырнул в свое тело.
Мы с умилением смотрели, как он укутывает наши тела пледами, предусмотрительно им захваченными.
– Мастер, посмотрите вон туда, – я показал за спину колдуна. За поворотом спряталась тень человека, который следил за нами. Вероятно, он подошел позже, так как заклинания колдуна на него не подействовали. Зато подействовали наши мерцающие «души». Звук падающего тела и привлек мое внимание.
– Шпион? Что же с ним делать? – колдун был в явной нерешительности. – Если его не убить, он все расскажет и тогда – пиши пропало.
– На вашем месте я бы хорошенько присмотрелся к этому телу, возможно, оно вам подойдет на некоторое время! – Я, наконец, решился открыть свою часть тайны старику, так как не представлял, что будет со мной, если он умрет.
– Что ты имеешь в виду? – Похоже, что колдун окончательно потерял голову, в переносном смысле, конечно, – Ты мне предлагаешь…?
– Именно, предлагаю поспешить. Только предупреждаю, он будет бороться. Спешите, пока шок его не прошел. И наберитесь решимости, это нужно не только вам, а всему нашему делу!
– И ты это знал с самого начала? И смолчал? – его «глаза» сверкнули и он помчался к своей жертве.
Такое зрелище мне никогда не нравилось, поэтому я подплыл к уже приоткрытой Питом двери в Белый зал. Сигнализация работала, глаза у статуй сверкали, но мне это было, мягко говоря, до лампочки. Я оплыл вокруг одной из статуй и пришел в восторг. Лучшего и красивейшего оружия уничтожения я еще не встречал в своей жизни. Полная иллюзия живого человека. Я с некоторой опаской поднял взгляд на фигуру бога. Страшно, но не потому, что я по натуре слегка слабоват на такие дела. Просто действительно страшно смотреть на бездушного убийцу с ангельской внешностью. Вы бы видели эти глаза, особенно вблизи. Статуя опустилась вниз и обследовала зал методично, но своеобразно. Предугадать, куда она повернется в следующий раз, было невозможно, а скорость движения была просто фантастической. Мне оставалось только ждать, когда она повернется ко мне. Где же этот проклятый рычаг? Ни на спине, ни на голове его не было, это точно. А спереди не удавалось рассмотреть, так как мешали быстро двигавшиеся руки. Не за бороду же его таскать, или, может быть, за усы? Но вот на груди что-то блеснуло. Ага, это похоже на медальон со знаком Солнца, которого я, кстати, ни разу здесь не видел. Почти постоянно стояла пасмурная погода, надо будет спросить у колдуна, в чем тут дело. Да и видел ли кто из них солнце? Кстати, о колдуне, пора бы уже и возвращаться, не подвергать человека перенапряжению. Так, еще раз осмотреть нашего большого и страшного палача и – по домам. Точно, кроме медальона ничего заслуживающего внимания нет. Придется опереться на эту версию. Но как нам узнать, что он делает с жертвой? Я уже направился к выходу, когда в зал влетело тело колдуна. Проклятье, что там у них произошло? Неужели колдуна порешил тот монах-шпион, или наоборот? Меня отвлекла тень, мелькнувшая рядом со мной и звуки от «выстрелов». Фигура «бога» подхватила дымящийся труп и понесла его вверх. Очень хорошо, она ничего с жертвой не делает, просто держит в руке за шиворот. Я проследил до конца подъема и шмыгнул в проем двери.