Очнулся он оттого, что его били по щекам. Это делал один из «быков». Эрдемир также сидел на стуле верхом и внимательно наблюдал за происходившим. Увидев, что Расим открыл глаза, он кивнул «быку», и тот отошел в сторону.
— Если ты не ответишь на мой вопрос, я уйду, — сказал Эрдемир. — А они хорошенько потренируются на тебе. Потом ты умрешь, потому что это удел всех предателей. Если ты ответишь на мой вопрос, ты тоже умрешь, но смертью человека, а не «куклы», на которой тренируются спецназовцы.
— Я все сказал, — заявил Расим.
— Ты сам выбрал этот вариант… — произнес Эрдемир и направился к выходу из комнаты.
В дверях он остановился и произнес:
— А уж о том, как ты оказался в угловом доме по улице Столетова, я и не спрашиваю.
После этого он покинул комнату. Расиму слышал, как Эрдемир надел плащ в прихожей, как хлопнула входная дверь в квартиру, а затем в комнату вошли Бахадыр и его помощники…
Старики разведчики тщательно выполняли взятые на себя обязанности психологической поддержки Расима, а также как бы невзначай дублировали для Корбалевича его действия. Виктор Сергеевич сообщил Корбалевичу: «”Наш друг” отправился на пикник», — и стал ждать возвращения Расима.
Корбалевич же воспринял эту информацию на ходу, для него поход «нашего друга» на «пикник» не был событием. Да и день этот мало чем отличался от других дней начальника отдела территориальной контрразведки. Он как обычно принимал подчиненных, подписывал документы, ходил к начальству за санкциями на мероприятия, которые согласно Закону «Об оперативно-розыскной деятельности» затрагивали права и свободы граждан и должны были санкционироваться большими начальниками и прокурорами.
Трудно понять, почему в те времена, когда республика получила независимость, в ее законодательных органах не оказалось специалистов по антиподрывной деятельности. Или эти специалисты не были услышаны законодателем? Работа спецслужб была втиснута в рамки Закона «Об оперативно-розыскной деятельности», который регулировал отношения, складывающиеся в сфере борьбы с преступностью и обставлял эту деятельность барьерами, которые, наверное, вызывали улыбки у визави. Так как никакая преступность, пусть даже организованная, не сравнится с государственной деятельностью, в том числе на ниве разведки и контрразведки.
Ближе к вечеру ему позвонил Виктор Сергеевич и сказал, что «наш друг» не отзвонился после встречи.
Корбалевич выругался, вызвал Михно и попросил его связаться с технарями.
Михно, вернувшись через четверть часа, сказал, что означенная квартира на Богдановича сегодня не посещалась.
Корбалевичу пришлось выругаться еще раз, он попросил Михно находиться «на трубе» и поехал к Ухналеву.
Старики ждали его, находясь рядом с телефоном.
— Он был на квартире? — спросил Корбалевича Ухналев после приветствия.
— Не был, — ответил Корбалевич.
— И даже не входил в нее?
— Нет. Техсредства свидетельствуют об отсутствии активности в квартире на Богдановича.
— Леня, — сказал Ухналев, — говори человеческим языком. Что значит, отсутствие активности?
— Валерий Михайлович, сие означает, что там полудремлет один спецназовец, который даже не включает телевизора.
— А где же «наш друг»?
— Спросите о чем-нибудь другом, я не знаю.
— Твою дивизию! — выругался Ухналев. — А что говорит наружка, которая вела «нашего друга» на квартиру, или бригада, которая обеспечивала наблюдение за «резаком»?
— Не было наружки.
— Ни той ни другой? — спросил Виктор Михайлович.
— Ни той ни другой…
Ухналев еще раз выругался и сказал:
— Елки зеленые, втянули парня в эту игру, сунули его головой в пасть и даже не подстраховали. Почему, Леня?
— Потому, Валерий Михайлович, что те времена, когда все понимали, чем они занимаются, ушли в прошлое. Сейчас вожди говорят: мы со всеми дружим. Хотя чем плотнее дружили руководители государств друг с другом, тем активнее работали разведки. Это было аксиомой. Но теперь любое действие нужно санкционировать на самом верху. А там, наверху, мыслят своими категориями. Как это вы будете работать по Каморкане, когда эта страна у нас свое представительство открывает? А вдруг они почувствуют ваш интерес, и мы выгодные контракты упустим?
— Ладно, — вмешался в перебранку Виктор Сергеевич, — поругаемся позже, а сейчас давайте работать… Если «нашего друга» не было в квартире на Богдановича, следовательно, его перехватили по дороге и увезли на другую квартиру. У вас должен быть перечень конспиративных квартир этой резидентуры.
— Да нет у нас такого перечня.
— Понятно… — сказал Ухналев. — То есть, кроме этой квартиры, у вас по данной резидентуре ничего нет.
— Еще раз прошу, — произнес Виктор Сергеевич, — чубы будем драть друг другу позже. Разумеется, с такой информационной обеспеченностью нельзя было начинать игру, но мы ее начали, и нам ничего не остается делать, как продолжить ее. Леня, ты дай своим ребятам задание посмотреть, не появился «наш друг» у себя дома. Если его там не будет, то…
— То посмотреть сводки происшествий и начать поиск по моргам и больницам, — подхватил мысль Виктора Сергеевича Ухналев.
— Давайте прервемся на несколько минут, — предложил Корбалевич.
Он позвонил Михно и попросил того срочно подъехать на улицу Столетова.
— Есть у нашего времени одно преимущество, — сказал он после звонка, — мобильники появились у сотрудников и даже автомобили, правда, личные.
Он вышел на улицу, дождался приезда Михно и дал ему срочное задание.
Когда Корбалевич поднимался по лестнице в квартиру Ухналева, у него была надежда, что старики встретят его сообщением, что «наш друг» отзвонился и все в порядке. Но все было по-прежнему, и не надо было спрашивать у них, звонил ли Расим. Их физиономии свидетельствовали об обратном лучше, чем слова.
— Проходи на кухню, — сказал Корбалевичу Ухналев, — будем ужинать и думать.
Ужином в этой квартире называли горячие бутерброды с сыром и кофе.
Корбалевич чувствовал зверский голод и набросился на бутерброды, старики ели медленно, время от времени прислушиваясь к звукам в соседней комнате. Они боялись пропустить телефонный звонок. Но телефон молчал.
После ужина Ухналев остался на кухне мыть посуду, а Виктор Сергеевич утащил Корбалевича в соседнюю комнату.
— Давай еще раз посмотрим, почему они могли его расшифровать. Начнем с того, что это не могла быть наша наружка, раз уж ты не удосужился обеспечить его оперативным наблюдением.
— Да, — согласился Корбалевич, — и это не могла быть наружка, которая ведет наблюдение за сотрудниками резидентуры, поскольку и ее не было.