– Вот и хорошо! – Могила расслышал ее слова и радостно осклабился. – Я люблю тех, которые царапаются! А то иначе никакого интересу! Ты, ягода-малина, еще и кусайся, я это тоже шибко уважаю!
Он вытащил из своих лохмотьев широкий ржавый нож и моток толстой бельевой веревки и медленно двинулся к подругам. С другой стороны к ним так же неумолимо приближался его приятель.
Ирина и Жанна в ужасе прижимались к стене туннеля, глядя на неотвратимо надвигающихся убийц.
– Жанночка, – прошептала Ирина, – иногда и сердилась на тебя, иногда ты казалась мне черствой и вредной, но сейчас я хочу, чтобы ты знала – я всегда тебя любила… ты и Катя – самые дорогие для меня люди… Ну, и дети мои, конечно…
– Я к тебе тоже всегда хорошо относилась, – ответила Жанна, и ее голос прозвучал непривычно мягко, так что Ирина даже покосилась – действительно ли рядом с ней стоит ее деловая и суровая подруга.
– Заходи, Могилушка, сбоку, чтоб не выскочили! – подал голос Гроб, когда его отделяло от подруг всего несколько шагов.
– Не боись, никуда они, ягода-малина, не денутся, куда ж им отсюда! – отозвался его приятель и громко сглотнул. Ирина увидела, как по его небритому кадыку перекатился комок.
И вдруг за спиной у громил раздался топот. Ирина перевела взгляд в направлении этого звука и увидела вылетевшую из-за поворота туннеля чудовищную фигуру с массивным бесформенным телом и огромной бычьей головой. В отсветах пламени от горящей печи это существо казалось особенно страшным. К тому же чудовище издавало громкий злобный рев, который эхом отдавался от стен туннеля и становился просто оглушительным. Разумеется, Катька отстала от них на порядочное расстояние, потому что путалась в длинной юбке и плохо видела из-за надетой бычьей головы. Это оказалось очень кстати.
Гроб оглянулся и отскочил в сторону.
– Ох ты господи! – вскрикнул он в неожиданном и непонятном испуге. – Что же это, Могилушка? Это никак Он, Хозяин! Спаси нас и помилуй!
Могила тоже удивленно повернулся и истошно закричал:
– Свят, свят, не тронь меня, зверина! – и бросился наутек. Его приятель тоже не заставил себя ждать, и оба убийцы, только что казавшиеся такими страшными и уверенными в себе, как зайцы бросились прочь и скрылись в узком проходе за пылающей печью.
– Катюша! – радостно воскликнула Ирина, обнимая чудовище с бычьей головой. – Как же ты вовремя! Я уже думала, что настала наша с Жанной смерть! Причем такая ужасная смерть, которая и в кошмарном сне не привидится!
– Ну, теперь-то, надеюсь, вы поможете мне снять эту дурацкую голову? – глухо проворчала Катя из-под маски. – Сил больше нет ее таскать!
– Конечно! – Ирина занялась маской.
– Но вообще-то эта бычья голова нас спасла, – подала голос отдышавшаяся Жанна.
– Не голова нас спасла, а Катька! – поправила Ирина подругу.
– Да, Катька, в кои-то веки ты поработала головой!
– Ну, Жанночка, – проговорила Катерина, высвободившись наконец из маски, – раз ты язвишь, значит, уже совсем пришла в себя!
– Настолько, что уже понимаю, что нам отсюда нужно скорее убегать, а то эти два людоеда тоже придут в себя и вернутся!
Подруги признали Жаннину правоту и со всей возможной резвостью бросились вперед по коридору.
Дальше пошел точно такой же туннель, как вначале, и скоро женщины начали выдыхаться. Первой утомилась и перешла на шаг, разумеется, Катерина, но даже Жанна не посмела ничего ей сказать. Она тоже пошла медленнее. Однако через несколько минут Ирина приостановилась и спросила:
– Девочки, вы ничего не чувствуете?
– А что, опять стало теплее? – испуганно спросила Жанна и тоже остановилась. – Еще одной встречи с местными жителями я не перенесу!
– Да нет, наоборот, мне кажется, потянуло свежим воздухом! – Ирина радостно устремилась вперед. Подруги приободрились и тоже прибавили шагу, даже Катя почувствовала второе дыхание.
Туннель пошел немного вверх, и вскоре закончился, уткнувшись в тяжелую металлическую дверь. Из-за двери пробивался дневной свет и восхитительно свежий воздух, однако никаких ручек, замочных скважин и прочих устройств для открывания на ней не было. Ирина попыталась толкнуть дверь, но это было то же самое, что пытаться сдвинуть с места Исаакиевский собор. Подруги подошли к ней и навалились на дверь все вместе, но результат был точно такой же.
– Ну, и что же теперь делать? – горестно проговорила Катерина. – Свобода так близко…
– Близок локоть, да не укусишь, – пробормотала Жанна.
– Очень уместное замечание, – огрызнулась Ирина и выглянула в щель.
– А я знаю, где мы, – проговорила она через минуту, – мы оказались на Большой Морской улице!
– Да? Откуда ты знаешь? – поинтересовалась Катерина.
– Напротив нас кафе «Какаду», – отозвалась Ирина, не отрываясь от щели.
– Правда? Дай поглядеть! – Катя отодвинула подругу и прижалась к щели. – Ой, и правда, «Какаду»! Девочки, там подают такие булочки со сливками – пальчики оближешь! И такие миндальные пирожные…
– Катька, прекрати! – прошипела Жанна. Ирина взглянула на нее с укоризной, и Жанна прикусила язык, вспомнив, от какой страшной опасности Катя совсем недавно их спасла.
– Как бы нам отсюда выбраться? – глубокомысленно проговорила Катерина. – А люди идут себе по улице, заходят в кафе… – при этих словах ее голос предательски задрожал.
– Девочки, – проговорила она после долгой паузы, – а может, нам покричать, чтобы кто-нибудь пришел на помощь?
– Ага, – скривилась Жанна, – вызовут полицию, и через полчаса мы будем в кабинете у капитана Яблокова… Зачем было тогда сразу убегать? Сдались бы ему прямо там, в туалете… Теперь наше поведение покажется ему еще более подозрительным. Своим бегством мы, можно сказать, открыто признали собственную вину…
– Я понимаю, Жанночка, – Катя тяжело вздохнула, – только что же нам теперь делать?
Она снова прижалась к щели и едва слышно пробормотала:
– А какие у них замечательные фруктовые десерты!
– Ну ладно! – Жанна махнула рукой. – Черт с ней, с работой! Сдадимся милиции, и пусть будет, что будет!
– Подожди, Жанка! – проговорила Ирина и достала из кармана тюбик губной помады.
– Ну, ты даешь! – Жанна покачала головой. – Нашла время красить губы! Хотя, конечно, женщиной нужно оставаться в любой ситуации, даже в самой безнадежной… только здесь слишком темно, и ты не сможешь как следует накраситься.
– Да при чем тут губы! – отмахнулась Ирина, отвинчивая крышку от тюбика. – Это совсем не то, что ты подумала!
– Интересно, а что еще можно подумать, если женщина достает губную помаду?
– Первый, Первый, я Двенадцатый! – раздался из тюбика простуженный мужской голос.