Она снова подумала о мрачноватом подъезде и вечно замкнутых, неприветливых воротах на главной улице. Приятно было вообразить, как туда въезжал Эдвард и все прочие гости. А им с Марни принадлежала другая сторона дома, та, которая нравилась ей куда больше фасада. Тихая и потаенная сторона, ни дать ни взять узнавшая ее, когда она в самый первый раз смотрела на нее, стоя у воды. Сторона, которая, казалось, была там всегда…

Глава восемнадцатая
После приезда Эдварда

С появлением Эдварда почти ничего не изменилось. Марни, похоже, действительно предпочитала общество Анны. Лишь иногда, когда они по обыкновению возились на берегу, Марни вдруг спохватывалась и все бросала со словами:

– Мне пора! А то Эдвард хватится – куда я подевалась!

Анна обычно приходила к выводу, что ей тоже пора домой. Они оставляли игру и вместе уходили к причалам.

Как-то раз Анна увидела Марни и Эдварда вместе: они шли по берегу вдалеке. На какой-то миг внутри больно кольнуло. Впрочем, буквально через минуту Марни во весь дух выбежала из-за дюн – одна. И она была так рада видеть Анну, словно, кроме них, на свете вообще никого не было.

– Ну и быстро ты бегаешь, – сказала ей Анна. – Ты же только что за несколько миль была!

Марни весело засмеялась:

– Твое «только что» тыщу лет назад было, глупенькая! Я смотрю, ты просто спишь на ходу! Совсем времени не замечаешь!

А что, это было очень даже возможно. Погода переменилась, наступила жара; оставаясь одна, Анна частенько сползала в дремоту. Только когда рядом была Марни, она чувствовала, что бодрствует по-настоящему.

– Ишь как летний воздух тебе в голову ударяет! – сказала миссис Пегг, когда Анна вернулась однажды вечером, буквально не в силах веки поднять, сонная от жары и яркого солнца.

Анна только зевнула, не в состоянии даже ответить. Она весь день провела на улице. Далеко ушла вдоль берега, ждала Марни в дюнах, а не дождавшись, уже на закате поплелась домой через низменности. Марни так и не появилась. Хотя вроде бы они уговаривались сегодня встретиться на том же месте, что и вчера…

На другой день Анна вновь поспешила туда – и, конечно, Марни была уже там.

– Куда ты пропала? – сказала она. – Я тебя знаешь сколько уже жду?

– А я тебя вчера сколько ждала, – отозвалась Анна.

– Не глупи, никто вчера никого не ждал. – Марни указала на песок, где валялись раскиданные полевые цветы. – Ты разве не помнишь? Мы их оставили тут вчера!

– Позавчера это было, – заспорила Анна. – Или даже позапозавчера!

Хотя она и сама уже была ни в чем не уверена. Да и цветы выглядели достаточно свежими. Так что, возможно, Марни была права.

– Да какая разница, который день, – сказала Марни. – Вчера – оно уже в прошлом, так? И позавчера. Глупость какая из-за них спорить!

Однако история начала повторяться. Было довольно-таки муторно часами ждать в условленном месте… а потом Марни возникала точно из ниоткуда, когда Анна уже шла домой. Раньше такого ведь не было? Анна не могла толком припомнить, но понемногу ей начало казаться, будто Марни играла с ней в прятки.

Как-то раз Анна ей сказала:

– Ты же обещала, что сегодня мы выстроим домик…

– И ничего я не обещала! А что ты так сердишься?

– Я не сержусь, но ты правда говорила. Я тебя весь день дожидалась…

– Ах ты, бедненькая! Но, послушай, мне же не разорваться! И потом, я же пришла! Ладно тебе, мы же подруги!

Но Анна не готова была так просто поддаться на уговоры.

– Нечестно так. Ты-то мне очень нужна, а я тебе, похоже, не очень.

– Чепуха! – возразила Марни. – Ты мне тоже очень нужна. Просто ты гуляешь где хочешь, а я не так свободна. Анна, милая, ну давай не будем ругаться!

И конечно, Анна растаяла, и они опять были счастливы.

Однажды, бродя среди дюн, Анна наткнулась на подобие шалаша, выстроенного из плавника и песчаного тростника. Шалаш оказался достаточно большим, чтобы там поместиться. Анна устроилась внутри, предвкушая, как обрадуется Марни, когда она покажет ей это местечко.

Но Марни нисколько не удивилась.

– Я знаю. Этот шалаш мы с Эдвардом вчера сделали.

Анна ничего не ответила, она рассердилась, ей было больно. В самый первый раз с момента знакомства она натянула на лицо «обычное» выражение. Марни, конечно, сразу догадалась, что оно означало.

– Анна! Анна, я сама собиралась его тебе показать! Правда-правда! Ну не смотри на меня так! Не уходи от меня, пожалуйста!

И опять Анна смягчилась и не смогла больше сердиться.

До нее стало только доходить, что целиком и полностью рассчитывать на Марни, пожалуй, больше не стоит. Стоит увериться, что вот сегодня она совершенно точно придет, – и от нее не будет ни слуху ни духу. Марни точно взялась отучить Анну принимать ее как данность.

И тем не менее временами они бывали счастливы совершенно по-прежнему.

Однажды Анна валялась в траве на дальней дамбе, недалеко от того места, где они в первый раз собирали грибы. Марни вздумалось сыграть с ней свою прежнюю шутку – неожиданно возникнуть рядом. Анна так и вскинулась от удивления. Она-то устроилась именно здесь, полагая, что увидит Марни разве только вечером!

– А я думала, ты с Эдвардом гуляешь.

– Я с ним и пошла, а потом передумала. Он решил, что сегодня мы пойдем мельницу поближе рассматривать! – Марни села подле Анны в траву. – Что читаешь?

Анна, вообще-то, не читала, просто у нее был с собой комикс из тех, что ей регулярно присылала миссис Престон. Она протянула его Марни:

– У тебя такой есть?

Марни покачала головой:

– Кто ж мне разрешит! Их только горничные временами читают, правда у них комиксы взрослые. Они и мне иногда их дают, когда хотят, чтобы я под ногами не путалась.

– Возьми, если хочешь. Только прямо сейчас не читай, хорошо? Расскажи мне, какие комиксы у горничных!

Кажется, Анна ни разу не держала в руках комикса для взрослых.

Марни вытянулась в траве подле нее.

– Они ужасно волнительные, – сказала она, и ее глаза даже потемнели, как будто она собиралась поведать страшный секрет. – Там всякие жуткие и таинственные истории! Про монашек, запертых в башнях, про украденных детей, про всяких злодеев… Из-за них-то я и начала думать, что я, может, на самом деле приемная!

– Ты так говоришь, как будто тебе этого хочется. Когда мы в тот раз это обсуждали, я тебя не поняла.