Тибо глотнул воздуха, который, словно крепкий хмельной напиток, обжёг его горло, и пригнулся. Над головой пролетел вражеский клинок, и Креон подсёк своему очередному противнику, неосторожному молодому юноше, ногу.
– Единственное, что прошу, Господи, даруй мне любовь Твою и благодать Твою!
Меч крестоносца был готов поразить языческого храмовника. Но рядом с венедом были его товарищи, которые прикрыли его, и от мощного удара щитом в голову рыцарь снова оказался на земле. Он опять поднялся. Сил от молитвы почему-то не прибывало, но Тибо не сдавался, продолжая биться и выкрикивать заветные слова:
– И буду богатства преисполнен, и никогда не попрошу я ничего иного! Только помоги одолеть врагов Твоих, Господи! Помоги!
Глаза тамплиера встретились с глазами очередного врага, по пояс обнажённого крепкого воина с чубом на голове и золотым поясом, и в его глазах Креон увидел свою смерть.
– Аминь!
Рыцарь завершил молитву и, перехватив рукоять меча двумя руками, встал в базовую стойку для нанесения мощного косого удара от правого плеча вниз. Его мольба не была услышана, и в нём ничего не изменилось. Господь не даровал ему сил, и Тибо понадеялся на то, что ещё сможет свалить хотя бы одного врага. А тот, словно танцуя, мелкими быстрыми шажками обошёл крестоносца. Следуя за ним взглядом, Креон увидел, что находится в кругу витязей, которые давно могли его убить, но не торопились. Воины Святовида развлекались. Им было интересно посмотреть, как бьются храмовники чужого бога. Поэтому они по очереди выталкивали в круг молодых воинов, наблюдая за их боем.
Опытный Тибо понял это, а ещё он разглядел трупы своих братьев-орденцев, которые лежали под ногами венедов, и его душа заплакала от горя. Вот здоровяк Гуго Виенн, в голове которого застрял венедский топор. Рядом быстрый и очень опасный Симон Тользен, коему отрубили руку и ногу. А за ними виднелся испачканный сажей плащ брата Лукаса Фритье, получившего мощный удар палицей по голове. Все они погибли во славу Господа. Таков был их удел, и теперь пришла очередь Тибо. Вот только опытный витязь с золотым поясом, поигрывая мечом, не спешил даровать ему смерть, и тогда Креон подумал, что его хотят захватить в плен. Это было бы ужасно, но совершить самоубийство он не мог. Значит, требовалось разозлить противника, и тогда Тибо прокричал:
– Что же ты?! Наступай! Покажи мастерство! Боишься?! Правильно делаешь! Бойся меня, мерзкий язычник! Я убью тебя! И ты будешь гореть в аду, где рогатые черти станут варить тебя в котле с кипящим маслом! Давай! Вперёд!
Выкрикнув это, крестоносец подумал, что витязь может не понимать его родного языка. Но он высказался, и ему стало немного легче. А венед слегка кивнул и проговорил:
– Я Доброта.
Креон понял, что это имя, и машинально представился в ответ:
– Тибо Креон.
Противник рыцаря снова кивнул и двинулся на тамплиера.
«Наконец-то!» – пронеслось в голове крестоносца, и он снова встал в стойку.
Венед двинулся на него всё той же мягкой стелющейся походкой. Она была стремительной, но и Тибо прошёл хорошую школу. Вот только в голове что-то происходило, и, если бы не падение с лошади в самом начале боя, он показал бы этому язычнику, каков в деле.
Враг скользнул вперёд, и клинок Креона, молнией блеснув на солнце, обрушился на него. Мимо! Противник легко перетёк в сторону и ударил его ногой в бок. Рыцарь пошатнулся, но остался стоять на ногах, и его меч метнулся в лицо витязя. Снова не достал! Доброта отскочил назад и засмеялся. Для Креона-рыцаря это было обидно, а Креон-храмовник хотел только гибели нахального врага, который перехитрил его, и смерти во имя Господа. Поэтому он не останавливался.
Шаг на врага – и новый удар. Наискось. В шею противника. Зазвенела сталь, и витязь отбил удар крестоносца. Затем новый размен ударами. Ещё один. И ещё. И снова. Движения двух мужчин ускорялись, клинки превратились в практически невидимые полоски. Креон выкладывался из последних сил. Он видел спокойные глаза врага и надеялся достать его, но тот каждый раз ускользал. А потом что-то произошло.
Креон осознал, что не может дышать и, опустив взгляд, обнаружил вражеский меч в своей груди, как раз там, где находилось его горячее сердце. Он был уже мёртв, но его рука попыталась в последний раз послать верный клинок в лицо противника. Безуспешно. Мышцы рыцаря расслабились. Тело стало медленно клониться к земле, а взор затуманился. Всё это произошло как-то вдруг, в один очень краткий миг, который показался рыцарю вечностью, но всё же имел свой конец в виде поглотившей его разум и душу непроглядной мглы. Никакого света. Никаких ангелов и труб. Никаких райских врат. Ничего. Только мгла и ужасное падение в бездну…
Тело тамплиера упало. Доброга вынул из груди врага меч, посмотрел на пожилого, чуть полноватого волхва, который наблюдал за поединком сотника витязей и командира тамплиеров, и спросил его:
– Что скажешь, Отрад?
Жрец Святовида Отрад Живко, один из пяти волхвов в отряде Доброги, нахмурился:
– Тамплиеры очень сильные противники, это ведун Вадим правильно отметил. У каждого своей силы немало, а они ещё и заёмную вымаливают. Вот этот, – жрец кивнул на мёртвого Креона, – крепкий мужчина и непростой боец. Пока с нашими рубился, всё время заклятье шептал. Но почему-то ему никто помогать не захотел, а может, его не услышали, ведь лес вокруг, и мы рядом.
– Да-а, непростой враг, – согласился с волхвом сотник, присел рядом с мертвецом и поманил Живко к себе: – Посмотри на это.
Волхв подошёл:
– Ну и что ты увидел?
– Сейчас. – Доброга вынул из ножен кинжал и клинком раздвинул пропитанные кровью волосы Креона. – Глянь-ка.
Отрад посмотрел на голову рыцаря и вздрогнул. Пробив черепную кость, в голове тамплиера засела острая щепка, которая наверняка вонзилась в его тело при падении с лошади. От таких ранений люди сразу умирали, а воин храма Соломона ещё жил, сражался и даже одного из витязей ранил.
– Вот так дела… – уважительно качнул головой жрец. – Надо будет этих рыцарей-крестоносцев обыскать и все их вещи в Аркону отвезти.
– Это само собой. – Сотник поднялся. – Может, и голову этого тамплиера прихватим, глядишь, пригодится?
– Давай.
Тут на вершину холма взобрался варяжский вожак Третьяк Уветич, средних лет широкоплечий воин в тяжёлой броне, и Доброта пошёл ему навстречу.
– Мы всех перебили, ни один не ушёл, – доложил Уветич.
– Своих много потерял?
– Нет, – мотнул головой варяг. – В начале боя пять человек насмерть и в конце один по глупости подставился. Раненых тоже не много, семеро всего.
– Ассера Рига взяли?
– Не получилось, он сам под стрелу подставился, видать, смерти искал.
– Ну и ладно, не очень-то он нам и нужен был. А что с посланниками Эстридсена делать?