— Опять эти руны, — недовольно проговорила Лиза.
Грей вопросительно нахмурился, ожидая дальнейшего объяснения.
Лиза кивнула на символы.
— Я видела другую последовательность рун. Рисунок, написанный кровью. Руны означали слова «Schwarze Sonne».
— «Черное солнце», — перевел Грей.
— Так назывался непальский проект Анны.
Грей задумался: он помнил символ Черного солнца, который видел на экране компьютера. Тайный секретный проект Гиммлера после войны распался: группа Анны Спорренберг ушла на север, Вааленберг — на юг. Изолированные научные группы все больше расходились в своих исследованиях и взглядах, пока наконец союзники не стали врагами.
Лиза постучала по рисунку на полу, привлекая внимание Грея.
— Письмена, которые я расшифровала, были простой заменой букв на рунические символы. Эта надпись такая же?
Грей отрицательно покачал головой.
— Балдрик сделал то же предположение, что и вы. Вот почему он потратил так много сил и времени на расшифровку. А Гуго спрятал свой секрет на поверхности.
— Если это не шифр, — спросил Монк, — то что же?
— Паззл, — огорошил его Грей.
— Что?
— Вспомните наш разговор с отцом Райана.
Монк кивнул: он тоже помнил встречу с инвалидом, фамильное поместье, навсегда накрытое зловещей тенью Вевельсбурга, и маленькую грязную тайну семейства Хиршфельдов.
— Его прадед Гуго был чрезвычайно любознательным. Любил сидеть над головоломными задачками, вечно копался в исторических загадках…
— Они и привели его к нацистам, — добавила Фиона.
— А в свободное время постоянно оттачивал остроту ума.
Грей мысленно услышал слова Иоганна Хиршфельда:
«Мнемонические опыты, головоломки вроде составных картинок-загадок, поиск смысла среди хаоса».
Грей ткнул в одну из рун.
— Это всего лишь очередная головоломка. Не шифр, а паззл. Руны служили фрагментами, которые нужно собрать так, чтобы из хаоса возник порядок.
Весь предыдущий день Грей мысленно складывал фрагменты, пока не получил целостный символ. Он знал точно, что нашел ответ. Нужно было просто вспомнить о той тревоге, в которой Хиршфельд прожил последние дни жизни, и растущем чувстве вины за сотрудничество с нацистами.
Грей начертил шесть символов вновь, один за другим, располагая в правильном порядке. Нарисовав на полу последний, он закончил рисунок-головоломку.
Порядок из хаоса.
Абсолют из компромисса.
Святое из нечестивого.
Языческими рунами Гуго изобразил свое истинное происхождение.
— Звезда, — протянул Монк.
— Не просто звезда, — возразила Лиза. — Звезда Давида.
Грей кивнул.
Фиона скептически смотрела на рисунок.
— И что она означает?
Грей вздохнул.
— Не представляю, как она связана с Колоколом, как доводит его до совершенства. Возможно, это всего лишь заключительное слово о том, кто Гуго есть на самом деле, его тайное послание семье.
Грей вспомнил предсмертные слова Анны: «Я не нацистка».
Может быть, рунический шифр Гуго — не более чем несколько иной способ сказать то же самое?
— Нет, — резко возразила Лиза. — Если мы хотим раскрыть смысл символа, нужно действовать так, словно он и есть ответ.
Грей увидел, что к Лизе вернулось то, чего не было всего минуту назад: надежда.
— По словам Анны, — продолжила она, — Гуго вошел в камеру Колокола с одним младенцем, без каких-то особенных инструментов. Только он и маленький мальчик. А когда эксперимент закончился, тесты показали, что Гуго достиг успеха, создав первого истинного и чистокровного рыцаря Короля-солнца.
— А что он там делал? — уточнила Фиона.
Лиза указала на звезду Давида.
— Что-то, связанное с этим знаком. Значения символа я не знаю.
Зато знал Грей. В юности он изучал историю и смысл множества религиозных и духовных воззрений, а отточил свои знания во время подготовки в «Сигме».
— Значений у звезды немало. Она является символом молитвы и веры. А может быть, чего-то большего. Смотрите, шестилучевая звезда состоит из двух наложенных друг на друга треугольников: один вверх вершиной, второй — вниз. В иудейской каббале два треугольника являются эквивалентами парных символов инь и ян, света и тьмы, души и тела. Один треугольник обозначает вещество и тело, второй — нашу духовную сущность и мыслящий разум.
— А составленные воедино, они означают и то и другое, — добавила Лиза. — Не частицу или волну, а их единство.
Грей почувствовал, что стоит на пороге разгадки.
— Что вы сказали?
Лиза пристально смотрела на свинцовый щит.
— Анна говорила, что Колокол — универсальный квантовый измеритель, управляющий эволюцией. Квантовой эволюцией. Здесь все связано с квантовой механикой, в ней и должен таиться ключ к разгадке.
Грей нахмурил брови.
— Что вы имеете в виду?
Лиза рассказала, чему обучила ее Анна. Грею, отлично знавшему биологию и физику, не пришлось объяснять дважды.
Прикрыв глаза, он расслабился, пытаясь отыскать связь между звездой Давида и квантовой механикой. Где спрятана разгадка?
— Вы говорите, Гуго вошел в Колокол один?
— Да, — тихо ответила Лиза, чувствуя, что ходу его мысли мешать нельзя.
Грей напряг мозг. Гуго дал ему замок, Лиза — ключ. Теперь дело за ним. Забыв о стремительно убывающем времени, он позволил разуму свободно манипулировать фактами и фрагментами сведений. Грей одну за другой проверял и отбрасывал версии.
Точно так же, как было со звездой Давида, верная комбинация разрозненных частей мало-помалу оформилась у него в голове. Такая чистая и совершенная. Прежде он о ней не думал. Мог бы и раньше догадаться.
Грей открыл глаза.
Наверное, Лиза прочитала что-то в его взгляде.
— Ну?
Грей поднялся.
— Включайте Колокол. — Он подошел к пульту управления. — Скорее!
Лиза запустила процесс активации.
— Для выхода на лечебный режим понадобится четыре минуты. — Она посмотрела на Грея. — Что мы делаем?
Грей повернулся к Колоколу.
— Гуго вошел в Колокол вовсе не без инструментов.
— Но Анна говорила…
— Нет, — оборвал Лизу Грей. — Он вошел туда со звездой Давида. Он вошел с молитвой и верой, а главное — со своим собственным квантовым компьютером.