Монк посмотрел на ее трофей:
— Молоток! Лучше бы ты ключи стащила.
— Мой отец знает, что мы находимся здесь! — крикнул Райан по-немецки. — Он позвонит в полицию!
Грей отдал парню должное: Райан изо всех сил старался помочь.
Послышался глухой голос. Лицо появившегося за дверью незнакомца скрывало зеркальное стекло.
— Боюсь, твой отец больше никогда и никому не позвонит.
Голос не выражал угрозы, всего лишь констатировал факт.
Райан пошатнулся, словно его ударили, бросил быстрый взгляд на Грея, потом снова на дверь. Пирс узнал голос, Фиона тоже. Ее пальцы сжались: говорил покупатель с аукциона, блондин с загадочной татуировкой на руке.
— Вам никто не поможет. Отсюда нет выхода.
Туман начал застилать глаза, тело будто теряло вес. Грей потряс головой, пытаясь стряхнуть дурман. Убийца прав, отсюда нет выхода, но это не значит, что нужно сдаваться.
Знание — сила.
Грей повернулся к Монку.
— Достань из рюкзака зажигалку.
Монк послушался, а Грей тем временем вытащил из мешка записную книжку и швырнул ее в колодец.
— Монк, кинь туда же копии бумаг, которые принес Райан. Фиона, дай, пожалуйста, Библию.
Напарник и девушка сделали все, как он просил.
— Поджигай, — велел Грей.
Монк щелкнул зажигалкой, зажег одну из ксерокопий Райана и швырнул ее в колодец. Через пару секунд в колодце занялось пламя, быстро поглощавшее бумагу. Дым слегка развеял ядовитый газ. За дверью невнятно переговаривались приглушенными голосами.
Грей поднял вверх семейную реликвию Дарвинов.
— Только мы знаем тайну, скрытую в этой Библии! — выкрикнул он.
Беловолосый убийца, по-прежнему неузнаваемый из-за стекла, ответил с легким изумлением в голосе:
— Доктор Ульмстром показал нам все, что нужно, — руну «человек». Библия больше не представляет для нас ценности.
— Вот как? — Грей поднес Библию к огню. — Мы открыли Ульмстрому только то, что Гуго Хиршфельд написал на задней стороне обложки книги, но не показали, что есть на передней!
После мгновенной тишины голоса взволнованно забормотали. Донесся и женский голос, — похоже, беловолосая сестра-близнец тоже находилась за стеклом. Явственно прозвучало «нет!» Ульмстрома: директор защищался от обвинений.
Фиона обмякла. Монк подхватил девушку, удерживая ее голову выше прибывающего ядовитого газа. Однако Монк и сам нетвердо стоял на ногах. Грей не мог больше ждать.
Чтобы произвести гарантированный эффект на противников, он погасил карманный фонарик и… бросил Библию в костер. Грей всегда считал себя католиком, поэтому невольно ощутил внутренний трепет, совершив столь святотатственный поступок. Старые страницы мгновенно занялись, пламя полыхнуло и взвилось вверх.
Грей набрал в грудь воздуха и постарался придать голосу как можно больше убедительности, чтобы враги поверили его словам:
— Если мы погибнем, с нами умрет и тайна Библии Дарвина!
Он ждал, молясь в душе, чтобы обман сработал. Прошла одна секунда, вторая… Уровень газа повышался, с каждой секундой дышать становилось все труднее. Внезапно рухнул Райан — словно марионетка, у которой перерезали веревочки. Монк хотел поднять его, но упал на одно колено, не справившись с тяжестью тела Фионы. Подняться он уже не смог. Фонарик выпал из его ослабевших пальцев и покатился по полу.
Грей не отрывал взгляда от темной двери. Остались ли там люди? Поверили ли они его словам?..
Перед глазами все померкло, и он провалился во тьму.
17 часов 30 минут
Заповедник Хлухлуве-Умфолози
За тысячи миль от Грея инспектор заповедника пришел в себя.
Сознание возвращалось в сумятице боли и мельтешащих цветовых пятен. Что-то трепещущее, словно крылья птицы, коснулось лица, и он разлепил веки. В ушах звучало пение.
— Очнулся, — произнес кто-то по-зулусски.
— Кхамиси… — позвал женский голос.
Понадобилось время, чтобы догадаться, что это его кличут по имени, которое поначалу показалось незнакомым. Потом Кхамиси услышал стон и с удивлением понял, что стонет он сам.
— Помогите ему сесть, — проговорила женщина, тоже по-зулусски, но со знакомым британским акцентом.
Кхамиси почувствовал, как его бессильное тело приподняли и усадили, оперев на подушки.
Зрение постепенно возвращалось. Хижина, сложенная из темных глиняных кирпичей, тонула в полумраке, и только из окон и сквозь занавеску на входе пробивались лучи света, которые больно резали глаза. Потолок украшали разноцветные высушенные тыквы, кожаные плетеные веревки и ожерелья из птичьих перьев. Воздух в хижине был пропитан необычными ароматами. Под нос Кхамиси сунули какой-то пузырек, запахло аммиаком, и инспектор замотал головой.
Потом он увидел, что к правой руке тянется трубка капельницы с желтоватой жидкостью. С одной стороны его поддерживал за плечо голый по пояс шаман в короне из птичьих перьев; это он пел заклинания и овевал лицо Кхамиси высушенным крылом грифа, чтобы отогнать духов смерти. С другой стороны стояла доктор Пола Кейн. Кхамиси почувствовал, что, кроме влажной от пота, прилипшей к телу простыни, на нем нет никакой одежды.
— Где я… что?..
— Воды, — велела Пола.
Сгорбленный старик-зулус немедленно подал ей помятую фляжку.
— Можете держать сами? — спросила Пола.
Кхамиси кивнул, чувствуя, как силы медленно возвращаются. Он взял фляжку и сделал небольшой глоток тепловатой воды, освежившей его неповоротливый распухший язык. А заодно и память.
Сердце забилось сильнее. Он поднял руку, соединенную с капельницей, потрогал забинтованную шею и вдруг вспомнил все: дротик с двойной иглой, черную мамбу, инсценированное нападение змеи.
— Что случилось?
Старик начал говорить, и Кхамиси узнал в нем человека, который пять месяцев назад рассказывал, что видел в заповеднике укуфу. Тогда старику никто не поверил.
— Я слышал, что случилось с мисус доктор. — Он с сочувствием и грустью взглянул на Полу. — Слышал, как ты рассказывал, что видел там. Люди болтали. Пришел в твой дом, чтобы поговорить. Тебя дома нет. Я ждал. Пришли другие люди, я спрятался. Они разрубили змею, мамбу. Плохое колдовство. Я прятался, не выходил.
Кхамиси закрыл глаза, вспоминая, как пришел домой и в него выстрелили отравленным дротиком. Тот, кто на него напал, не знал, что в доме прячется старый зулус.
— Я пошел, позвал людей, — продолжал старик. — Мы унесли тебя тайком.
Рассказ закончила Пола Кейн:
— Мы перенесли вас сюда. Яд едва не убил вас, но медицина — и современная, и древняя — спасла вам жизнь.