Светловолосый молодой человек не спускал с Грея голубых глаз.
— Доброе утро, — немного театрально произнес он, как будто знал, что за ним наблюдают через камеры слежения. — Мой дед просит вас об аудиенции.
Несмотря на внешнюю учтивость, каждое слово сочилось яростью. В Копенгагене ему помешали совершить убийство, и теперь он дожидался удобного момента, чтобы исправить ситуацию. Интересно, что послужило причиной гнева блондина? Смерть брата — или тот факт, что Грей обвел его вокруг пальца в Вевельсбурге? Так или иначе, за внешностью и манерами денди скрывались злость и ярость.
— Прошу сюда, — пригласил он и прошел вперед.
Грей и Монк босиком шлепали следом. По пути Грей с надеждой заглядывал в камеры по обеим сторонам коридора, но никаких следов присутствия Фионы и Райана не заметил. Живы ли его юные товарищи?
Коридор закончился тремя ступеньками у массивной стальной двери. Незапертый вход охраняли вооруженные люди.
Из стерильной тюрьмы Грей шагнул в зеленый сумрак мира чудес. Высоко вверху деревья, увитые колючими лианамии цветущими орхидеями, сплетали свои кроны. Густая листва скрывала небеса. И все же Грей догадался, что сейчас раннее утро, солнце еще даже не взошло. Кованые фонари в викторианском стиле были расставлены на дорожках, что вели в глубь девственных джунглей. Свистали и чирикали птицы, жужжали насекомые. Дикая обезьянка возвестила о появлении людей звонким стаккато. С дерева вспорхнула испуганная птица с радужным оперением и пропала в ветвях.
— Африка, — пробормотал Монк. — Возможно, экваториальная. Наверняка южнее Сахары.
Грей согласился с напарником и решил, что наступает утро следующего дня. Восемнадцать, а то и двадцать часов потеряны безвозвратно. За это время их могли увезти в любой уголок Африки.
Куда же они попали?
Охранники шли по гравиевой дорожке. В подлеске, всего в нескольких ярдах от процессии, слышалась тяжелая мерная поступь неизвестного крупного зверя, однако вблизи рассмотреть его не удалось. Если они предпримут попытку к бегству, спрятаться в густом лесу будет легко.
Сбежать пленники не успели. Через каких-нибудь пятьдесят ярдов дорожка закончилась, а затем отступили и джунгли.
Лес сменился аккуратно подстриженным и освещенным лампами зеленым парком с фонтанами и журчащими ручьями. Бурлили водопады, длиннорогая антилопа при появлении людей подняла точеную головку, замерла на мгновение, через миг взвилась и пропала в густом лесу.
Чистое небо над головой мерцало многочисленными звездами, но на востоке бледное розовое сияние уже возвещало о том, что наступает утро.
Внимание Грея приковало к себе новое зрелище.
Впереди, в окружении садов, возвышалось шестиэтажное здание из камня. Оно напомнило Грею «Аванее-лодж» в Йосемите, [43] но здешний дворец поражал поистине вагнерианскими масштабами. Этакий Версаль посреди девственного леса. Дворец гордо вознес свои башенки и шпили, он развесил балконы и раскинул балюстрады на территории не меньше десяти акров. Слева выступала застекленная пристройка оранжереи, залитая изнутри ярким светом, из-за чего строение блистало в предрассветном сумраке, словно восходящее светило.
Роскошь парка и замка поражала воображение.
По каменной дорожке, что разделяла сад надвое, они подошли к замку. По одному из каменных мостов бесшумно скользила двухметровая змея. Грей не мог определить ее вид, пока та не приподняла голову, расправив капюшон.
Королевская кобра.
Змея оставалась на мосту до тех пор, пока светловолосый мужчина не выломал в подлеске длинную ветку и не отбросил кобру прочь, словно нашкодившего котенка. Кобра зашипела, обнажив клыки, но сочла за лучшее убраться с дороги и соскользнула в темную воду.
Целые и невредимые, путники проследовали дальше. Чем ближе процессия подходила к зданию, тем выше задирал голову Грей.
Он заметил еще одну особенность сооружения. От верхних этажей в разные стороны расходились дорожки, которые терялись в кронах высоких деревьев. Висячие мосты пронизывали дикий лес, позволяя гостям гулять по самым верхним ярусам джунглей. Воздушные дорожки освещали созвездия мерцающих ламп. Не замедляя шагов, Грей повернулся кругом: светильники были повсюду.
— Посмотри вверх, — пробормотал Монк, мотнув головой влево.
По висячему мостику среди полога леса медленно прохаживался охранник с винтовкой на плече. Грей взглянул на Монка: где один охранник, там и другие. В густой листве могла спрятаться целая армия. Надежда на побег постепенно угасала.
Наконец они достигли ступенек широкого крыльца из полированного зебрового дерева. Здесь их поджидала женщина, сестра-близнец сопровождающего блондина, столь же безупречно одетая. Молодой человек подошел к ней и расцеловал в обе щеки, потом заговорил по-голландски. Не слишком хорошо владея языком, Грей все же уловил смысл разговора.
— Остальных подготовила, Ишке?
— Ждем только приказа дедушки. — Она кивнула головой на освещенные стекла оранжереи в дальнем конце крытой галереи. — Тогда и начнем охоту.
Смысла их слов Грей не разгадал.
С тяжким вздохом беловолосый мужчина повернулся к пленникам, заправил за ухо выбившийся локон и отрывисто произнес:
— Мой дед примет вас в оранжерее. Говорите с ним уважительно и культурно; я лично прослежу за тем, чтобы вы заплатили страданием за каждое неучтивое слово.
— Исаак, — окликнула его женщина.
— Да, Ишке?
Она снова заговорила по-голландски:
— Привести их прямо сейчас?
В ответ брат кивнул и, также на голландском, отдал распоряжение.
Грей понял значение последних слов, и его ноги приросли к земле. Он оглянулся через плечо, чтобы посмотреть еще раз на женщину, но та ушла в дом.
Исаак велел привести юношу и девушку.
Это, конечно, Райан и Фиона.
Значит, они живы. Это немного успокаивало, но от последних слов Исаака мурашки побежали по коже:
— Сначала пустите им кровь.
5 часов 18 минут
В небе над Африкой
Пейнтер неутомимо работал, не выпуская ручку из пальцев. Тишину самолета нарушал лишь ритмичный храп Гюнтера. Гигант, похоже, совершенно не придавал значения тому факту, что летит туда, где им грозит опасность, а может быть, и неминуемая гибель. Правда, над Гюнтером не висел дамоклов меч неумолимо истекающего времени, как над Пейнтером и Анной. Несмотря на то что все трое двигались к одинаковому концу — деволюции, Анна с Пейнтером стояли первыми в скорбном списке тех, кому вскоре суждено умереть.