…Катя встретила Генриха на железнодорожном вокзале и привезла в аэропорт минут за десять до начала регистрации. Времени для обеда в местном ресторане было маловато, так что пришлось довольствоваться кофе и бутербродами в баре.
Купив по пути к терминалу кое-какие сувениры, Гена остановился у стойки с прессой и набрал увесистую кипу журналов и газет. Объяснил, что хотел бы просмотреть на досуге, понять, насколько далеко шагнула местная периодика и полиграфия.
– Зря стараешься, почти все, что ты купил, российское, – после того, как они пристроились в хвост очереди на регистрацию, насмешливо отреагировала Катя.
– Неважно. Я ведь и московские газеты только в интернете читаю. А чтобы сделать правильные выводы, их надо еще и в руках подержать, понюхать. Хотя кому я это объясняю?.. Ну что? Пора прощаться, – спрятав прессу в чемодан, распахнул он объятия.
– Когда теперь увидимся? – прижавшись к его груди, спросила Катя, но тут же отстранилась и шутливо потребовала: – Обещай, что будешь чаще писать!
– Обещаю, что буду высылать тебе целые репортажи и фотоотчеты Жастина. Он классный фотокор, лучший из тех, кого знаю!
– Ничего против твоего Жастина не имею: веселый, дружелюбный француз. Только все равно как профессионалу ему далеко до нашего Потюни! – провокационно заявила она. – Венечка и здесь таких пейзажей умудряется нащелкать, что мы не устаем восторгаться! Жаль, вам снова не удалось познакомиться… Ему бы как-то пробиться, персональную выставку, к примеру, организовать, – задумалась она. – Ладно, тебе пора.
– До встречи, Катюнь. Ты себе не представляешь, как я счастлив, что у меня есть ты и что нам вместе удалось провести столько времени…
– И мне так тепло, так спокойно и надежно, что у меня есть такой друг, как ты, – перебив, поделилась Катя.
– Я еще не все сказал… – Генрих постарался поймать ее взгляд. – Я хочу напомнить тебе о…
– Не надо. Гена. Мы же договорились, пожалуйста, – умоляюще замотала головой Катя. – Дай мне время во всем разобраться, пережить, успокоиться.
– …Хорошо, – после паузы обреченно склонил голову Генрих. – Хорошо, я понимаю, что тебе нужно время… Тогда иди к машине, очередь подходит. Не люблю долгих проводов. В накопителе еще не меньше часа просидим, – взглянул он на часы. – Так что доедешь домой – сразу меня набери. Лететь спокойнее, когда знаешь, что с тобой все в порядке.
– Обязательно позвоню. Ты не обиделся? – теперь уже Катя попыталась заглянуть ему в глаза.
– На тебя? Что ты!
Нежно, едва касаясь Катиного лица, он провел по нему ладонью, зажал руку в кулак, будто пытаясь сохранить самое для него дорогое, и сунул ее за пазуху, ближе к сердцу.
– Я могу обижаться лишь на себя. Ну, да чего уж теперь, – забросил он за плечо дорожную сумку, махнул на прощание рукой и, не оглядываясь, шагнул в дверь терминала.
Вздохнув, Катя понуро побрела к выходу. С отлетом Вессенберга кратковременный праздник души закончился.
В это время одиноко стоявший в неосвещенном углу вестибюля мужчина приблизился к панорамному окну, проследил, как женщина в отороченной мехом бордовой курточке открыла дверцу автомобиля, завела двигатель, отъехала от бордюра и покатила вниз по эстакаде.
Подхватив походный чемодан, он тут же проследовал к очереди в терминал.
– Простите, нельзя ли меня посадить рядом со знакомым? Он уже зарегистрировался на рейс. Генрих… Запамятовал фамилию, – мило улыбнулся Ладышев сидевшей за стойкой девушке.
– С господином Вессенбергом? – заглянув в монитор, уточнила очаровательная блондинка.
– Да-да, конечно, с господином Вессенбергом.
– Сейчас посмотрим, попробую вам помочь… Вам повезло, у господина Вессенберга место 15а. Ваше – 15б, – наконец протянула ему посадочный талон девушка. – Счастливого полета!
– Огромное вам спасибо! – от души поблагодарил Вадим.
«Посмотрим, что за фрукт», – скептически хмыкнул он, направляясь к паспортному контролю.
5
На аудиенцию к Ладышеву Катя собиралась основательно. Выглядеть нужно было на все сто, чтобы у него и мысли не возникло, будто она переживает. С вечера подобрала подобающий такому случаю комплект одежды: черные брюки, голубая водолазка под цвет глаз, черный пиджак. Все отутюжила, почистила. Обувь тоже выбрала соответствующую: черные кожаные полуботинки на довольно высоком каблуке. Просто, строго, но стильно. Вот только сумочка подкачала: как Катя ни изощрялась, та не желала выглядеть поновее. Ручки обтрепанные, заломы… Ничего не оставалось, как прямо с утра отправиться в магазин за новой. Но перед этим надо было попасть на маникюр. Хорошо хоть корни волос еще не успели отрасти, а так бы пришлось и к парикмахеру записаться.
А еще следовало купить красивый подарочный конверт. То-то удивится Вадим Сергеевич, когда откроет, – а внутри не сувенирчик, не надушенный девичий носовой платочек, а еще один скромный конвертик, в котором деньги. Вот так-то, господин Ладышев: не нужны мне подачки с вашего барского стола! Уж что-что, а цену себе мы знаем! Главное – человеческое достоинство!
Что, собственно, и собиралась продемонстрировать Катя.
Поначалу все складывалось удачно: утреннее время у маникюрши оказалось незанятым. Заколов волосы и добавив строгости выражению лица, Катя покрутилась перед зеркалом, потянулась за любимой утепленной курточкой и тут же расстроилась: не подходит… Ни по цвету, ни по фасону никак не вписывается в задуманный образ.
«А вот шубка была бы очень кстати… Черная норочка – в самый раз… – впервые пожалела она об отвергнутом подарке Виталика. – Заскочить к отцу? Надеть разочек и вернуть? Нет, никакого «разочка»! Сама себе потом не прощу! Лучше… выскочу из машины без куртки. Припаркуюсь поближе, туда – и сразу обратно, не замерзну! Оно даже к лучшему: засиживаться я не собираюсь, снимать верхнюю одежду не с руки, а так – сразу товар лицом! Вот она, я: красивая, гордая, независимая! Полюбуйтесь, покусайте локти и – счастливо оставаться!»
Представив эту греющую самолюбие сценку, она улыбнулась отражению, застегнула куртку и покинула квартиру.
Увы, дальше все пошло не по плану. За сумочкой по совету маникюрши (повелась на то, что там дешевле) она поехала в ЦУМ. Надеялась, что еще и время сэкономит. Однако вышло с точностью до наоборот.
Сначала долго не могла припарковаться, затем так же долго и нерешительно перебирала сумки: то фасон не тот, то цена зашкаливает. Еле выбрала! А ведь еще конверт купить! Когда же, наконец, вышла из магазина, то обнаружила, что машина заблокирована с двух сторон. Сама виновата, растяпа: оставила ее перед воротами, на которых висел знак «Остановка запрещена». Не думала, что застрянет в ЦУМе надолго. Вот ей и отомстили: в открытых воротах, нервно сигналя, стояла машина, позади – еще одна. Водителя в ней не было.
Пока его искали, пока выслушивала упреки, оправдывалась, прошло еще с полчаса. Затем застряла в пробке на проспекте Независимости: то ли кортеж со слугами народа пропускали, то ли какая другая беда впереди приключилась. Не выдержав, она повторила маневр других нетерпеливых водителей: развернулась через двойную сплошную и поехала на Воронянского в обход, что, впрочем, оказалось ненамного быстрее: в районе Червенского рынка снова уткнулась в пробку.