– Похоже на то… Вот только не знаю, как теперь сообщить отцу, что не приеду.
– Заедем завтра днем, поздравим и все объясним.
– И как мы ему объясним?
– Так и скажем, что ты будешь встречать Новый год со мной и моей мамой.
– Как с мамой?
– Новый год мы всегда встречаем с мамой, я уже говорил. Она у меня одна, ты же знаешь, – словно извиняясь, добавил он.
– А маме я праздник не испорчу?
– Да для мамы это будет самым желанным новогодним подарком! Она мне еще в четверг о тебе все уши прожужжала. Настоящий приступ восторга случился! – довольно рассмеялся он.
– Так уж и восторга, – недоверчиво уточнила Катя.
С каждым услышанным словом на душе становилось теплее.
«Если бы сейчас он вдруг оказался рядом… А ведь я хочу этого… Очень», – подумала она, отчего стало еще теплее. Почти горячо.
– Завтра сама услышишь. Лучше ответь: почему все, с кем бы я тебя ни знакомил, сразу начинают испытывать к тебе самые светлые чувства? Кого ни возьми: мама, Андрей. Даже Зина! На пушечный выстрел никого из барышень не подпускала, а вчера была готова уволиться, если тебя не найду!
– Ты серьезно?
– А ты думаешь, шучу? И что у тебя за талант такой – с первой минуты всех обаять? Даже меня!
– Сам напросился на знакомство, – насмешливо напомнила она.
– Сам, отрицать не буду. И знаешь, очень этому рад. Самый верный поступок за весь год, – добавил он чуть тише. – Я сегодня понял, что в сравнении с ним все остальные теряют свою значимость… Больше всего на свете я сейчас хочу оказаться рядом с тобой.
– И я хочу, – не удержалась Катя.
– Тогда вызываю такси, – обрадовался он. – Жаль, сам за руль сесть не могу: выпил стаканчик виски.
– Вадим… В таком случае, может, не стоит? – осторожно предложила она. – Мы в самом деле устали за сегодняшний день. С учетом непростой завтрашней встречи с отцом да еще предстоящей новогодней ночи не мешало бы выспаться. Должен же кто-то из нас двоих трезво мыслить, – шуткой смягчила она отказ. – К тому же вдруг ты с утра передумаешь встречать со мной Новый год?
– Не дождешься. Я хорошо подумал. Целых четыре часа думал. С тех пор, как мы расстались, – снова стал серьезным Вадим. – …А что на тебе сейчас надето? – неожиданно спросил он после паузы.
– Халат.
– А под ним?
– Ночная рубашка. С рукавами. А что?
– Неправильная рубашка. Ты всегда в ней спишь?
– Всегда. В ней как-то теплее. Особенно сейчас, когда сплю одна.
– А раньше?
– И раньше спала в сорочке.
Вадим вздохнул.
– Ладно… Когда за тобой завтра заехать?
– Пока не знаю. Ближе к двенадцати. Последняя ночь в уходящем году… Пойдем спать?
– Пойдем.
– Спокойной ночи!
– Я тебя целую. Спокойной ночи!
– И я… – добавила Катя и еще долго с улыбкой смотрела на погасший дисплей телефона…
8
«Что бы такое надеть?» – первая мысль, с которой Катя проснулась, завладела всем оставшимся до приезда Вадима временем. Ничего путного в голову не приходило. Высушив и уложив волосы, она нанесла на лицо легкий слой тонального крема, подкрасила ресницы и направилась к распахнутому шкафу.
«Н-да… Негусто у меня нарядов для встречи Нового года… в узком семейном кругу. В новом кругу, – поправила она себя, по очереди прикладывая перед зеркалом плечики с одеждой. – С отцом было бы проще, вполне достаточно новой кофточки к джинсам», – вздохнула она, откладывая на диван очередной комплект.
В шкафу оставался лишь упакованный в целлофан наряд, купленный летом в Турции. Так и висел с биркой.
«Вряд ли сегодня кстати так выряжаться. Красиво, но спина открыта, слишком по-вечернему. Как воспримет это Нина Георгиевна, одному Богу известно!» – вздохнула она, покрутившись перед зеркалом.
Примерку прервал долгий звонок в дверь.
«Ну вот! Не успела!» – набросив халат, раздосадованно подумала она.
На площадке с большой коробкой и пакетом стоял Вадим.
– Привет! Ты чего так долго не впускаешь? – переступив порог, пробурчал он, чмокнул Катю в щеку и поставил коробку на пол. – Полгорода за этими кастрюлями объездил: все размели к Новому году! Раз уж ты не желаешь ко мне переселяться, придется мне иногда здесь столоваться. Давай распаковывай, – открыв шкаф, чтобы спрятать верхнюю одежду, показал он глазами на коробку.
– Сумасшедший! – всплеснула руками Катя, рассмотрев рисунок на коробке. – Куда же я все эти кастрюли пристрою? Кухонька крошечная.
– Пристроим, – успокоил Вадим. – Выбросим весь хлам – и все поместится.
– Без разрешения Арины Ивановны? – задумалась она. – Нет, нельзя. Я здесь не хозяйка.
– В таком случае тебе придется переселяться на Сторожевку. Да, сегодняшнюю ночь проведем у меня. Даже не сопротивляйся. А что это? – заглянул он в разрез распахнувшегося халата. – Дай посмотреть, что за красота.
– Да так, гардероб перебирала… – смутилась Катя и отступила в глубь комнаты. – Не могу подобрать ничего подходящего для вечера. Извини, не успела ни переодеться, ни прибраться.
– Извиняю, только дай посмотреть. Ну пожалуйста, – игриво заканючил Вадим.
Сделав шаг, он коснулся рукой полы халата и, поняв, что сопротивления не последует, осторожно развязал пояс, обнажил плечо.
– Ничего себе! – едва не присвистнул он, полностью освободив женскую фигуру от халата. – И ты хочешь сказать, что это не подходит для встречи Нового года?
– Сомневаюсь, – окончательно смутилась и покраснела Катя. – Как твоя мама воспримет, сомневаюсь…
– Если учесть мамину склонность к истинно женскому стилю одежды, ты очаруешь ее в очередной раз. Можешь не сомневаться! – заявил он убежденно. – К тому же все на месте: бюст, талия, бедра… Поверь, ее не смутит даже небрежно сброшенная бретелька. Вот так, – опустил он тонкий жгут материи. – А еще лучше обе, – аккуратно стянул он бретельку с другого плеча и лукаво улыбнулся. – Ах да, забыл еще об одной вещи, – он привлек ее к себе, обнял, поцеловал оголенное плечо и принялся медленно расстегивать молнию на спине.
– Ты с ума сошел! У нас времени в обрез, а еще надо заехать в Ждановичи! – попыталась образумить его Катя. – …У меня ноги подкашиваются… – произнесла она уже не столь возмущенно и добавила почти шепотом: – Ты что творишь…
– Помогаю переодеться… Надо поберечь это очаровательное платье до вечера, – также перешел на шепот Вадим.
В следующую секунду ткань скользнула по бедрам, мягко опустилась на ковровое покрытие, а дальше… А дальше платье было забыто ровно на столько, сколько того требовали страсть и нежность. Все остальное в сравнении с этим отошло на второй, а то и третий план или же вообще забылось и потерялось во времени…