– Так мне никогда и не быть худой, – улыбнулась Катя. – Здесь я вся в маму пошла. Помните, я рассказывала, что она была примерно такой же комплекции, как вы.
– Ну и зачем тогда с природой спорить? Решено: в пятницу на десерт у нас обязательно будет вишневый пирог! Ты только предупреди, в котором часу тебя ждать.
– Обязательно предупрежу, – пообещала Катя.
– И еще… – Нина Георгиевна сделала паузу, словно не решаясь сказать. – Мне бы очень хотелось, чтобы ты звонила и заглядывала ко мне почаще. Ну, как к себе домой, – неуверенно добавила она. – Мне бы этого очень хотелось. Я столько лет мечтала о дочери и внуках.
– Спасибо, – в очередной раз растерялась Катя. На глаза опустилась туманная пелена, непроизвольно заморгали ресницы. – Вы себе даже не представляете, какие чувства переполняют, – растроганно поделилась она. – Я сейчас заплачу от счастья. Спасибо вам огромное! Обязательно буду звонить и приезжать! Я еще успею вам надоесть!
– Не успеешь, девочка моя, я слишком долго тебя ждала, – неожиданно всхлипнула женщина.
– Вы плачете? – обеспокоилась Катя.
– От счастья. Слезы счастья – самые дорогие. Спокойной ночи, Катенька!
– Спокойной ночи, Нина Георгиевна! Я вам обязательно позвоню!
– Буду ждать, родная моя. Буду ждать.
Опустив трубку, Катя снова подошла к окну, окинула взглядом светящуюся, расплывавшуюся в слезах панораму ночного города.
«Какие они милые, мать и сын, – улыбнувшись, вытерла она ладошкой бегущую по щеке каплю. – Родная… Так меня только мама называла. Господи, неужели это и есть счастье?.. Все, пора собираться в путь и принимать душ. Завтра лучше посплю лишних пятнадцать минут».
Покинув душевую кабину, Катя сразу услышала далекое попискивание мобильного. Быстро намотав на голову полотенце и набросив халат, она бегом пересекла гостиную и схватила телефон:
– Ну, слава богу! Звоню, звоню, уже начал волноваться. Ну, очередной привет, родной мой человечек!
От теплоты и нежности в голосе Вадима у Кати стали подкашиваться ноги, из глаз снова хлынули слезы.
– Привет… Мой самый дорогой мужчина на свете, – не найдя других слов, прошептала она. – Родной человечек… Ты себе не представляешь: только что так же со мной разговаривала твоя мама. Это… Это так трогательно…
– Ты плачешь? – насторожился он. – Ну-ка, признавайся, что случилось и почему так долго не отвечала?
– Я была в душе. А слезы – они от счастья, – всхлипнула Катя. – Нина Георгиевна сказала, что они самые дорогие.
– Теперь понятно, – неожиданно развеселился он. – Значит, отныне вы мне на пару сырость в квартире разводить будете?
– Это не сырость. Сложно объяснить, но я… Я так счастлива… Возвращайся скорее. Я тебя встречу в аэропорту. И не пытайся отговаривать.
– Конечно, встретишь. А кто же еще встретит? Я никого, кроме тебя, там видеть не желаю. Потому что, в отличие от тебя, знаю, что со мной происходит.
– И что же?
– А вот об этом я скажу в субботу. Потерпи еще несколько дней, – с нежностью попросил он и вдруг спросил: – А в чем ты сейчас?
– В халате.
– А под ним?
– Ничего. Я ведь из душа бежала. Только полотенце на голове, – немного растерялась Катя.
– В шлепанцах?
– Да, в твоих. Ты теперь всегда будешь расспрашивать меня, в чем я одета? – пошутила она, вспомнив, что уже слышала подобный вопрос накануне Нового года.
В трубке послышался шумный вздох.
– Всегда. Как бы я хотел сейчас оказаться рядом, снять с тебя халат. Эх… Ладно… А теперь, если не передумала с командировкой, немедленно в кровать! – строго приказал он.
– Волосы можно высушить? – игриво уточнила Катя.
– Нужно. Высушишь – и сразу спать.
– А вещи собрать?
– Хорошо. Собирай – и в кровать. Обещаешь?
– Обещаю.
– И это не все. По возвращении первым делом познакомишь меня с Потюней. Не забывай, что я ревнив и должен быть уверен в тех, кому тебя доверяю!
– Соперников надо знать в лицо? – все так же игриво заметила Катя. – Венечка, между прочим, тоже горит желанием с тобой познакомиться.
– Вот-вот. Посмотрим, что за фрукт.
– Боюсь, он тебя разочарует, – притворно вздохнула она. – А вот ты его перепугаешь и лишишь меня верного и преданного фотокора.
– Если мне покажется, что он того заслуживает, и побить могу. Так и передай, – заверил он. – А теперь – спать. У меня завтра тоже сложный день. Будешь выезжать из города, позвони! Спокойной ночи, повелительница холостяцких покоев!
– Спокойной ночи, хозяин шикарной кровати, на которой, в отсутствие законного владельца, впервые в гордом одиночестве будет спать женщина! Утром звонить не стану, дождусь, пока проснешься и сам наберешь! Целую!
– Хорошо, договорились. И я тебя целую… Спи. Спокойной ночи!
– Сладких снов!
«Я тебя люблю!» – едва не вырвалось у Кати.
Не хватило доли секунды. Или решимости? Посмотрев на не погасший еще экран дисплея, она коснулась его губами. Господи, как же тепло на душе! Неужели кто-то там наверху решил, что и ей пора стать счастливой?
С блаженной полуулыбкой она зашла в прихожую и автоматически подключила телефон к зарядному устройству. Вадим прав, надо быстренько собраться и укладываться спать.
Сборы в дорогу заняли немного времени: запасной комплект одежды, белья, сменная обувь, полотенце, кое-что из гигиенических принадлежностей, косметичка. Ноутбук. Пожалуй, достаточно. По сути, туда и обратно, одна ночевка. Послезавтра к вечеру должны вернуться. Что еще? Может, на всякий случай положить в сумку тампоны с прокладками, чтобы не искать их потом по киоскам или аптекам? Месячные задерживаются, скорее всего, продолжает сказываться гормонотерапия. В прошлом месяце была такая же картина.
Разобрав постель, Катя завела купленный накануне очередной будильник на пять утра и на всякий случай решила подстраховаться телефоном.
В тот момент, когда она переносила его вместе с подзарядкой в спальню, раздался неожиданно поздний звонок. Абонент в списке контактов не значился, а значит, его можно было с чистой совестью проигнорировать. Что она и сделала: скорее всего, ошиблись номером.
Однако вызов повторился. Поколебавшись несколько секунд, она решила ответить.
– Да, я вас слушаю.
– Екатерина Александровна? – спросил показавшийся знакомым женский голос.
– Да. Простите, вы кто?
– Здравствуйте. Как бы вам объяснить… Я – давняя знакомая семьи Ладышевых.
Катя непроизвольно напряглась.
– Что-то случилось с Ниной Георгиевной? – спросила она первое, что пришло на ум. – Я с ней разговаривала полчаса назад, все было в порядке!