Елена, словно привидение, вся невероятно белого цвета, стояла на фоне белоснежной стены, почти сливаясь с ней. Бледное, совершенно бесцветное лицо с застывшими глазами, смотрящими куда-то прямо перед собой, после короткого крика словно остекленело с выражением необъяснимого ужаса.
Молчала Елена, молчал весь зал, так что казалось, в те минуты всем миром правило жутковатое безмолвие. Постепенно возвращаясь в действительность, наша управляющая наконец-то вполне осмысленно огляделась и неожиданно бурно разрыдалась, закрыв перекошенное лицо руками.
– Елена, успокойтесь, садитесь вот сюда, на стул. Посмотрите на меня! Что случилось, расскажите…
Что ни говори, а опыта по части приведения в себя впадающих в ступор или в истерику у меня хоть отбавляй, потому я подскочил к даме первым и, решительно подхватив под руки, усадил на ближайшее место за столом. Я едва ли не насильно влил в нее бокал вина, после чего бедняжка закашлялась, немного покраснела и взглянула на меня взглядом вполне обычной Елены – трезвым, суховато-деловым и… преисполненным ужаса.
– Ален, там что-то ужасное. – В противовес смыслу слов ее голос звучал на редкость буднично и трезво. – Там, на террасе, в свете разноцветных фонариков – тело Жанны. Без головы.
Проговорив все это, она глубоко вздохнула и неожиданно рухнула мне на руки, лишившись чувств. Не теряя время, я передал ее на руки подоспевшей Васы, сделал жест побледневшему и поднявшемуся с места отцу: «Вызывай полицию!» – а сам рванул на террасу.
Очутившись на месте трагедии, я успел сделать лишь пару шагов и застыл на месте. Как хотите, но я отлично понял Елену со всей ее истерикой. Представьте себе квадратную каменную террасу, красиво оформленную цветами, причудливо освещенную разноцветными абажурами ламп и фонариков, с огромной крышей темного неба, усеянного звездами и изящной подковой луны. И все бы прекрасно, но только в самом центре площадки лежало тело без головы с окровавленным мечом Афины, аккуратно положенным на грудь.
Переведя дыхание, чтобы не последовать примеру Елены и также не потерять сознание, я сделал три глубоких вдоха. Признаюсь честно и откровенно, я не стал осматривать всю террасу, потому как не горел желанием обнаружить отрубленную голову. И все-таки было не лишним убедиться, что на террасу можно попасть не только из ресторана, но и с улицы.
Стараясь ничего не задеть и не оставить собственных следов, я осторожно прошел к самому краю террасы. Так и есть – невысокое ограждение можно было легко перешагнуть, тут же очутившись на тротуаре ночной улицы, достаточно тихой и совершенно безлюдной в этот час. Стало быть, убийца – необязательно из числа гостей нашей вечеринки.
– О, боже, это…
Я быстро развернулся – за моей спиной стояла, испуганно схватившись за горло, точно поперхнувшись чем-то острым, враз побледневшая Дина. Сделав несколько шагов, она также «наткнулась» взглядом на неподвижное тело и не хуже Елены уже начинала покачиваться, точно собираясь бухнуться в обморок. За ней почти тут же объявились встревоженный Старый Лис, мэр и бог еще знает кто из общей взволнованной и подвыпившей массовки вечеринки. Естественно, мне пришлось решительно поднять обе руки вверх, тормозя непрошеных гостей и направляя всех назад, в зал.
– Всем оставаться на своих местах! Слушайте меня, дорогие гости: сейчас вы все быстро разворачиваетесь и возвращаетесь в зал, где занимаете свои места и не двигаетесь до прибытия полиции. На террасе произошло жестокое убийство. Потому, если не хотите неприятностей, просьба в точности исполнить мои указания. Повторяю: быстро возвращаемся в зал!
Согласен, возможно, я говорил не слишком почтительно и даже резковато, но такова была ситуация – следовало немедленно удалить с места трагедии абсолютно всех, вернуться в зал и ждать. Ждать великих неприятностей и нездорового ажиотажа прессы, потому как жутковатым десертом на открытии афинских «Садов» стала рыжеволосая Жанна Милье, лишенная головы мечом Афины.
Сумасшедшая ночь
Можете представить, что ощутили почетные гости нашего застолья, узнав подробности трагедии, что произошла буквально в нескольких шагах, пока они ели, пили, флиртовали и радовались жизни. На нервной почве многие тут же вновь устроились за столом, накинулись на угощения, негромко переговариваясь друг с другом, с трепетом душевным ожидая прибытия полиции. А уже знакомый нам следователь Тифис, достаточно быстро прибывший по вызову, увидев меня и Елену, мрачно потягивавшую вино, тут же сурово свел брови к переносице.
– Смотрю, те же лица, – проговорил он, переводя взгляд на мэра и почтительно ему поклонившись. – Мое почтение, господин мэр!..
Он вновь развернулся к Елене.
– Но на этот раз у вас тут самое настоящее преступление. Надеюсь, все здесь, никто не исчез?
Он обвел мгновенно притихший зал блестящими черными глазами, убедился, что на этот раз контингент гораздо более солидный, крякнул и, слегка поклонившись всем важным чиновникам, поправил щегольские усики.
– Хорошо. Уважаемые господа, прошу всех соблюдать спокойствие. Сейчас я осмотрю труп, после чего мы всех вас допросим…
Тут его взгляд упал на мэра – первое лицо Афин выразительно постучал пальчиком по циферблату наручных часов.
– Кхе-кхе, – крякнул следователь. – Возможно, основной допрос со всеми необходимыми протоколами мы проведем завтра, сейчас все устали, взбудоражены, но… Но все равно – всех прошу приготовиться ответить на самые общие вопросы и оставить свои координаты.
Тут следователь очень выразительно посмотрел на Елену – встретив его взгляд, она только надменно усмехнулась и приподняла свой бокал, словно провозглашая тост за успех следствия, и сделала глоток. Казалось, весь ее вид говорил: «Удачи вам, господин Тифис!»
Тифис в очередной раз крякнул и покачал головой, сурово сдвинув брови на переносице.
– А вот вас, госпожа Сендираки, попрошу подготовиться к серьезному допросу. Советую как следует подкрепиться.
Произнеся этот спич, следователь кивнул, словно одобряя собственные слова, и энергично удалился на террасу.
Дальше все шло по классическому шаблону: прибыли санитары, под общие тяжелые вздохи вынесли тело с террасы, после чего здесь же, за вмиг очищенным официантами столом, полицейские провели мини-допрос всех присутствующих.
Надо отметить, для Старого Лиса все произошедшее оказалось ужасным потрясением. Узнав, что его возлюбленная убита на террасе, он на какое-то время впал в ступор и только пару раз не совсем внятно пробормотал себе под нос: «Я не виноват!» Согласитесь, это выглядело немного подозрительно, потому я, пока все мы ожидали полицейского допроса, попытался деликатно уточнить, что именно он имел в виду, повторяя эту фразу.
Отец бросил на меня трагический взгляд.
– Но ведь я действительно ни в чем не виноват. – Его голос звучал с ноткой детской плаксивости. – Честно говоря, даже не хочу уточнять, как именно убили бедную девочку, главное – я тут ни при чем.