Солнце переполняло город до краев и выше, птицы щебетали, автомобили и общественный транспорт радостно гудели, а я сидел за столиком таверны – той самой, где однажды мы завтракали с Диной и, вспоминая ночной разговор с Дорсэ, мрачно смотрел по сторонам.
Ничего удивительного. Вчера, на ночь глядя, я выслушал версию гениального режиссера, который мягко и ясно разложил мне все действие трагедии согласно древним мифам, назвав главной виновной Афину, она же – Дина Орсуан.
Отключившись на часы сна, теперь я вновь вернулся в повседневную реальность, и первым делом ко мне пришло осознание всего, что происходило у меня под носом и что до сих пор я в упор не замечал. Вспоминая отдельные эпизоды последних дней, я вдруг ясно увидел их истинный смысл, и, признаюсь честно и откровенно, это не слишком меня порадовало.
Дина действительно отличная актриса, и все это время она бессовестно меня обманывала. Ведь, как сказал Томми Дорсэ, Жанна прилетела в Афины, чтобы лично сообщить сопернице о своей победе: роль в новом фильме, о которой Дина столь яростно мечтала, досталась ей. По всей вероятности, все произошло в день прилета, сразу после того, как я привез всю компанию из аэропорта в отель.
Дело шло к ночи, и Дина, выслушав новость, повесила табличку «Не беспокоить» на дверь, а сама поспешила явиться к Томми, чтобы убедиться, что Жанна не соврала. Томми подтвердил ей свое решение. Я вполне мог себе представить, каким это было потрясением для моей подруги! Ведь она полагала, что роль в новом шедевре Томми уже стопроцентно ее.
«Ты не представляешь, как бы я хотела заполучить эту роль! Ты только представь себе, что будут говорить, если я снимусь во втором фильме великого Дорсэ! Разумеется, меня тут же начнут приглашать и все остальные, наперебой. Боже, вот тогда мне придется перечитывать целые тонны толстенных сценариев, чтобы выбирать самый лучший!»
И вот ей сообщили об убийственном решении. Возможно, именно в тот вечер она и повстречала своего поклонника-янки и под прикрытием все той же таблички «Не беспокоить» в первый раз меня обманула – ведь она так и не поплакалась мне о своей беде, а на следующий день усиленно делала вид, что приезд Томми и рыжей Жанны для нее сюрприз.
Отныне она усиленно избегала меня по вечерам.
«…Прости меня, простую женщину: если честно, для меня лучший способ отвлечься от лишних волнений – это банальный шопинг. Причем по возможности в гордом одиночестве…»
Между тем в каждом ее высказывании о Жанне отныне для меня звучала едва ли не откровенная ненависть.
«Ты и сам, возможно, знаешь, что в мире полно глупеньких красавиц, которые очень даже успешно снимаются в кино. Но наша Жанна – совершенно особый случай. Дело в том, что в ней нет ни грамма элементарной доброты, миролюбия. Она чертовски агрессивна! Такое впечатление, что девчонка родилась где-нибудь среди военных, и с первых шагов ее учили атаковать. Ну а когда у женщины нет доброты, у нее нет и обаяния. Наверное, поэтому ни один режиссер, даже переспав с Жанной, не рискнул предложить ей самую крошечную роль в своем фильме».
«…А я повторяю: наша Жанна – красивая дура».
Итак, все происходило с потрясающей скоростью: явление Жанны из Парижа, ужасная новость и ее подтверждение из уст Дорсэ, отчаяние и тут же – появление Персея из далекой Америки, явившегося засвидетельствовать свою страсть к великой богине. И вот в какой-то момент Дина начала по новой играть роль Афины – богини, имеющей полное право жестоко мстить дерзкой горгоне.
«…Боги бессмертны! Это – истина, аксиома, не нуждающаяся в доказательстве. И древние боги Эллады не могут умереть, хотя и прежней мощи, как в годы могущества на Олимпе, в них, увы, не осталось… Именно потому они, вновь и вновь играя на подмостках жизни древние и вечные пьесы своих легенд, вселяются в людей. К примеру, великая Афина Паллада вселилась в тебя, дорогая… Ты это ощутила?
Несмотря на мой шутливый тон, Дина моментально стерла с лица улыбку и кивнула с самым серьезным видом.
– Ощутила! И еще как! Кроме шуток…»
«…Я – богиня! Это восхитительное ощущение! Афина – богиня битвы за справедливость, мудрая, бесстрашная и непобедимая…»
Она все продумала и действовала быстро: беседа в кафе-мороженом дала ей идею напугать Жанну змеями, и она направила на ферму Салоникус своего преданного Персея. А когда я за какие-то минуты до появления змей на столе начал сравнивать присутствовавших с греческими богами и назвал Жанну Медузой горгоной, она только рассмеялась – ведь я невольно озвучил ее мысли!
«Да что ты говоришь – Медуза! Это забавно!..»
Да, она играла свою роль практически безупречно – мне и в голову не приходило, что моя подруга безбожно меня обманывала. Я ни разу не видел ее с другим и до сих пор не имею ни единого доказательства измены. Но к чему бы тогда ей было обманывать меня в том, что роль у Дорсэ досталась ей?
«…Думаю, мне тоже пора спросить у полиции разрешение покинуть Афины. Пора официально встретиться с Томми и поговорить с ним о новом проекте…»
Я с силой выдохнул и, сжав кулаки, постарался заставить себя улыбнуться. Это безупречное лекарство от всех напастей, которому научила меня любимая бабуля Варя, в гостях у которой проходило бесконечное лето моего детства: «Улыбайся, и чем тебе тяжелее, тем шире улыбайся». Что ни говори, а бабуля была абсолютно права: улыбка – лучшее спасение.
Я улыбнулся и ощутил себя немного лучше. В голову пришли успокоительные мысли. В самом деле – и отчего я так расстроился? Все эти эпизоды из прошлого открывают мне глаза – стало быть, моя слепота была временной, и теперь я вновь все вижу ясно без помощи очков. Жизнь прекрасна!
Чего не скажешь о Дине. Вот уж действительно, «не боги горшки обжигают»! И далеко не боги организуют блюдо змей сопернице под нос, далеко не боги в отместку жестоко сносят головы с плеч…
Я невольно поежился и тут же постарался повернуть свои мысли в другое, мирное русло. Бог с ней, Диной. В конце концов, вполне возможно, вся эта теория ее виновности – лишь досужие домыслы Томми да мои ревнивые фантазии, которые легко перечеркнет какой-нибудь до сих пор неизвестный нам факт. Возможно, девчонка мужественно сдерживала свои слезы, не желая плакаться мне насчет отказа Дорсэ. Она ведь настоящая гордячка!
«Не беспокоить»
Я глубоко вздохнул, продолжая широко улыбаться. Черт возьми, терпеть не могу это чувство – чувство ревности. Да, несколько раз висела табличка «Не беспокоить» на двери Дины, да, вполне возможно, она исчезала из отеля в неизвестном направлении – но ведь и я, скажем честно и откровенно, не собирался в ближайшее время делать мадемуазель Орсуан предложение руки и сердца! Для этого у меня есть моя единственная и неповторимая Соня Дижон.
Я еще раз вздохнул и по доброте душевной отметил один симпатичный факт: Дина на полном серьезе защищала Елену и очень расстраивалась, когда следователь вцепился в нее как в главную подозреваемую. Ведь моя славная подруга, по всей видимости, все подготовила для того, чтобы в преступлении обвинили Сержа, – она сообщила парню, что от него пахнет потом, вынудив снять пиджак и повесить его на спинку кресла, она же, по всей видимости, вынесла этот пиджак на террасу, подкинув в качестве «рабочего халата» своему Персею-убийце.