Book.

Мужчины семейства Пирсов не плачут.

– Джек, открой дверь. Все в порядке. Я позвонила в соседнюю аптеку и заказала лекарство. Все хорошо.

Гарриет понимала, что, звоня в аптеку, идет на риск. Но она не могла отвезти Джека в больницу, а без медицинской помощи помутнение рассудка у него могло зайти слишком далеко. К тому же громкие крики рано или поздно вызвали бы недовольство администрации гостиницы. Вдруг они вызовут полицию?

Не имея выбора, Гарриет приняла решение. Отыскав в телефонном справочнике расположенную неподалеку круглосуточную аптеку, она позвонила туда и заказала лекарство. Как только лекарство доставят и состояние Джека станет лучше, они выпишутся, переедут в другую гостиницу и снова исчезнут.

У нее за спиной зазвонил звонок.

Ну наконец-то, слава богу.- Джек, это доставили лекарство. Я сейчас вернусь. Выйдя из спальни, Гарриет поспешила к входной двери.

Положив руку на засов, она остановилась и, наклонившись, прильнула к глазку. Она увидела искаженное изображение коридора. За дверью стояла одинокая женщина с коротко остриженными черными волосами. На ней был белый халат с эмблемой аптеки, а в руке она держала белый бумажный пакет с приколотым рецептом.

Женщина исчезла из поля зрения. Снова зазвонил звонок. Взглянув на часы, женщина развернулась и собралась уходить.

Гарриет окликнула ее через дверь:

– Подождите минутку!

– Аптека «Суон»,- крикнула в ответ женщина. Решив, что лишняя осторожность не помешает, Гарриет подошла к телефону. Она увидела свое отражение в зеркале на стене. Осунувшаяся, не женщина, а оплывшая восковая свеча. Взяв справочник, Гарриет набрала номер дежурного администратора.

Ей ответили немедленно:

– «Феникс-Парк», дежурный администратор.

– Вам звонят из триста тридцать четвертого номера. Я хочу узнать, пропускали ли вы к нам кого-нибудь из аптеки.

– Да, мэм. Три минуты назад я проверила у этой женщины документы. А что, возникли какие-то проблемы?

– Нет. Нет-нет, никаких. Я просто хотела…

Из спальни донесся грохот упавшего тяжелого предмета, за которым последовали крепкие ругательства. Джек наконец открыл дверь ванной.

Гарриет услышала в трубке голос администратора:

– Мэм, если вам нужна какая-либо помощь…

– Нет, нет, ничего. Благодарю вас. Она положила трубку.

– Гарриет! – окликнул ее Джек, и сквозь ярость в его голосе прозвучало отчаяние.

– Я здесь, Джек.

Снова раздался звонок в дверь.

Измученная Гарриет отодвинула засов, надеясь, что Джек не станет выступать против лекарства. Она приоткрыла дверь.

Женщина из аптеки подняла лицо и улыбнулась, однако в ее улыбке не было тепла, одно лишь хищное злорадство. Гарриет застыла, запоздало узнав ее. Это была та самая женщина, которая напала на них в охраняемом доме. Прежде чем Гарриет опомнилась, женщина ударом ноги распахнула дверь настежь.

Получив углом двери толчок в плечо, Гарриет не удержала равновесие и упала на жесткие плитки пола. Она попыталась было смягчить падение, выставив руку, однако запястье резко хрустнуло. По всей руке разлилась обжигающая боль.

Ахнув, Гарриет приподнялась на бедро и перекатилась в сторону. Из спальни нетвердой походкой вышел Джек в одних трусах.

– Гарриет?…

Все еще не пришедший в себя, он слишком долго осмысливал ситуацию. Шагнув через порог, женщина подняла пистолет с толстым дулом и направила его на Джека.

– А вот и ваше лекарство.

– Нет! – простонала Гарриет.

Женщина нажала на спусковой крючок. Из дула с резким хлопком вылетела пуля и просвистела мимо уха Гарриет, таща за собой провод. Она попала Джеку в обнаженную грудь, сверкнув в полумраке яркой голубой искрой.

«Тазер» [15] .

Джек пошатнулся, вскинул руки и упал навзничь, застыв неподвижно.

В наступившей тишине послышался шепот диктора «Фокс ньюс», читающего сводку новостей:

– Вашингтонская полиция продолжает поиски Грейсона Пирса, подозреваемого в причастности к взрыву в доме в округе Колумбия, за которым последовал пожар.

8 часов 32 минуты Стамбул

Стоя в одиночестве у парапета на крыше, Грей пытался придумать какой-нибудь надежный канал связи с Вашингтоном. Ему нужно было предупредить о том, какие опасности таятся на острове Рождества. Надо будет действовать очень осторожно, воспользоваться личной линией и позаботиться о том, чтобы информация не распространялась дальше Пейнтера. Но как это сделать? Кто может поручиться, что «Гильдия» не прослушивает абсолютно все линии связи?

У него за спиной послышался голос Сейхан. Она обращалась не к Грею.

– Монсиньор, вы до сих пор не объяснили, зачем вызвали нас в Стамбул. Вы сказали, что вам удалось вскрыть смысл надписи, выполненной ангельским письмом.

Движимый любопытством, Грей вернулся к столу. Однако сидеть он не мог и остался стоять между Сейхан и Вигором.

Взяв рюкзачок, прелат положил его себе на колени. Порывшись внутри, он достал тетрадь и, положив ее на стол, раскрыл на нужной странице. На бумаге была выведена углем строчка знаков ангельского письма:

– Вот надпись с пола Башни ветров,- сказал Вигор.- Каждая буква этого алфавита соответствует определенному тональному слову. И, как утверждает создатель ангельского письма Тритемиус, объединенная в нужном порядке, такая группа символов может открыть прямую линию общения с каким-то определенным ангелом.

– Что-то вроде междугородного телефона, – пробормотал сидящий напротив Ковальски.

Кивнув, Вигор перевернул страницу. – Я пошел дальше и подписал под каждой буквой ее название.

Грей покачал головой, по-прежнему не видя в надписи никакого смысла.

Достав ручку, Вигор провел линию под первыми буквами каждого названия, читая вслух:

– А. И. Г. А. X.

– Это имя какого-то ангела? – спросил Ковальски.

– Нет, это не имя ангела, но это действительно название, – сказал Вигор.- Но вначале необходимо вспомнить, что Тритемиус создал свой алфавит на основе древнееврейского письма, утверждая, что в его символах скрыта сила. Даже сейчас последователи каббалы считают, что в линиях и завитках древнееврейского алфавита скрыта какая-то форма божественной мудрости. Тритемиус же утверждал, что его ангельское письмо является чистейшей выжимкой древнееврейского алфавита.