«Медовая ловушка». История трех предательств | Страница: 29

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

— Ну что, рядовой Огородник, настала пора доказать свою преданность идеалам Великой Октябрьской социалистической революции, Коммунистической партии, советскому правительству и так далее… Ты как, готов?

— Так точно, товарищ капитан, всегда готов! — вытянувшись по струнке и недоумевая, почему в столь поздний час двум офицерам из начальствующего состава полка вдруг пришло в голову выяснять его преданность партии и правительству.

— Это хорошо, что готов, — сказал Матрёшкин, вперив в рядового пронзительный взгляд психиатра. — Тут дело вот какое… По мере нашего победоносного продвижения к вершинам коммунизма наймиты империализма, вражеские разведки, намерены вставлять нам палки в колёса, н-да… Всячески вредить и подрывать нашу боеспособность, тем более здесь, в Группе советских войск в ГДР, н-да… Так вот, чтобы вовремя получить сигнал о готовящихся диверсиях и провокациях, мы, посоветовавшись, решили дать тебе секретное задание… Ты как, готов его выполнить?

— Так точно, товарищ капитан, всегда готов!

— Да что ты заладил, «всегда готов», «всегда готов»… Ты уже не пионер… «Всегда готов»… Ты — рядовой Вооружённых Сил Советского Союза! Поэтому надо думать перед тем, как отвечать, а не только уметь сапоги чистить с вечера, чтобы поутру надевать их на свежую голову… Почему, кстати, у тебя сапоги не начищены?

— Виноват, товарищ капитан! Я только что из наряда по кухне вернулся. Не успел почистить…

— А в постель в сапогах уже успел упасть, а?! Ты не думай, что на простачка нарвался, мы в Особом отделе о тебе всё знаем… И как за буфетчицей Нюркой ухлёстываешь, и как деньги на зубную пасту, да на немецкое мыло собираешь, вместо того чтоб на водку марки потратить… Увлекаешься, значит, коллекционированием иностранных вещей, перед Западом преклоняешься? Ну-ну, смотри мне! В общем, нам всё про тебя известно! Но разговор сейчас не об этом… Нужна твоя помощь, н-да…

Александр был в недоумении: если уж особисту, или, как его меж собой называли солдаты, «особняку», всё известно, то при чем тут он, рядовой первогодок?! Но виду не подал, решил дослушать до конца.

— Ты как, не против помочь Особому отделу?

— Никак нет, товарищ капитан!

— Что-то я не понял этого твоего «никак нет»! Никак нет — это твоё «да», или никак нет — это твой отказ, а, рядовой Огородник?!

— Никак нет, товарищ капитан, я не против помочь Особому отделу! — отрапортовал Александр, у которого от страха в три ручья катил пот по спине.

— Ну то-то же, а то заладил тут «никак нет», «никак нет»… — сменил гнев на милость Матрёшкин. — Значит так, нам известно, что твои земляки с Западной Украины, ефрейтор Перебейнос и рядовой Хрупайло, во время учебных стрельб на полигоне почему-то расходуют не весь боекомплект, а оставляют себе по одному-два патрона. Почему?

— Не могу знать, товарищ капитан!

— Да я тебя и не спрашиваю, «почему», рядовой Огородник! Вот выяснишь это «почему» и доложишь мне, ясно?

— Так точно, товарищ капитан! Выяснить и доложить…

— Так-то… Будем считать, что первое задание ты получил… Доложишь письменно, а чтоб никто не догадался, что информация пришла от тебя, донесение подпишешь псевдонимом… Знаешь, что такое псевдоним?

— Ну, это кличка такая…

— Клички, рядовой Огородник, они у агентов империализма, а в советских Вооружённых Силах все ходят под псевдонимами, понял?

— Так точно, товарищ капитан, понял! У нас все ходят под псевдонимами!

— Отставить, рядовой Огородник! Не все! — Матрёшкин поморщился, как от зубной боли. — А только избранные… Ну вот, как ты, к примеру… Мы тебя долго выбирали. А теперь, значит, твой черёд выбрать себе псевдоним… Сразу предупреждаю: фамилии членов Президиума ЦК Коммунистической партии не употреблять, героев революции, Гражданской и Великой Отечественной войн, а также живущих маршалов и генералов — тоже. Остальные — можно! Ну, так как мы тебя с этого дня меж собой будем называть?

— Орлик! — выпалил Александр, вспомнив недавно виденный фильм «Застава в горах».

— А кто такой этот «Орлик»? — Матрёшкин подозрительно взглянул на солдата.

— Орлик — это имя лошади, которая спасла своего хозяина, начальника погранзаставы…

— Отставить! Ты бы себя ещё бегемотом или орангутангом обозвал, Огородник! А Орлик — это фамилия начальника нашего лазарета, еврея по национальности… Ты давай что-нибудь наше, славянское!

— Ну, тогда, товарищ капитан, можно я буду Александром Матросовым? Он — Александр и я тоже…

— Отставить! Матросов-то он — Александр, но, не чета тебе, герой! А я тебе сказал, что имена героев Великой Отечественной войны забыть! Тьфу, чёрт! Совсем я с тобой зарапортовался! Забывать имена героев войны нельзя — брать их в качестве псевдонима запрещено, понял ты, бестолочь?!

— Ну, может, тогда Валерий Чкалов? — робко спросил Александр, совсем сбитый с толку напористостью «особняка».

— У меня уже есть три «Чкаловых» в полку… По наследству достались, черт бы их побрал, путаница сплошная… Слушай, давай я тебе сам псевдоним предложу, а? Ну вот, к примеру, «Стахановец»… Ну чем плохой псевдоним?

— Ну вот и славно… — Матрёшкин вытер тыльной стороной ладони взмокший лоб и стал расстёгивать китель. Вдруг, что-то вспомнив, вскочил на ноги и скомандовал:

— Рядовой Огород… Отставить! Товарищ секретный агент «Стахановец», марш в угол!

— В какой? — почувствовав неладное, едва слышно выдохнул Александр.

— В какой-какой?! В тот, где полковое знамя стоит…

— Зачем? — у Александра от страха ноги стали ватными.

— Зачем-зачем… Знамя целовать, вот зачем!

Александр на полусогнутых ногах добрёл до знамени и, делая вид, что целует полковую святыню, вытер пропылённой тканью взмокшее от пота лицо…

— Поцеловал? — раздался голос Матрёшкина из глубины Красного уголка. — Иди садись, пиши подписку в том, что обязуешься не разглашать… Никаких обстоятельств, понял?! И смотри мне, псевдоним береги как зеницу ока! Чтоб ни одна живая душа не прознала, что ты, рядовой Огородник, и «Стахановец» — это одно и то же лицо…

Всё, свободен! Когда понадобишься, я тебя найду… Про патроны не забудь, понял?..

Когда за Александром закрылась дверь, замполит с мольбой во взгляде обратился к Матрёшкину:

— Иван Иваныч, может, хватит на сегодня? Первый час ночи уже…

— Я хоть и не подполковник, как ты, а капитан, но чувство ответственности у меня повыше твоего! — Матрёшкин до конца расстегнул китель. — Что значит — хватит?! У меня разнарядка! До годовщины Великого Октября осталось дней… с гулькин нос, а в полку некомплект боевых штыков — агентов… Так, отставить разговорчики в строю! Кто у нас следующий по списку?

— Рядовой Хабибулин из второй роты, — покорно ответил замполит.