Когда пицца была готова, она заявляла, что хочет мороженого…
В четыре часа утра, доставив мороженое из ночного ресторана, несчастный Ромео узнавал, что его краля хочет ананас…
И так повторялось по три раза на неделе!
Случались вещи и посерьёзнее. Бевилакву собирались перевести на работу в итальянское посольство в Вашингтоне — возлюбленная категорически отвергла это предложение. С её слов, это помешало бы её служебному росту. И где?! Здесь, в Катманду!
И это при всём том, господа, что обычно у женщин на первом месте — чувства, а не работа. Кроме того, женщины, как правило, очень серьёзно воспринимают партнёра, но не очень серьёзно себя. В случае же с Бевилаквой всё было наоборот…
Некоторое время спустя итальянец из оставленного на прикроватной тумбочке письма узнал истинную причину, по которой женщина отказалась ехать в Штаты. В Вашингтоне проживали её родители, у которых на иждивении как раз и находилась её дочь. Тогда же несчастный узнал и возраст своей возлюбленной…
И вы знаете, как она отреагировала на эти его открытия? Просто съездила в Женеву и во всемирно известной клинике сделала косметическую операцию по омоложению кожи лица, разумеется, на деньги суженого…
Я недавно встретил её в культурном центре. Поверьте, сейчас она выглядит много моложе, чем два года назад, то есть когда Бевилаква пал жертвой её чар…
Сегодня ей и тридцати не дашь, а ведь она уже вплотную подобралась к сорокалетнему рубежу!..
Австриец обвёл притихших компаньонов протяжным взглядом, снова отхлебнул «кока-колы» и ритмично, как метроном, продолжил повествование:
— Во время второго сеанса я спросил итальянца, что в этой женщине такого, что его держит подле неё почти два года. Знаете, что он мне ответил?
«Синьор Гольдман, если бы я был на вашем месте, я бы тоже задал себе подобный вопрос. Но ответить на него толком не могу. Половине своих поступков я не нахожу объяснений. Единственное, в чем я абсолютно уверен: я не могу без неё, но и с нею тоже…
Наша совместная жизнь превратилась в ад сплошных скандалов, бесконечную цепь её придирок ко мне… Я очень устал и не знаю, что делать… Я чувствую себя собакой, которую потерял хозяин. Только вот в чём вопрос: кто хозяин меня самого? Я или она?
Я сейчас в очередной раз пытаюсь оторвать себя от неё — я ушёл, порвал с нею… Но как долго будет продолжаться моё одиночество, я не знаю, я не уверен в самом себе, поэтому, доктор, я и решил прибегнуть к вашей помощи.
Вы знаете, кто такой зомби? Так вот, ей удалось меня зомбировать. Я боюсь, что она позвонит и скажет “приходи”, я всё брошу и пойду. Мне стыдно признаться, что я дважды пытался в её присутствии выброситься из окна, но… И это была не показуха! Я действительно был на грани срыва. Почему был?! Я уже сорвался и продолжаю лететь в пропасть… Помогите мне, синьор Гольдман!»
— Более двух часов я пытался объяснить ему положение, в котором он оказался. Я сказал ему, что она старше, опытнее и сильнее. Когда они сошлись, она остановила его в развитии. У него начался затяжной прыжок через его возраст. Прыжок через себя, который ему никак не удавался, потому что был противоестественен. Сама природа тому противилась!
Я пытался убедить его, что в поисках «мира» в доме он напрасно прощает своей возлюбленной все её выходки. Потому что в перспективе постоянная напряженность может привести его к депрессии.
Ещё в течение часа я безуспешно втолковывал ему, что если его женщина не склонна к компромиссам, то ни о каком равноправии нет и речи.
Я доказывал ему, что она попросту использует его в своих корыстных интересах. Ну хотя бы для удовлетворения своего либидо, своих половых потребностей. Всё оказалось без толку…
У меня были и другие соображения на её счёт, но тогда я не решился посвящать его в них. Я лишь предложил ему пройти несколько сеансов гипноза, прописал транквилизаторы. Увы, через день его не стало…
Ещё тогда, во время нашей последней встречи, я подумал, что ему тяжело не только потому, что он не успел сформироваться как мужчина и поэтому не в силах противостоять её натиску. Дело было не столько в нем, сколько в н е й!
Мне и до сих пор она представляется женщиной-вампиром. Этаким комбинированным образчиком энергетического вампира и женщины-тирана…
Думаю, что Бевилаква — не первый молодой мужчина, который попал под пресс её очарования и… садо-мазохистских наклонностей. Затрудняюсь сказать, все ли мужчины, которых она сумела в разное время в себя влюбить, кончали так, как это случилось с беднягой итальянцем, но то, что он не последний — в этом я абсолютно уверен!
Она попросту не мыслит своего существования без молодых мужчин, которые, влюбившись в неё до беспамятства, подпитывают её своей энергией. Лишив заложенного в них природой ресурса жизненных сил, разрушив охранный барьер их психики, она таким образом доводит их до самоубийства. А затем принимается за нового. И, заметьте, с формальных позиций закона её не в чем упрекнуть! Всё ведь списывается на неуравновешенный характер её жертвы-любовника, на несчастную любовь, наконец…
Доктор умолк, поочерёдно посмотрел в глаза притихшим от впечатлений компаньонам и тихо произнёс:
— Надеюсь, господа, вы не видите в вашем покорном слуге клятвоотступника, нарушившего завет Гиппократа? Я ведь только с вами так откровенен… Никому из аккредитованных здесь дипломатов, журналистов и прочих лиц я ничего не рассказывал, хотя некоторые и пытались использовать меня в своих целях как источник информации…
— Ну что вы, герр Гольдман, — ответил за всех консул, — мы же прекрасно понимаем, что самоубийство итальянца — дело прошлое, поэтому рассказанные вами подробности его отношений с некой женщиной-демоном сегодня уже никто не сможет использовать ему во вред…
Что же касается его возлюбленной, то с нею вас клятва Гиппократа никак не связывает… А всё нами услышанное умрёт в этом кабинете, даю вам слово джентльмена!
— Кстати, герр Гольдман, — вкрадчиво обратился к доктору Фогель, — вы сказали, что недавно встретили эту женщину-вамп в культурном центре… Полагаю, что даже если мы не так молоды, как бедняга Альдо, риск угодить в её сети имеется у каждого из нас… Как её зовут?
— Сэлли Грэйвс…
В ту же секунду Полещук сорвался с унитаза, выбил закрытую на щеколду дверь и в несколько прыжков очутился на пороге кабинета, где десятью минутами раньше он оставил своих потенциальных партнёров. Партнёров? Нет, не только партнёров — интриганов и заговорщиков!
В следующей тираде, и Полещук был в этом совершенно уверен, Гольдман, идя навстречу пожеланиям компаньонов, должен был связать его имя с Сэлли, рассказать не только об упомянутой им случайной встрече, но и, что хуже, выложить свои умозаключения. А вот этого допустить разведчик никак не мог!
Войдя в кабинет, Полещук понял, что успел вовремя прервать откровения австрийца.