Сахарница закончила свой век в камине, распространив напоследок запах карамели.
От громкой музыки звенело в ушах.
Этель наконец отпустила Мэри.
— Они просто ненормальные! — простонала горничная, падая в объятия Пола.
Где-то во Франции, месяц спустя, ноябрь 1935 г.
Между горными ущельями вилась ленточка белого пара. Поезд мчался через темные еловые леса, пересекал горные реки и каменные осыпи.
Виктор Волк разглядывал через оконце проносившийся мимо пейзаж.
Его везли в поезде из пяти бронированных вагонов. И было невозможно определить, в каком из них находится арестованный.
Все остальные вагоны были набиты военными.
Еще два таких же состава, с тем же количеством солдат, но без арестанта, выехали из Парижа с интервалом в несколько минут.
Комиссар Булар все рассчитал.
Арестованного должны были доставить в одну из трех готовых к его приему крепостей. Первая находилась в Альпах, на неприступном горном склоне. Вторая — недалеко от острова Ре. И третья — на болотах центральной части Франции. Только Булар знал, какую из трех выбрали в последний момент.
Все было продумано так, чтобы сделать побег невозможным.
Виктор Волк с удовольствием вдыхал горный воздух. Он любил мороз. Был ясный, солнечный день. Виктор почти не ощущал неудобства от своей вынужденной неподвижности.
Его руки были привязаны к чугунной болванке, а ноги — прикованы к полу клетки. Клетку с толстыми прутьями, в которой он сидел, поставили в один из вагонов с бронированными стенами, арендованных у Банка Франции. Такой вагон мог выдержать любую танковую или воздушную атаку.
Булар стоял на перроне вокзала Ла-Рошель. Его сопровождали верный Авиньон, два отделения внутренних войск и кузнец, которому предстояло снять с Виктора кандалы.
Вокзал был оцеплен военными.
Все шло по плану. Булар ждал, засунув руки в карманы пальто. На нем была новая шляпа от «Моссана».
Поезд должен был прибыть через несколько минут. Уже доложили, что его видели в районе Марана.
— Есть какие-нибудь новости о двух других? — озабоченно спросил Авиньон.
Булар кивнул в сторону начальника вокзала, предлагая переадресовать этот вопрос ему.
— Да, все нормально, — подтвердил тот. — Поезда должны прибыть на вокзалы одновременно. Для этой цели была рассчитана скорость каждого.
На лице Булара появилась довольная улыбка.
Он очень долго готовился к этому дню. Это был его долг перед Зефиро. Он обещал засадить Виктора Волка за решетку до конца его дней. Только так можно было отвести угрозу, нависшую над падре и его монахами.
Раздался свисток. Глаза Булара ярко заблестели.
— Идет! — воскликнул Авиньон.
Паровоз медленно подъехал к вокзалу. Пять вагонов остановились у почти безлюдного перрона. Их сразу же оцепили солдаты.
— Теперь за дело, — сказал Булар. — Четвертый вагон.
Маленькая армия переместилась к хвосту поезда. На лице Авиньона выступил пот.
— Это здесь, — сказал он.
— Откройте вагон! — крикнул Булар.
Два человека со связками ключей вышли из строя и начали отпирать замки, один за другим. Булар назвал им пятизначный код для последнего. Потом сказал:
— Можете входить, Авиньон.
Кузнец готовил к работе сварочную горелку.
С помощью трех охранников Авиньон оттянул в сторону раздвижную дверь и бросил лихорадочный взгляд на Булара.
— Ну, идите же, — повторил комиссар.
Авиньон вошел в вагон. Оттуда раздался крик. Лейтенант снова появился в дверях.
— Здесь никого нет!
Булар взревел:
— Ищите везде, идиоты!
Обыскали остальные вагоны. Но во всех четырех сидела только охрана.
Авиньон на ватных ногах подошел к Булару.
— Его здесь нет.
Булар повернулся к вокзальным часам.
— В таком случае я полагаю, что он уже на месте.
И комиссар положил руку на плечо Авиньону.
— Дорогой мой, вы правда думали, что я буду встречать его с оркестром на обычном вокзале? Вы за кого меня принимаете? Свяжитесь с лейтенантом Реми, он сейчас на вокзале в Бурже.
Авиньон бросился в буфет, где находился телефон.
— Простите, месье…
Кто-то робко топтался около комиссара, который никак не мог открыть свою коробочку с леденцами.
— Господин комиссар…
— Да? — отозвался Булар.
Это был кузнец, который вдруг понял, что надобность в нем отпала.
— Я могу уйти? — спросил он.
— А вы как думаете?
Кузнец не знал, какого ответа от него ждут.
— Так я… могу?
— Если только не желаете заново опломбировать вагоны! — закричал Булар.
Начальник вокзала украдкой сделал кузнецу знак уходить.
Лейтенант Авиньон вернулся очень быстро, вид у него был по-прежнему бледный.
— Нет, комиссар, его там не нашли. В поезде, прибывшем в Бурж, никого нет.
Булар изобразил удивление.
— Какой сюрприз! Неужели? Его нет в Бурже?
Он встал в позу трагической актрисы и изрек:
— Все, это конец!
И, пронзив свою грудь воображаемым кинжалом, снова бросил взгляд на большие вокзальные часы.
— Позвоните в Шамбери, любезный.
Измученный Авиньон снова поплелся в буфет. Маленькая армия пялилась на комиссара, совершенно сбитая с толку.
От его уверенности не осталось и следа. Булар нервно сосал леденцы.
Он все это время знал, что никого не переиграет, и уже горько сожалел о том, что устроил здесь этот дурацкий спектакль. Виктор Волк не был героем фарса или трагедии. Это был изворотливый негодяй, способный проскользнуть куда угодно, как те жирные мухи, которых находят живыми и невредимыми в фараоновых гробницах, замурованных три тысячи лет назад.
Паровоз перестал выплевывать облачка пара.
Авиньон все не возвращался.
На вокзале стояла мертвая тишина.
Чтобы убить время, Булар начал подводить свои часы по вокзальным. Колесико осталось у него в руке.
Не выдержав, он заорал:
— Сходите за ним кто-нибудь!
Авиньона нашли без сознания в буфете. Какой-то человек пытался привести его в чувство, обмахивая справочником железных дорог.