Спустившись к подножию горы, Криста резко затормозила, останавливая полноприводной джип. Мчась вниз по заледенелой дороге, она в зеркало заднего обозрения видела ракетный удар. Весь мир за спиной оказался объят пламенем. От ударной волны задребезжали стекла машины. Через считаные мгновения край ледника оторвался и рассыпался, заваливая вход в подземное хранилище.
К тому времени как внедорожник остановился, руки Кристы на рулевом колесе дрожали, дышать стало трудно.
Она обратилась в бегство сразу же после предупреждения, поступившего по телефону. А что, если бы она замешкалась, что, если бы ее задержали? Ошибаться было нельзя.
И все же ей удалось спастись.
Ужас постепенно превратился в странный душевный подъем. Она жива. Ее руки, лежавшие на рулевом колесе, стиснулись в кулаки. Все тело содрогнулось в булькающем смехе облегчения. Криста тщетно пыталась успокоиться.
По обеим сторонам дороги появились люди в защитных комбинезонах полярной расцветки. Впереди путь перегородил гусеничный вездеход, похожий на танк.
Но Кристе было нечего бояться. Все опасности остались позади. Это была ее армия.
Распахнув дверь машины, молодая женщина направилась к своим людям. Повалил снег. В воздухе закружились большие белые хлопья. Криста забралась в кабину огромного вездехода. Пассажирский отсек был заполнен угрюмыми людьми, вооруженными автоматическими винтовками.
Другие боевики садились на снегоходы.
Дорога в гору была разрушена, но Криста все равно должна была подняться наверх. Кто-то мог остаться в живых после огненного нападения, а у нее на этот счет имелся четкий приказ.
Никаких свидетелей.
13 часов 04 минуты
— Вы можете остановить часовой механизм? — спросил сенатор Гормен.
Все столпились вокруг Пейнтера и боеголовки, в том числе и Карлсен. Он был бледен, как и остальные. Несомненно, это была не его затея. Особенно если учесть, что он также оказался в ловушке. Однако у Пейнтера пока не было времени задумываться над значением этого.
Он повернулся к остальным.
— Мне нужно, чтобы кто-нибудь сбегал и проверил состояние верхнего тоннеля, — спокойным и решительным тоном произнес он. — Завалило ли нас? Есть ли выход наружу? И еще мне нужен сюда инженер систем обеспечения, немедленно.
Два человека из сопровождения Буты выбежали в коридор, радуясь возможности оказаться как можно дальше от боеголовки.
— Вы можете ее обезвредить? — спросил Карлсен.
— Это ядерная боеголовка? — подхватил Гормен.
— Нет, — ответил обоим Пейнтер. — Это вакуумный заряд. В данных условиях он страшнее ядерного.
Пусть ни у кого не остается никаких сомнений. Основу боеголовки составляла жидкая горючая смесь. Оболочка была заполнена порошкообразным фтористым алюминием, а в центре размещался детонационный заряд.
— Это самое эффективное средство уничтожения подземных укрытий, — объяснил Пейнтер, изучая устройство. Когда он говорил, это помогало ему сосредоточиться. — Взрыв происходит в два этапа. Сначала детонационный заряд образует огромное облако мельчайшего аэрозоля. Достаточно большое, чтобы заполнить весь тоннель. Затем это облако мгновенно воспламеняется. В результате возникает ударная волна, которая сокрушает все на своем пути, попутно пожирая весь имеющийся кислород. Так что смерть может наступить от четырех причин. Нас разорвет в клочья, раздавит, мы сгорим или задохнемся.
Не обращая внимания на испуганные возгласы окружающих, Пейнтер сосредоточился на детонаторе. Его специальностью была электроника, а не боеприпасы. Он быстро оценил хитросплетение проводов — находящихся под напряжением, заземленных и просто ложных. Если перерезать не тот, который нужно, изменить напряжение, вызвать импульс… существовала тысяча способов взорвать устройство и только один — его обезвредить.
Нужен был код.
К несчастью, Пейнтер его не знал.
Реальная жизнь отличалась от изображаемой в кино. Рядом не было специалиста-подрывника, который обезвредит бомбу в последнюю секунду. Не было возможности провернуть какой-нибудь хитрый трюк — например, заморозить боеголовку в жидком азоте. Весь этот бред бывает только в боевиках.
Пейнтер посмотрел на часы.
Меньше восьми минут…
Топот ног возвестил о возвращении одного из гонцов.
— Выхода на поверхность нет, — задыхаясь, выговорил он. — Я наткнулся на солдата, возвращавшегося с той стороны. Наружная дверь выдержала взрыв. Солдат ее открыл. За ней гора льда. Мы погребены. По словам солдата, завал такой толстый, что сквозь него не проникает дневной свет.
Пейнтер кивнул. Подобная стратегия имела смысл. Бункер был сконструирован так, чтобы выдержать ядерный удар. Если кому-то захотелось убить всех, кто находится внутри, лучший способ заключался в том, чтобы подбросить туда вакуумную бомбу и наглухо запечатать бункер снаружи. Если кто-то и уцелеет в огненной буре, его обязательно добьет отсутствие кислорода.
Значит, оставался только второй способ.
Вернулся гонец, ведущий за собой здоровенного, как шкаф, норвежца. Это был инженер систем обеспечения. Увидев лежащую на полу боеголовку, он побледнел. Пейнтер с удовлетворением отметил, что этот, по крайней мере, сообразителен.
Директор Кроу выпрямился, отвлекая внимание от боеголовки.
— Вы говорите по-английски?
— Да.
— Отсюда есть еще какой-нибудь выход? Инженер молча покачал головой.
— А шлюзы, запирающие бункеры с семенами, герметические?
— Да, внутри поддерживается строго определенное давление.
— Вы можете его увеличить? Инженер кивнул.
— Да, это можно сделать вручную.
Пейнтер обратился к остальным — к Буте, Гормену и даже Карлсену.
— Соберите всех в один из бункеров с семенами. Немедленно.
— Что вы собираетесь сделать? — спросил сенатор.
— Проверить, насколько быстро я умею бегать.
13 часов 05 минут
Держа руки сцепленными за головой и не владея норвежским языком, Монк безуспешно пробовал начать переговоры об освобождении.
Норвежские солдаты не отводили винтовки, направленные на пленников, но, по крайней мере, их щеки больше не прижимались к прикладам. Крид изложил суть дела. Сняв с головы шлем, он быстро говорил на смеси норвежского с английским, подкрепляя свои слова красноречивыми жестами.
Вдруг Монку прямо в ухо заскрежетал голос, наполненный треском статического электричества. Он доносился из встроенных в шлем наушников.
— …меня слышишь?…помощь… времени нет…
Несмотря на направленную на него винтовку, Монк ощутил прилив облегчения. Он узнал голос. Это был Пейнтер. Он жив! Монк попробовал ответить: