– Я не знаю вас, – начал Йоте.
Голос звучал уверенно, даже властно. Йоте говорил с заметным сконским акцентом и не стыдился этого.
– У нас есть общие знакомые, – отозвался я.
– Кто же?
– Арне Йонссон, например.
Йоте наморщил лоб:
– Арне… Вы имеете в виду того самого Арне… Газетчика?
– Очевидно.
– Я не видел его целую вечность. Он все такой же толстый?
– Крепок как дуб, – кивнул я.
Йоте пристально посмотрел на меня:
– Что-то не совсем понимаю… Это он прислал вас? Я никогда не питал симпатии к газетчикам, к нему в частности. За то, что он брался судить о вещах, в которых ничего не понимает.
– Все журналисты только этим и занимаются, – согласился я.
– Чего же вы хотите?
– Поговорить о другой общей знакомой – Бодиль Нильссон.
Он снова наморщил лоб:
– Бодиль… Бодиль… Красивое имя, но Бодиль Нильссон… Нет, не помню.
– Это случилось давно, больше двадцати лет назад. Она возвращалась домой после дискотеки, и мужчина, к которому села в машину…
– Вспомнил, – перебил Йоте, и лицо его просветлело. – Он задал ей трепку, так?
– Можно сказать и так, – вздохнул я. – Но меня интересует ваше расследование. К чему вы пришли?
Йоте рассмеялся и хлопнул себя по коленке:
– А к чему я мог прийти? Она же ни черта не помнила. Честно говоря, поступок того мужчины не слишком возмутил меня. Наше общество катится в тартарары с тех пор, как в школе отменили розги.
– То есть вы на все начхали? – уточнил я.
– Почему же? – обиделся Йоте. – Я беседовал с людьми. Но машина… как там… автофургон, она говорила…
– Да, белый автофургон.
– И как вы себе это представляете? – Йоте выпучил глаза. – Как бы мы нашли этот белый фургон? Она ведь даже номера не записала… Нет, та девушка получила по заслугам.
– Как вы можете об этом судить? Вы были с ней знакомы? – не удержался я.
– С ней – нет. Но знал достаточно таких, как она.
– О чем вы?
Его лицо вспыхнуло.
– А вы-то кто такой? И какое имеете ко всему этому отношение?
– Я встречался с Арне Йонссоном и с Бодиль Нильссон и знаю, что тот мужчина несколько лет разъезжал по Смоланду и Сконе, подбирал на дороге молодых женщин и порол их розгами. Знакомо?
– Что знакомо? – испугался Йоте.
– Это все дело рук одного и того же человека и…
– Я не желаю об этом разговаривать, я звоню Биргит, – запаниковал старик.
Он потянулся к кнопке вызова на подлокотнике кресла.
– Чего вы боитесь? – сказал я как можно спокойнее. – Знаете ли вы, что сейчас объявился человек, который занимается чем-то похожим, с той разницей, что он убивает женщин? Вам это известно?
На несколько минут Йоте замер, опустив руку. В тишине тикали стенные часы. Они всегда тикают в комнатах пожилых людей.
– Вы тоже журналист? – спросил наконец Йоте.
– Уже нет, – возразил я.
– Но я видел вас по телевизору.
«Вот что значит однажды проснуться знаменитым, – подумал я. – И это после двух или трех теледебатов».
Я махнул рукой:
– Я завязал.
– Простите, что? – не понял Йоте.
– Так, ничего.
– Если бы я знал, что вы из газеты, велел бы Биргит отправить вас к черту! Здесь нечего копать! – Он даже покраснел от возмущения.
– Не уверен, – покачал головой я.
– Идите к черту!
– Я оказался поневоле замешанным в это дело, – объяснил я. – Кроме того, я беседовал с Бодиль Нильссон и поверил ее рассказу. Это все. И знаете, сделай вы двадцать один год назад то, что до́лжно, возможно, две женщины сегодня избежали бы смерти.
– Думайте что хотите. – Йоте развел руками. – У нас в то время имелись проблемы поважнее, чем защищать пьяных потаскушек, которых вполне заслуженно выпороли.
– Откуда вам известно, что она была пьяна? Она не говорила об этом ни вам, ни кому-либо другому.
Йоте пожал плечами:
– Об этом догадывались все, кроме ее матери. Так чего вы от меня хотите?
Я вздохнул. Надежда разжиться новой информацией рассеялась как дым. Арне оказался прав: Йоте Сандстедт – человек старой закалки, к тому же весьма недалекий.
– Тогда уходите, сейчас начнется «Макгайвер».
– У вас есть дети? – поинтересовался я.
– Это вас не касается.
– Надеюсь, у вас их нет.
Я повернулся и пошел к выходу, прежде чем он успел ответить.
Хлопнула дверь. В холле Биргит Лёвстрём спросила, узнал ли меня Йоте Сандстедт.
– Да, мы приятно побеседовали, – ответил я.
– Рада была помочь.
Уже на пороге я вспомнил про автомобиль, удалявшийся по аллее от парковочной площадки, когда я ставил свою машину.
Я вернулся к Биргит Лёвстрём:
– Скажите, фру Лёвстрём, вы не знаете, что за машина отъезжала от этого здания полчаса тому назад?
– Нет.
– Никогда не видел такой странной модели.
– Последний визитер, который у нас был перед вами, навещал Йоте.
– И кто он?
Она пристально посмотрела мне в глаза:
– А вам зачем?
В этот момент на ее столе замигала красная лампочка.
– Это Йоте. – Медсестра посмотрела на меня осуждающе.
Она вскочила и исчезла в коридоре. Я проводил ее взглядом и пошел к выходу.
Когда я садился в машину, Биргит Лёвстрём возникла на крыльце.
Я помахал ей рукой, но она не ответила.
На что мог обидеться Йоте? Конечно, я намекнул, что больше двадцати лет назад он не сделал свою работу. Вероятно, мне не следовало этого говорить. В конце концов, я ведь тоже не вполне чист перед полицией. Я испытывал угрызения совести, тем не менее правда оставалась правдой: поймай Йоте Сандстедт тогда «экзекутора» Бодиль Нильссон, Ульрика Пальмгрен и Юстина Каспршик были бы сейчас живы.
Я остановился и загрузил в GPS новый адрес. Его я тоже получил от Арне Йонссона, располагавшего обширной сетью нужных мне контактов.
На этот раз мой путь лежал в Треллеборг. Он сильно изменился со времен моего детства. От городка, который я помнил, осталось одно название.
Он стоял на трассе. Бодиль Нильссон оказалась права: Альбексстугана больше не существовало. На его месте была транспортная развязка, оглядывая которую я с трудом представлял событие, происшедшее здесь двадцать один год назад.