В руке подполковника грозно белела кружка с дымящимся кофе.
– Швырнете или окатите? – спросил Пимкин, невольно отступая на шаг.
Волкова сделала маленький глоток и с пристрастием принимающего парад маршала осмотрела его сверху донизу и обратно.
– Окатила бы, да шинель жалко – добротная. И папаху. Входите. Генерала вдруг охватило гнусное подозрение.
– Скажите, а у вас случайно муж в ВДВ не служит?
– Что? Какой еще муж?
– Хотя нет… Дверь-то целая.
– Вы, пожалуй, не мерзавец. Вы категорический идиот. Проходите же или катитесь прочь.
Пимкин покашлял в кулак, тронул дужку очков и наконец решительно переступил порог.
Крошечная прихожая, где троим уже не разминуться. Налево – раздельный санузел и кухонька, направо – комната с зашторенными окнами и аккуратно застеленной полутораспальной кроватью.
А прямо по курсу – косо наклеенный на стену гигантский плакат с умиротворенно спящим подростком, над которым проносится истребитель, и рубленой подписью: «Не дрыхни в кровати! Летай, как батя!»
– Ух ты! Какая забавная пропаганда! – хохотнул генерал, снимая шинель и папаху. – Не думал, что сейчас такие еще штампуют.
Нина зазвенела на кухне посудой.
– Кофе будете?
– Если только внутрь, а не на китель. – Пимкин поискал глазами тапочки. Не нашел. – Мне в комнату пройти?
– Куда пожелаете.
Генерал втиснулся в промежуток между холодильником и столиком и присел на табуретку. Для этого ему пришлось передвинуть на поясе кобуру с именным пистолетом.
– Ну и ну… В каких условиях русский офицер нынче живет. У нас, когда я командовал отдельной разведротой на границе с Казахстаном, ребята и то лучше жили. А это ведь – элитная подмосковная авиабаза. Позор.
– Мне через полчаса нужно ехать в Главк, – не отреагировав на сентенцию генерала, сказала Волкова. – Давайте все наши вопросы решать в оперативном рабочем порядке.
– Подайте дольку лимона, – попросил Пимкин, размешивая ложечкой сахар в антрацитовой кофейной мути.
– А коньяку ведерко не плеснуть? Вы ж генерал – вот и заведите себе адъютанта для особо важных поручений. И оруженосца в придачу, пусть «вальтер» ваш таскает на шелковой подушечке.
– Нина, перестаньте на меня обижаться, – примирительным тоном проговорил Пимкин, подаваясь всем корпусом вперед, чтобы дотянуться до кругляшки лимона на блюдце. – Давайте поговорим. Времени и правда мало.
Волкова уселась на вторую табуретку, закинув ногу за ногу, и в упор поглядела на него.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Я расскажу вам свою… м-м… версию. Обратите внимание, свою версию, а не планы конторы.
– Понимаю.
– Вкратце наработки такие… Когда происходят какие-либо глобальные изменения, жизнь любого общества начинает идти по несколько искаженным законам и нормам. В ту или иную сторону смещаются многие составляющие: система ценностей, моральные принципы, социальные устои и так далее. Словно атомы меняются местами, модифицируя структуру кристаллической решетки. А подчас даже превращая твердое тело в аморфный кисель. Вы улавливаете аналогию? Так вот. Как следствие подобных трансформаций на свет божий выползает куча идиотов и ренегатов, которые решают, что именно они призваны все исправить. Что они – взвод новоявленных мессий, хранители древнейших тайн и члены суперзаконспирированного ордена имени Ваньки Тутанхамона.
– Вы клоните к тому, что после нападения плазмоидов новые секты полезли из-под земли, словно грибы после дождя?
– Да уж… дождичек. Огненный, – нахмурилась Волкова. – В целом вы правы. Именно полезли. Но суть не в том. Факт, что они полезут, был ожидаем, а методы подавления или контроля подобных дебиломасонов разработаны больше века назад и, как правило, действуют безотказно. Так вот, суть в другом. Наше ведомство по долгу, так сказать, службы отслеживает деятельность всех организаций, которые поднимаются выше определенной планки и становятся потенциально опасными для страны. Некоторые из них варятся в собственном соку и никому особо не мешают, другие и вовсе несут позитивные настроения, третьи проявляют радикальные замашки – они уже опасны, четвертые выходят на кровавое поле экстремизма, их главари ликвидируются, а идеологические плацдармы искусственно подрываются. Тут своя специфика, отчасти, думаю, вам как разведчику знакомая…
– Что вы откопали, Нина? – нетерпеливо перебил Пимкин, допивая вкусный кофе.
– Практически сразу после вторжения вдруг чрезвычайно интенсивную деятельность развернула одна любопытная секта. До времени икс она вообще не была в разработке у ФСБ. Упоминалась парой строчек в базе данных среди сотен прочих потенциальных организаций-девиантов – и только. И тут вдруг всплыла чуть ли не в одночасье по всему миру. Заметьте! Не по стране! По миру! Это десятки конченых фанатиков, сотни людей, твердо убежденных, а также тысячи лояльных сподвижников и завербованной шелупони в разных уголках планеты.
– Как себя называют?
– В том-то и дело, что никак. – Оседлав любимого конька, Волкова немного раскрепостилась и даже позволяла себе изредка жестикулировать. – Это очень нетипичный случай. Ведь 99 из 100 девиантов выдумывают себе пафосные и не слишком названия. От всяких «Хранителей ковчега» до «Пивных царей» и, простите за точность, «Орденов гондонных пророков».
Пимкин хмыкнул.
– Честное слово, бывают и такие курьезы, – пожала плечами полковник.
– Странно, я как-то пропустил этих безымянных, – задумчиво проговорил генерал. – Совсем, видать, на чудо-пушках Буранова мозги повернул…
– Безымянные… А что – очень точное определение, – одобрительно кивнула Волкова. – И нет ничего удивительного в том, что вы на них не обратили внимания. Это чрезвычайно серьезная организация с четкой вертикалью власти и беспрекословным подчинением.
– Кто руководитель?
– Здесь самое туманное место. Субординационная цепочка ведет куда-то очень, очень высоко, но точно выяснить мне пока не удалось. Возможно, это ложный след. Они себя не афишируют. Никаких терактов и громких провокаций, никакого эпатажа, ноль игры на публику. Есть что-то вроде девиза или молитвы на разных языках. На русском звучит так: «Храм человеческий спасти. Бездну, геенну огненную отвести. Церберов умервсти». И совершенно четкая цель.
– Постойте… Неужто – пятеро наших загадочных тузов?
– В точку. – Волкова расстегнула верхнюю пуговицу блузки. Генерал так и не понял: профессиональная ли это уловка или просто батарея на кухне слишком сильно жарит. – Именно пятеро наших тузов.
– Я вот думаю, неужели во всем мире во времена такого бума, как теперь, только этот случай можно брать в расчет? Не слишком ли опрометчиво и самоуверенно?
– Вы верите в случайности, генерал? Не в простенькие совпадения, к категории которых можно отнести любую мелочь, вплоть до упавшего маслом вверх бутерброда. Нет. Я имею в виду настоящие случайности. Которые бывают раз в сотню лет. Случайности с большой буквы. Те, которые приближаются к понятию «чудо».