– Какая спешка? Прошло больше года.
– У тебя кто-то появился? – Собственный голос показался ему нелепо взволнованным.
Джессика пристально рассматривала его, но он выглядел совершенно невозмутимо.
– Нет, хотя тебя это совершенно не касается. – Она помедлила. – А у тебя?
Он фыркнул:
– Нет. С меня довольно, спасибо.
– С меня тоже! – Джессика снова засомневалась, видимо не желая показать, что ее интересует его личная жизнь. – Но, полагаю, ты в игре?
– Что? Что ты хочешь этим сказать?
– Встречаешься с кучей женщин.
Кейд снова фыркнул, будто это его обидело. Она что, принимает его за плейбоя?
– Мне кажется, ты могла бы знать меня лучше.
– Но ты ведь живешь в том доме. У него вполне определенная репутация.
– У кондоминиума репутация? – удивился он. – У дома, в котором я живу? У «Риверз Эдж»?
– Конечно, – уверенно ответила Джессика. – Там живет много одиноких людей. Очень богатых одиноких людей. Есть бассейн и сумасшедшее место для вечеринок в пентхаусе. Там шикарные апартаменты.
– Откуда ты знаешь?
Она покраснела:
– Только не думай, что я пыталась разнюхать что-то о тебе.
– Мне бы это и в голову не пришло.
– В газете писали.
– Должно быть, я пропустил.
– Похоже, отличное местечко для холостяка. Особенно для того, кто ищет свободных развлечений.
Так вот что она про него думает? Ну и ну. Ладно, пусть думает что хочет. Но как могло случиться, что она совсем его не знает?
– Помимо всего прочего, – услышал Кейд свой каменный голос, – это в шаговой доступности от работы, где я, между прочим, провожу большую часть времени, когда не сплю. – Он замолчал, тоже не желая казаться слишком заинтересованным ее личной жизнью. – А как ты? В игре?
– Не говори глупостей.
– Интересно, когда я спрашиваю – это глупости, а когда ты – нет? – И снова между ними возникло напряжение, которое постоянно таилось где-то рядом, готовое в любой момент вырваться наружу.
– Я уже объясняла тебе, что полностью поглощена бизнесом. У меня больше ни на что нет времени.
– Значит, у тебя нет новых отношений и ты не рвешься заводить их. Тогда зачем тебе развод?
Джессика вздохнула. Слишком театрально, на его вкус.
– Это не может продолжаться бесконечно, Кейд.
Ему хотелось спросить почему, но он не стал.
– Все время, что я провела на работе, окупается. Мой бизнес выходит на новый уровень.
Кейд поднял бровь.
– В прошлом году я заработала больше ста тысяч, торгуя через Интернет.
Он одобрительно присвистнул:
– Это здорово.
– Думаю, в этом году смогу заработать вдвое больше, после того как открою шоу-рум.
Значит, она двигалась не только вперед, но и вверх. Что ж, тем лучше для нее. Даже самому себе Кейд ни за что не признался бы, как его обрадовало, что успехи Джессики не подразумевали появления нового парня.
– Мой адвокат советует покончить с неопределенностью.
Ему не без труда удалось сохранить спокойствие, когда к нему применили эпитет «неопределенность».
– Чего опасается твой адвокат? Что ты добьешься сумасшедшего успеха, и я, как твой законный супруг, потребую себе половину бизнеса?
– Полагаю, возможны разные странные вещи.
– Я думаю, в случае предъявления взаимных претензий мой бизнес потянет не меньше твоего.
– Мы оба знаем, что твоя компания стоит в сотню раз больше моего скромного бизнеса. Дело не в этом.
– Тогда в чем? – Кейд, прищурившись, смотрел на нее. Он так хорошо ее знал. И понимал, что она чего-то недоговаривает.
– Кейд, у нас даже нет соглашения о разводе. Этот дом принадлежит нам обоим. И все, что в нем есть. Ты даже не взял ничего из мебели. Со всем этим надо разобраться.
Он пожал плечами и взглянул на их дом, маленький, нуждавшийся в ремонте домик, в который она когда-то влюбилась с первого взгляда.
«Он похож на домик Белоснежки», – мечтательно говорила она.
Он совсем не был похож на домик Белоснежки. Если не считать декоративных ставней с вырезанными на них сердечками, дом представлял собой незатейливый, безобразно оштукатуренный куб. Единственное, что роднило его с домиком Белоснежки, – это необходимость держать семь гномов на полный рабочий день, чтобы помогали с нескончаемым ремонтом.
С тех пор как он ушел, Джессика ничего не делала с его внешним видом. Из-за того что на большее не хватало денег, они взяли напрокат краскопульт и выкрасили штукатурку в белый цвет. Ставни и дверь остались светло-голубыми. Теперь косметические изменения уже исчезали.
Интересно, изменилось ли что-нибудь внутри? Кейду вдруг захотелось узнать, насколько далеко она ушла от прошлого. Почувствовал, что ему необходимо это понять.
Достав из кармана ключи, он удивился.
– Надо же, у меня завалялись ключи.
И уже в следующее мгновение помог Джессике войти. Ему казалось, что с ее стороны было бы разумно убрать из дома любое напоминание о нем.
Но она была женщиной, сцепившейся с грабителем, и не делала разумных вещей.
Их дом почти не изменился. Джессика не пыталась убрать то, что напоминало о нем. Сохранила диван, они выбирали его вместе, и потертую старинную скамью, которую ей нравилось использовать как кофейный столик. Даже не избавилась от огромного кресла с откидной спинкой, обитого бордовой искусственной кожей. Кейд считал, что его надо выбросить. Когда к ним приходили гости, она любовно называла его царь-креслом и даже дала ему имя Бегемот.
Собственно говоря, насколько Кейд смог заметить, единственное изменение состояло в том, что теперь на стеклянном столике стояла только ваза с тюльпанами. И он не был завален журналами про детей. А еще над камином больше не висели ее любимые свадебные фотографии в разномастных рамках. Краска под ними не успела выгореть, и теперь на том месте, где горделиво красовалась их любовь, осталось шесть пустых прямоугольников.
Камин на самом деле никогда не работал. Кейд помнил восторг, когда они попытались разжечь его, после того как выпал первый снег. Но из печи в дом пошел такой черный дым, что пришлось, смеясь, спасаться бегством. В память о том случае на полу перед камином так и осталось большое черное пятно.
Он провел Джессику на кухню, в заднюю часть дома. Когда-то они надеялись, что сломают стену и получится открытое пространство, однако не сложилось. Кейд заставил ее сесть за стол – еще один предмет мебели, который они раздобыли вместе в магазине секонд-хенд, куда любили заглядывать по утрам в субботу. Не спрашивая, он налил ей воды, найдя стаканы там же, где они стояли раньше.