– Но я очень устала и не хочу оставаться одна. Если предложение еще действительно, то я не прочь поехать на твой чердак.

– Предупреждаю, что я холостяк и гостей не ждал, – сказал Ансон, отпирая ключом дверь. К счастью, в последние недели у него было достаточно времени для уборки и других дел по хозяйству, которые из-за работы в «Гейтс» приходилось откладывать на потом, – например, изготовление мебели. Но зато теперь пол был усыпан стружкой и опилками, в углу валялись инструменты и стояли козлы.

– Ага, вижу, ты не шутил, когда сказал, что делаешь все сам, – заметила Джинни, оглядывая книжный стеллаж, который в готовом виде должен был занять заднюю стену.

– Мой отец был столяром.

– Это он научил тебя делать мебель?

– Ну да, шкафы, стулья, столы и прочее.

Ансон и впрямь многому научился у отца, и хотя уроки столярного дела сопровождались руганью, пинками и затрещинами, он крепился и старался разделять полезные знания и своего вечно пьяного наставника.

Пока Джинни разглядывала стеллаж, Ансон рассматривал свою гостью, наслаждаясь тихой красотой ее лица. Чистая кожа, большие сонные глаза, спутанные светлые мягкие волосы – ничего привлекательнее он в жизни не видел.

– Что такое? – спросила она, заметив его пристальный взгляд.

– Я просто не привык видеть женщину в моем доме, – выпалил Ансон, вовремя не сообразив, что говорит как полный неудачник.

– У тебя здесь не бывает женщин?

– Нет.

– А мужчины бывают? – прищурилась Джинни.

– Нет, – усмехнулся Ансон.

– Хм, – задумчиво произнесла Джинни и посмотрела на него, склонив голову набок, будто искала ответа на незаданный вопрос, улыбнулась и отошла к широкому окну, откуда открывался потрясающий вид на горы Смоки-Маунтинс, что возвышаются над городом с восточной стороны. Солнце пока не взошло, но первые розоватые лучи утренней зари уже подсветили небо и окутанные туманом вершины.

– Теперь ты понимаешь, почему я решил поселиться на чердаке? – спросил Ансон.

– Это счастье – просыпаться утром и видеть в окне такую красоту.

– Да, мне вообще повезло в жизни. Судьба мне благоволит. А все могло бы быть гораздо хуже.

Джинни заинтересованно взглянула на него, но объяснить, что он имеет в виду, не попросила. Он и не стал.

– Ложись-ка в кровать.

Джинни огляделась:

– А где тут кровать?

– Вон за той стенкой с розовым рисунком. С другой стороны у меня спальня.

Бросив на него еще один взгляд с прищуром – к чему он уже стал привыкать, – Джинни взяла свою сумку и отправилась туда, куда он показал. Но не успела она скрыться за стеной, как тотчас выскочила обратно с вытаращенными глазами.

– Ансон? – прошептала Джинни.

– Что? – встревожился он, мгновенно ощутив нервный холодок в желудке.

– Там на твоей кровати… какая-то женщина.

Глава 6

– О боже, Ансон, что у тебя с лицом?

Брюнетка, сидевшая среди подушек на кровати, была в его любимой футболке «Атланта-Брейвз», туго обтянувшей ее пышные формы, – зрелище, которое в некоторых странах могло бы попасть в разряд порно. И будь на его месте другой мужчина, она могла бы стать его воплотившейся фантазией.

– Долго объяснять, Ники. – Ансон обернулся к Джинни: – Джинни, это Николетт Джемисон, моя кузина, с которой мы не виделись тысячу лет.

– Не преувеличивай, Ансон, мы виделись с тобой год назад. – Ники сверкнула белозубой улыбкой, глядя на Джинни. – А вы его новая подруга?

Ники совсем не изменилась – ровные белые зубы, ямочки на щеках, яркие голубые глаза и язык как помело.

– Ники…

– Приятно познакомиться, – перебила Джинни, бросая на Ансона косой взгляд, от которого желудок у него скрутило судорогой. – Мы просто коллеги. Мне понадобилось перекантоваться где-то несколько часов, и Ансон пригласил меня к себе. Наверное, он забыл, что вы должны приехать.

– Нет, он не забыл, – весело отмахнулась Ники, – он и не знал. Я нагрянула без предупреждения. Мне тоже некуда было пойти, и я пришла сюда. Я стучала, стучала – все руки себе отбила, а время было уже за полночь, и я решила, что сегодня он уже не придет.

– А как ты вошла? – Ансон поднял с пола у кровати джинсы Ники и швырнул ей. – У тебя есть отмычка?

– Нет, но в прошлый раз я сделала дубликат ключа – так, на всякий случай.

Ансон хотел бы разозлиться, но не мог. Злиться на Ники – это все равно что стараться вычерпать океан чайной чашкой.

– Перед уходом ты отдашь его мне.

Ники нахмурилась:

– Хорошенькое отношение к родственникам, нечего сказать.

Но Ансон знал, что она не обиделась. А она знала, что в этот раз пересекла черту. Впрочем, такое ей было не впервой.

– Как долго ты планируешь оставаться в городе?

– На самом деле я хотела тут зависнуть на пару лет, если не дольше.

– Мне очень жаль, – Ансон со вздохом сложил руки на груди, – что так вышло.

– Ой, у меня больше нет сил обсуждать семейные проблемы, – поморщилась Ники, натягивая джинсы. Футболку она и не думала возвращать, но ничего, он купит себе другую, пусть только выметается.

– Но деньги на гостиницу у тебя есть?

– Ой, а ты правда не позволишь мне остаться?

Ансон снова вздохнул:

– Ты же видишь, кровать у меня одна. Ближайшие несколько часов она будет занята, и определенно не тобой.

– Ансон, пусть остается, – вмешалась Джинни, – я тут чужая, я сниму себе номер…

– Нет-нет, он прав, – перебила Ники со своей фирменной улыбкой, – я могу сесть на шею. Иногда это прокатывает, но сегодня, видимо, не мой день. – И она стала надевать кроссовки. – Но эту футболку ты мне подаришь, Ансон?

– Забирай, – махнул он рукой. Когда Ники улыбалась, Ансон забывал, как он зол.

– Я далеко не поеду. Я позвоню тебе, и, возможно, мне повезет, и ты не будешь таким букой, как сегодня.

Она подхватила большую сумку, лежавшую на тумбочке, и выцветший камуфляжный рюкзак, оставленный ею у стены, рядом с недоделанным книжным шкафом, повернулась к Джинни и сказала:

– Приятно было с вами познакомиться. В плане выбора друзей вкус у Ансона значительно улучшился.

Ники хотела было проскользнуть мимо стоящего у двери Ансона, но он удержал ее за руку:

– Ключ!

Она со вздохом сунула ему в руки рюкзак, весивший, наверное, тонну, и стала копаться в сумке:

– Тебя не проведешь. Как неудобно иметь кузена-гения.