– Слушай, говорю тебе: пакет с наркотой лежал в ящике, когда я его открыл. Я высыпал содержимое в туалет. Я, между прочим, не вызвал полицию – ради тебя и твоего брата. Ты знаешь, как я устал защищаться от надуманных обвинений? Меня обвиняют в таких вещах, которые мне никогда и в голову не приходили! Ты хоть представляешь, каково это?

– Теперь представляю, – всхлипнула Джинни. Слезы покатились по ее щекам, и Ансон едва сдерживался, чтобы не смахнуть их. Он сжал кулаки и спрятал между коленями.

– Мне не хотелось подозревать тебя, Джинни, но я просто не знал, где еще искать.

– Я тебя понимаю, – сквозь слезы говорила она, вытирая ладонями лицо, – мне тоже не хотелось верить, что ты принес наркотики ко мне в дом, но иначе…

– Иначе придется поверить, что твой брат – наркодилер, – закончил за нее Ансон. – Это ужасная штука, и мне не хочется заставлять тебя в это верить.

– Я все-таки не понимаю, почему эти бандиты на него напали, – сказала Джинни, – и почему один из них рискнул пробраться в больницу.

– И почему они вломились к тебе в дом, когда я находился там, – прибавил Ансон. – Все это важные вопросы.

– Если Дэнни знает правду, то он не признается. А если он лжет, то, значит, научился делать это настолько хорошо, что я ему верю.

Догадываясь, как ей больно от этой лжи, Ансон предпочел сменить тему:

– Я принес из кафетерия кое-что заморить червячка и оставил у Купера, чтобы он постерег до твоего прихода.

– Я не голодна, – покачала головой Джинни.

– Считай, что еда – это топливо. Не будешь есть, у тебя закончится топливо и не будет энергии, когда она понадобится тебе больше всего. – Ансон встал и протянул ей руку. Не сразу, но Джинни подала ему свою и встала, а он сжимал ее ладонь секундой дольше, чем следовало, прежде чем они повернулись и пошли к лифту. Где-то между третьим и четвертым этажами у Ансона зазвонил телефон. Это был Куин.

– Да, босс?

– Джинни Колтрейн с тобой?

Уловив напряжение в голосе Куина, Ансон нервно вздрогнул:

– Да.

– Пусть быстрее поднимается в палату.

– А что случилось?

– Ее брат отсоединил все провода, вырвал капельницу и требует, чтобы его отпустили.

Глава 8

При виде Дэнни, зажатого между Калебом Купером и дюжим медбратом, ее сердце бешено забилось. Он был бледный, потный, с безумно вытаращенными глазами, а из раны на руке, где раньше стояла канюля, текла кровь.

– Дэнни, прекрати!

Джинни подскочила к нему и взяла его рукой за подбородок. Он резко дернул головой, но ее прикосновение все-таки подействовало. Он узнал ее и сразу обмяк.

– Джиджи…

– Что случилось, Дэнни? Мы же говорили с тобой, как важно для тебя оставаться здесь и лечиться. Ты обещал, что будешь выполнять все требования врачей, помнишь?

– Они меня убивают, – слезливо пожаловался Дэнни.

– Неправда, – твердо возразила она, беря с тумбочки антисептическую салфетку. – А ну-ка, давай остановим кровь.

Он неохотно позволил ей зажать салфеткой вену. Джинни посмотрела на медбрата, тот кивнул и выпустил правую руку Дэнни, но Купер с серьезным и внимательным выражением продолжал крепко сжимать его левую руку. Потом Джинни и Купер подвели Дэнни к кровати.

– Садись, – велела Джинни. – Мы спросим у врача, можно ли тебе обойтись без капельницы, идет?

– Я схожу за ним, – сказал медбрат, направляясь к двери.

– Почему ты вдруг решил уйти? – тихо спросила Джинни, оглядываясь через плечо, чтобы посмотреть, где Ансон. Тот стоял в дверях с Куином и смотрел на нее, прищурив темные глаза, что мешало понять их выражение.

– Я просто хочу домой, в свою кровать. Я соскучился по домашней пище.

– И по складу спиртного в ящике для носков?

Дэнни резко вскинул голову и выкрикнул:

– Ах ты сука!

Этот внезапный и оттого еще более шокирующий приступ бешенства заставил Джинни болезненно вздрогнуть.

Никогда еще Дэнни не бывал с ней так груб.

Никогда.

– Довольно, – вмешался Ансон, подходя к Джинни и кладя ей руку на плечо, чтобы увести прочь от кровати. Она повиновалась, на дрожащих ногах доплелась и шлепнулась на стул.

Ансон встал между ней и Дэнни, нависая над его кроватью:

– Это не Джинни нашла спиртное, а я. Я искал для тебя одежду.

– А ты кто такой, черт подери?

– Я тот человек, который дрался вчера с четырьмя бандитами, пока твоя сестра бегала за помощью, чтобы спасти твою неблагодарную задницу, – невозмутимо ответил Ансон, будто его совсем не трогала враждебность Дэнни, но Джинни, к своему удивлению, уловила промелькнувшую в его тоне гневную нотку. – Мне-то плевать, если ты упьешься до смерти, но твоей сестре не плевать, и она не заслуживает такой наглости с твоей стороны. После всего того, что она для тебя делает, что она содержит тебя, кормит, одевает…

– Да, это правда, – слезливо согласился Дэнни, – прости меня, Джиджи.

Ах, как бы ей хотелось верить в его искренность!

– Не слушай его, Джинни, – сказал Ансон. Она заметила, что он переменился, и холодок пробежал у нее по спине. От него повеяло опасностью.

– Предлагаю всем выйти, и пусть медбрат проверит, не повредил ли Дэнни швы, – сказал Куин таким спокойным и благоразумным тоном, что с Джинни едва не приключилась истерика.

– Хорошая идея, – поддержал его Ансон и в четыре шага очутился за дверью.

– Джиджи? – раздался умоляющий голос Дэнни, который тянул к ней руку.

Она подошла, но своей руки ему не протянула.

– Оставь свои фокусы и слушайся медбрата, тебе понятно?

– Да, я уже просек. – Дэнни посмотрел на нее с прищуром. – Как ты своего нового бойфренда.

Она отвернулась, злая и взбешенная. Дэнни схватил ее руку.

– Извини, – снова заныл он, – не знаю, что на меня нашло.

– А я знаю. Тебе хочется выпить, и ты бесишься, потому что тебе не позволяют. – Она вырвала у него свою руку. – И я тебе не позволю. Теперь все будет по-другому. Ясно?

Дэнни кивнул.

– Я скоро вернусь, – сказал Джинни и вышла, глотая слезы.

Куин ждал ее.

– Вы здорово его приструнили.

Джинни стала вытирать слезы, которые все-таки брызнули из глаз.

– Жаль, что раньше не додумалась.

– Семья… это всегда сложно.

Интересно, а у Куина была когда-нибудь семья? Он, кажется, принадлежит к разряду людей, которые рождаются взрослыми. По крайней мере, Джинни не могла представить его ребенком, держащим в руках игрушечного медвежонка. Либо, если у него и были игрушки, он посылал их с секретным заданием в раздираемые войной игрушечные страны.