– Мы хотели бы подарить это дерево ученице нашей школы Лоре Линди. Ее младшему брату диагностировали рак, и это Рождество будет очень непростым для их семьи. – Она подождала, пока стихнут аплодисменты. – И мы хотели бы попросить всех помочь нам украсить эту прекрасную пихту.
В этот момент конкурс перестал быть просто конкурсом на лучшее рождественское дерево. Дух Рождества появился в воздухе, когда бабушки вместе с внуками вешали игрушки на пихту, уважаемый врач стоял бок о бок с обычным батраком с фермы, а самый сильный из мужчин – с самой хрупкой из женщин.
Украшения брали из ящиков всех команд, а когда они закончились, участники конкурса снимали игрушки со своих деревьев и раздавали их всем желающим. Люди шли в сувенирную лавочку и покупали новые украшения. Воздух был наполнен разговорами, радостными криками и смехом.
Это дерево было несомненным победителем. Оно было поистине прекрасно. Болтовня умолкла. Смех затих.
Одна из девушек-чирлидеров начала петь. Сначала ее голос слегка дрожал, но затем набрал силу.
Ночь тиха, ночь ясна…
А потом и голоса остальных чирлидеров присоединились к ее звонкому соло:
Ночь свята, тишина
Для юной девы и малыша.
Спит младенец, нежно дыша,
Райским, спокойным сном.
Ханна услышала голос Сэма, глубокий и уверенный. Его теплое дыхание щекотало ее затылок. Она обернулась назад и посмотрела на него. Ханна вздрогнула, вспомнив недавний поцелуй. Ей казалось, что счастливее, чем сейчас, она никогда не была. Впервые за долгое время она была уверена, что у нее в жизни еще много возможностей.
Все они представляли опасность. Но в данный момент она поняла, что ее совершенно не тревожит тот факт, что ради пребывания здесь она может потерять работу, которая еще две недели назад была смыслом ее жизни.
День Рождественских чудес закончился. Сэм стоял на подъездной дорожке, наблюдая, как габаритные огни последней машины исчезают за поворотом.
Приближался час официального закрытия фермы, но никто не собирался уходить. У пруда разожгли костер, и началось катание на коньках.
Сейчас уже перевалило за полночь. Сэм прислушивался к своим эмоциям: он ощущал чувство глубокого удовлетворения. Ему казалось, что счастье, ускользавшее от него всю жизнь, развернулось в его сердце, подобно флагу на ветру.
– Мы заработали пятьсот баксов на хот-догах, – сказала Ханна, выходя из ангара и захлопывая за собой дверь. Потом она обернулась и закрыла дверь на замок: в кассе лежала немалая сумма.
Они стояли бок о бок, впитывая ночную тишину и красоту наряженных деревьев, которые по-прежнему мерцали в темноте. Ханна была частью того счастья, которое он сейчас испытывал. Возможно даже, главной его частью.
– Сколько выручила за деревья? – спросил Сэм, пытаясь вернуться в зону комфорта.
Деньги. Бизнес. Он был уверен, что ферма сегодня заработала рекордную выручку. По окончании конкурса кассовый аппарат работал без остановки, пока не пробила полночь. Он, Ханна, Жасмин, Майкл и миссис Стейси сбились с ног.
– Точно не знаю. Посчитаю утром.
Сэм улыбнулся. Между ними существовало огромное различие: Ханна знала точную сумму, вырученную от продажи хот-догов, потому что деньги пойдут на благотворительность, а он быстро соорудил табличку с ценой на хот-доги, пока голодные подростки не слопали всю их дневную выручку.
Сэм подошел к деревьям и начал отключать электрические гирлянды. Ханна присоединилась к нему, и скоро наряженные пихты погрузились во тьму.
– И все равно они очень красивые, – решила она.
– Да, – согласился он. – Устала?
Он надеялся, что Ханна скажет «да» и пожелает ему спокойной ночи. И в то же время он хотел, чтобы она сказала «нет», и он смог бы насладиться этим чувством еще немного. Жизнь научила его одной важной вещи: подобные моменты не могут длиться вечно.
– Немного, – призналась Ханна. – Но радостное возбуждение от этого прекрасного дня пересиливает усталость.
Он чувствовал то же самое. Ему не хотелось выпускать из рук волшебство сегодняшнего дня. Он указал на скамейку возле затухающего костра.
– Хочешь хот-дог, пока мы не ушли? Я обратил внимание, что ты не успела пообедать.
– А что, у нас остались сосиски?
– Я припрятал парочку.
– Ты – мой герой, – улыбнулась Ханна, и Сэм ощутил странную дрожь вдоль позвоночника. Мужчине стоит жить только ради того, чтобы стать ее героем.
Ханна устало опустилась на скамейку. От костра остались одни угли, идеальные для приготовления пищи. Сэм нанизал сосиску на тонкий прутик и сел рядом с Ханной.
– Удивительный день, правда? – мечтательно произнесла она, закончив есть. Она смотрела на угасающие угли и не шевелилась.
– Правда, – подтвердил Сэм. – Никогда прежде не ощущал духа Рождества. До того момента, когда все собрались вместе, чтобы нарядить последнее дерево.
– Я видела немало слез в глазах людей, когда мы пели, – тихо призналась Ханна. – Да я и сама слезу пустила. Это и есть настоящий дух Рождества.
– Ты чувствовала его раньше? – осторожно спросил Сэм.
– Когда жила здесь? Конечно. Много, много мгновений чистого волшебства. Не знаю, почему я стала такой черствой, – пожала плечами Ханна и замолчала. – Мистер Бэнкс сказал, что, если я не вернусь в понедельник, я могу уже совсем не возвращаться.
– Я не знаю, как можно уехать из такого места, как это, – признался Сэм, борясь с сомнениями. – Здесь волшебно. Однажды я почувствовал лишь намек на то, что испытал сегодня. Это тоже произошло здесь, в день, когда я впервые увидел тебя в костюме эльфа. Лишь тогда и сегодня я почувствовал, что такое Рождество на самом деле.
– Но почему? – не понимала она.
Сэм подумал, что пришло время ей все рассказать. Все то, что он никогда и никому раньше не рассказывал. Его история как нельзя лучше подходила, чтобы отогнать прочь непрошеные мысли, будто он может стать ее героем. Их притяжение было опасным еще до того, как он ее поцеловал. А как ему теперь отступить?
Но он должен был это сделать. Пришло время раскрыть карты. Она поймет, что он – худший парень, с которым можно связаться. Он не был героем и, вероятнее всего, никогда им не станет.
Тем вечером, когда всеобщее веселье почти закончилось, Беатрис отдала ему комплект ключей.
– Чуть не забыла. Это ключи от трейлера. Теперь он твой, – невозмутимо сказала его помощница, словно и не ломала голову, за каким чертом ему понадобился этот трейлер.
А теперь эти ключи, казалось, прожигали дыру в его кармане, напоминая о том, кто он есть на самом деле и что может предложить. Или, точнее, чего он не должен предлагать.