Сэм смотрел на Ханну. Ему чудилось, что на них надвигается арктический холод, замораживая все на своем пути, включая и его сердце. Как так вышло, что она не рассказала ему об этом? Он доверил ей самое сокровенное о себе, а она ему ничего не рассказала?

– Ребенок, – тихо сказал он. – Ты уехала с фермы, потому что забеременела?

Она кивнула. Она знала, что должна была доверить ему правду о своем прошлом, но по каким-то причинам не сделала этого.

– Я была на вечеринке, – дрожащим голосом проговорила она. – Кто-то подлил спиртное в пунш. Одно за другим… Наверное, я сама во всем виновата. Ты предупреждал меня, чтобы я не играла с огнем, который не могу потушить.

Сэм почувствовал, что мгновенно возненавидел того, кто это с ней сделал. Он хотел быть мужчиной, который простил бы ее и утешил, но он чувствовал лишь холод в сердце.

– Как это возможно? – спросил Сэм, жестко контролируя тон своего голоса. – Мы столько времени провели вместе, ты знаешь обо мне все до мелочей. Но каким-то непостижимым образом не рассказала мне о том, что так важно для тебя.

– Я не знаю, – прошептала она.

– Ты мне не доверяешь? – спросил он. Сэм чувствовал, как что-то важное ускользает от них.

– Нет! – В ее голосе отчетливо слышалось отчаяние. – Наверное, мне было стыдно. Никто, кроме родителей, не знал об этом. Я уехала после окончания школы, и все думали, что я просто следовала за своей мечтой. А потом я потеряла ребенка. Родители считали, что я вернусь, но я просто не могла. Все здесь было иначе, чем я предполагала. Я думала, что родительская любовь безусловна, а это оказалось не так. В любом случае я сюда уже не вернулась. Вскоре у отца случился сердечный приступ, и он умер. Мама снова вышла замуж и уехала прежде, чем я узнала, что произошло.

На миг он почувствовал, что сердце его смягчилось. Он хотел взять ее за руки и помочь ей вынести бремя этого горя. Вместо этого Сэм сунул руки глубоко в карманы. Он потрогал веточку омелы, которую положил туда сегодня утром.

Ее боль была так очевидна. Может быть, именно поэтому она ему ничего не рассказала. Потому что интуитивно она знала, что Сэм может с этим не справиться.

– Я должен идти, – напряженным голосом сказал он.

– Разве мы не собирались вместе встретить Рождество?

– Я уже ни в чем не уверен, – тихо ответил он. – Мне нужно время, чтобы подумать.

Когда Ханна протянула руку, чтобы дотронуться до него, Сэм шагнул назад, и ее рука повисла в воздухе. Он ненавидел себя за это. Он всегда все портит в отношениях. Он дал ей ложные надежды и начал надеяться сам.

Сэм развернулся на каблуках и ушел. Он знал, что уходил не только потому, что Ханна ему не доверилась. Правда была гораздо болезненнее: он не доверял сам себе. Ханна смотрела, как Сэм уходит. Это все, что она могла делать. Она не бросилась ему вслед, не стала умолять дать им еще один шанс. Она дождалась, когда за ним захлопнется дверь, и только тогда дала волю слезам.

Ханна развернулась и пошла в комнату с лентами. Она открыла дверь, и щенок с яркой подарочной лентой на шее с радостным лаем бросился ей под ноги. Ханна взяла его на руки и уткнулась носом в густую шерсть. Она выплакала все слезы, которые годами сдерживала внутри себя, когда впервые рухнул привычный ей мир.

А сегодня мир снова разбился на мелкие осколки.

Глава 17

Уехать из этого места! Сэм вошел в свой гостиничный номер и быстро упаковал вещи. Он был поражен тем, как быстро человек может засунуть в чемодан несколько недель своей жизни.

Когда он выехал на шоссе, начался сильный снегопад, но Сэм не придал погодным условиям значения. Он просто хотел поскорее уехать из Смита, оставить Рождественскую ферму и особенно Ханну Меррифилд далеко позади.

Сэм вернулся в Нью-Йорк в рекордно короткие сроки. Он вошел в свою роскошную квартиру и понял, что ему чего-то не хватает. Сэм знал, чего именно.

Ему хотелось почувствовать себя дома. Он всегда любил свою квартиру, ему нравился вид из окна на Центральный парк – символ его богатства и успеха. Это было место, в которое он любил возвращаться. Но сегодня у Сэма не было чувства, что он вернулся домой, а богатство и успех – не самые важные в жизни вещи.

Главными были Дом и Любовь.

Сэм даже не снял ботинки. Он бросил чемодан прямо посреди холла и бессильно опустился на коричневый кожаный диван. Сэма трясло. Сначала он подумал, что его одолевает гнев. Сэм доверил Ханне свои самые сокровенные тайны, а она ничего не дала ему взамен.

«Ничего?» – упрекнул его внутренний голос.

Его память услужливо воскресила все: фигуру, чуть не оказавшуюся под колесами его автомобиля, смех Ханны, хвойный запах венков, которые они делали вместе, уверенность и покой, которые он ощущал лишь рядом с ней. Он вспоминал конкурс и веточку омелы на ее колпаке, ее губы и руки.

И тогда Сэм понял о себе одну вещь: то, что он чувствовал сейчас, не было яростью. Это был страх. Сэм так давно ничего не боялся, что успел забыть, как его длинные щупальца могут сковать по рукам и ногам.

Он влюбился в Ханну, хотя давным-давно запретил себе любить. Он не мог контролировать свое чувство. А это было именно то, чего он так боялся, – потерять самоконтроль.

Отец Сэма безумно любил его мать. Возможно, однажды любовь вознесла отца до небес, но именно она в конечном итоге его и сгубила.

Любовь к Ханне была прекрасна. Он никогда еще не был таким счастливым, как в последние две недели. Но он должен был помнить одну важную вещь: под завесой тепла и нежности любовь прячет острый кинжал. Любовь заставляет чувствовать себя живым, а потом наносит смертельный удар.

Сэм чувствовал себя нищим посреди своего богатства. Он искал предлог, чтобы сбежать. И правда о том, что Ханна когда-то была беременна, но не рассказала ему об этом, стала для него лучшим выходом. И Сэм за него с радостью ухватился.

Сэм метнул взгляд на винный шкаф. Сам он никогда не пил, но шкаф был полон на случай вечеринки. Слишком четко он знал разрушительную силу алкоголя. Он боялся, что зависимость могла передаться ему генетически, как цвет глаз или форма носа.

Глядя сейчас на бутылки, он впервые чувствовал связь с отцом. Сэм Чисхолм понимал отчаяние человека, которому нечего больше терять. Человека, который сделает все, чтобы заглушить боль. Он встал с дивана, подошел к винному шкафу и открыл дверцу.

Канун Рождества.

На ферме этот день всегда был довольно спокойным, и Ханна находилась в полном одиночестве. Она всерьез обдумывала попытку написать мистеру Бэнксу покаянное письмо с просьбой восстановить ее на работе.

Но после обеда пришли два покупателя, чтобы купить деревья практически в последний момент. Ханна продала ели с большой скидкой. Потом ей позвонила женщина, которая увидела венок, сделанный на ферме, у своей подруги. Она сказала, что не пожалеет никаких денег, чтобы купить точно такой же.