– Твоя кожаная куртка издалека подавала тревожные сигналы. Тебя явно воспринимали как угрозу имиджу типичного американского городка, коим всегда был Смит.

– Я помню тот день, когда увидел эту куртку в витрине магазина. – Улыбка снова смягчила черты его лица. – Я экономил на всем, на чем только было можно, чтобы купить ее. Уверен, что я вовсе не был тем мятежным бунтарем, каким ты меня помнишь. – Его голос снова стал серьезным, а из глаз исчезло мечтательное выражение.

– Тем не менее ты им был. Сэм Чисхолм в свое время был местным аналогом Джеймса Дина.

– Тогда я полагаю, – сухо заметил он, – что ты в Смите была типичной американской девушкой.

Конечно, большинство жителей города думали, что по окончании школы она уехала в Нью-Йорк, влекомая огнями и соблазнами большого города. Но истинные причины были самым большим секретом Ханны.

– Ты был настоящим дикарем, – выпалила Ханна в попытке переключить разговор с себя на Сэма. – И это не только мое восприятие девчонки, смотревшей на тебя сквозь призму невинности.

Невинности, которую она вскоре потеряла, и этот случай разрушил ее семью. С тех пор она старалась держаться подальше от отчего дома.

– А где доказательства? – насмешливым тоном спросил Сэм. – Должно было быть что-то большее, чем кожаная куртка и мотоцикл, чтобы называть меня дикарем.

– Тебя постоянно выгоняли из школы за курение.

– Я уже и забыл об этом, – с легкой полуулыбкой произнес он. – Я до сих пор иногда покуриваю, правда, очень редко. Только когда сильно нервничаю.

Почему ей не все равно? Непрошеное воспоминание пришло ей в голову – тот единственный раз, когда она, хорошая, скромная девушка, смело попробовала на вкус его губы. Она не помнила, чтобы от них исходил запах сигаретного дыма, только их вкус и свое возбуждение.

– А драки? – настаивала Ханна.

Она снова услышала в своем голосе чопорные нотки, маскирующие ее истинные чувства. Она опасалась, что, если не сможет держать себя в руках, Сэм очень скоро поймет, какие чувства в ней пробуждает. Как он на это отреагирует? Не стоит разжигать огонь, если не уверена, что сможешь его погасить.

– Ну… – задумчиво протянул Сэм, – мне всегда нравилась хорошая драка. Правда, только если я побеждал.

– Насколько я помню, ты всегда побеждал.

Сэм медленно поднял на нее взгляд, и Ханне показалось, что она невольно выдала тот факт, что он в свое время являлся предметом ее девичьих грез.

– А выпивка? – быстро выпалила она, снова добавив суровости в голос.

– А вот в этом ты ошибаешься. Я не пил тогда, не пью и сейчас, – напряженным голосом отрезал он.

– Значит, – нарочито непринужденным голосом сказала Ханна, – ты только что чуть не задавил пони – и меня вместе с ним, – будучи трезвым, как стеклышко?

– Виновен, – усмехнулся он.

– Ты прогуливал школу! – торжествующе воскликнула она. – Тебя отстраняли от занятий за прогулы.

– Не без этого, – признался он.

– Почему? – проявила любопытство Ханна.

Он внимательно рассматривал ее какое-то время, а потом его взгляд внезапно стал непроницаемым.

– Это уже не важно.

Он был прав: все это уже не имело никакого значения. Ханна уже не была той, что прежде, да и он сам тоже стал совсем другим человеком.

Он, наверное, будет в шоке, узнав, какое направление приняла ее жизнь после того, как она уехала из Смита. Девушка, которую он называл паинькой, стала разочарованием для самой себя.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – спросил Сэм и шагнул навстречу Ханне. Он посмотрел на нее и слегка нахмурился. – Рука все еще болит?

– Болит.

Сэм взял ее за руку, осторожно снял с нее перчатку и внимательно осмотрел ладонь со всех сторон.

– Выглядит неважно, – подытожил он.

Ханна увидела, что рука опухла и побледнела. Веревка, к которой был привязан пони, попала между большим пальцем и ладонью и содрала в этом месте кожу до крови. Казалось, пульсирующая боль утихла, когда Сэм осторожно провел по ране большим пальцем.

Впервые она увидела Сэма, когда он учился в выпускном классе. Ханна была всего на год младше его. Разумеется, он даже не подозревал о ее существовании. Было легко обожествлять его на расстоянии: самоуверенный красавец, сексуальный, с лукавой улыбкой и хитрым взглядом.

Но, к ее величайшему сожалению, однажды все изменилось.

Приближалось Рождество, и Сэм с несколькими друзьями оказались на ферме. В тот год, как и всегда, ее отец в нескончаемом стремлении привлечь больше покупателей расчистил от снега старый пруд и в качестве рекламного хода предлагал бесплатное катание на коньках и горячий шоколад.

Ханна с грустью вспомнила, что в конце сезона затраты едва окупились. Кажется, именно тогда и появилось на свет ее уважение к порядку в числах и суммах.

В том году Ханне снова пришлось, стиснув от досады зубы, поучаствовать в семейном бизнесе, надев на себя костюм эльфа. Когда Ханне было двенадцать, ей нравилось быть частью рождественских приготовлений. Ей было приятно, что отец подарил ей маленького пони, и они были настоящей рождественской командой: эльф, предлагающий детишкам покататься в маленьких санях, запряженных пони.

Но в тот год, когда Ханне исполнилось пятнадцать, она уже была нескладным подростком. Ее потребность в отцовском одобрении пересиливала внутренний протест, поэтому она снова надела на себя костюм эльфа и тихо возненавидела Рождество и все, что с ним связано.

Даже Молли, которую Ханна безоговорочно любила до того времени, начала казаться ей противным животным, а Ханна должна была следить, чтобы глупый пони не покусал малышей. Никакие протесты, угрозы, слезы и нытье не смогли убедить ее отца в том, что она переросла роль эльфа.

Но и помимо этого у Ханны было полно работы на ферме. Она чистила широкой лопатой снег на катке и делала в мастерской венки из омелы, продавала тошнотворно-милые безделушки в сувенирной лавочке, стряхивала снег с елок или катала ребятню в санках, запряженных злой и норовистой Молли.

Однажды Сэм увидел ее в костюме эльфа… Она тут же бросила пони, на котором хотела предложить покататься маленькому противному мальчишке. Она собиралась сбежать в тот же момент, когда увидела Сэма и его друзей, выходящих из пикапа Тома Брентона, но было слишком поздно: они ее заметили. Автомобильные гудки и громкий смех сопровождали ее, пока она бежала к дому.

Она услышала голос Сэма, но он вовсе не смеялся.

– Заткнитесь, парни. Ей и без вас неловко.

Ханна захлопнула за собой входную дверь и прислонилась к ней спиной. Парень, по которому она втайне сходила с ума, жалел ее.

Глава 4

Если бы все так и закончилось и все участники этого инцидента вскоре забыли бы о случившемся, Ханна была бы только рада.