Палец коснулся браслета айкома; гарнитуру мобильного телефона – клипсу динамика и родинку микрофона – Ульяна практически не снимала.
– Вася, ты далеко?
Василий Никифорович отозвался тотчас же:
– Я в Балашихе, устраиваемся на новой базе. Что-то случилось?
– Ещё нет, но может. – Она остановилась у подъезда. – Ты видел ремонтников во дворе?
– Нет.
– Значит, они подъехали, когда ты уже уехал.
– И что?
– Это… не ремонтники.
Василий Никифорович выдержал паузу:
– Ты дома?
– Нет, отправила детей, вернулась за документами, а во дворе асфальт собрались укладывать. Стою у подъезда.
– Немедленно уходи! Я буду не раньше чем через полтора часа. Позвони Матвею, он в Москве.
– Хорошо, жду. – Ульяна сделала вид, что забыла что-то в сумочке, начала копаться в ней, вызвала сына.
Матвей ответил вдвое медленнее отца:
– Ма? Доброе утро. Как дела? Ты ещё спишь?
– Сынок, может быть, я зря поднимаю панику…
Матвей отбросил игривый тон:
– Что случилось?
Ульяна невольно улыбнулась: сын реагировал на вызовы точно так же, как отец, теми же словами и с теми же интонациями.
– Отец тебе не звонил только что?
– Нет, я объезжал пробку, услышал звонок, а это ты.
– У нас во дворе подозрительные люди, вроде как дорожные рабочие, но все в наколках.
– Ты дома? Никуда не выходи!
– Я уже вышла, отправила детей в гимназию и вернулась, но ещё не зашла в дом.
– И не заходи! Я на ТТК, буду в вашем районе минут через двадцать пять.
– Хорошо, будут ждать в машине напротив дома.
Матвей отключил телефон.
Ульяна выронила из сумочки ключи, нагнулась за ними, исподтишка оглядывая двор, и ей очень не понравился взгляд бригадира ремонтной бригады, брошенный на неё. Похожий на грузина мужчина стоял за детской площадкой, в двадцати шагах, и на лице у него застыло выражение хищника, приготовившегося к прыжку.
Из подъезда вышла семейная пара – соседи Котовых, Иван Дмитриевич и Домна Марковна, поздоровались с Ульяной, и она обрадовалась возможности уйти со двора вместе с ними, естественным образом. Заговорила о погоде.
Ей ответили. Иван Дмитриевич, военный пенсионер, пошутил насчёт изменений климата:
– Из-за начавшегося потепления мы скоро замёрзнем.
Ульяна засмеялась, добавила:
– Учёные сами не знают, утонем мы в результате таяния арктических льдов или, наоборот, вымерзнем от ледникового периода.
Мимо пробежала стайка молодых девчат в откровенных мини-плащиках и ещё более откровенных бикини-шортиках. Послышался смех и такой мат-перемат, что Домна Марковна всплеснула руками:
– Как они разговаривают!
– Смывки общества, – презрительно отозвался о девушках Иван Дмитриевич. – Совсем стыд потеряли! Я в Замоскворецком ЖКХ работаю, гражданскую оборону поднимаю, так кругом мат слышу, с утра до вечера. Чиновники наши так изъясняются меж собой. Начинаю спрашивать: вы понимаете друг друга?! Или у вас совести нет?! Вы же себя не уважаете! Ответ: «Иди в болото, старик!» А то и куда подальше пошлют. Раньше такого не было, даже в городах, душа нараспашку, песни вместе пели… Кануло золотое время безвозвратно во тьму веков, а вернётся ли – одному богу известно.
Ульяна грустно покивала в ответ на речь соседа, потому что и сама думала так же. Хотя в отличие от Ивана Дмитриевича верила в будущее сына, которому инфарх напророчил стать Архитектором Согласия.
Выбрались на улицу.
Ульяна попрощалась с соседями и направилась к своему серебристому автомобильчику, стараясь выглядеть беззаботно-рассеянной. Ей это удалось, но не помогло, потому что, во‑первых, за ней увязался один из рабочих в робе и каске, долговязый и небритый, а во‑вторых, у машины мялись двое парней бомжеватого вида, в грязно-серых одинаковых куртках и джинсах. Оба повернулись к Ульяне, когда она начала переходить дорогу.
Палец коснулся браслета.
– Матвей?
– Я близко, – мгновенно ответил сын.
– У машины двое…
– Не подходи!
Ульяна послушно остановилась, снова начала рыться в сумочке. Идущий за ней ремонтник подошёл вплотную. У него было тёмное, с оспинами, лицо с двумя складками у губ, ниточка усов и оловянные глаза. Он улыбался, но лучше бы этого не делал.
– Забыли ключ от машины, девушка? – спросил он.
Ульяна отступила на шаг:
– Вам какое дело?
– Пойдёмте, я провожу вас домой, заберёте ключ. – Тонкие губы рабочего неприятно изогнулись. – Одной нынче гулять по улицам опасно.
– Отстаньте!
В руке парня появился нож.
– Пошли со мной, быстро! Крикнешь – зарежу!
Двое парней у машины двинулись к Ульяне, преграждая ей путь к отступлению. Страха она не чувствовала, только гнев и злость на себя, что так бездарно попалась в ловушку, но рукопашным боем она никогда не занималась, а экстрасенсорика организма вряд ли помогла бы ей загипнотизировать грабителей. Да и не грабители это были, судя по их целенаправленным действиям и отсутствию какого-либо страха перед прохожими.
– Не трогайте меня!
– Заткнись! – Рука рабочего вцепилась в ремень сумочки.
И в этот момент рядом с визгом тормозов остановилась белая спортивная машина, из неё вынеслась плохо различимая тень, раздался удар. Охнув, рабочий выпустил сумочку, выронил нож и упал на тротуар.
Бомжи, приблизившиеся к женщине, приостановились в нерешительности, не понимая, что происходит.
Тень оказалась возле них, коснулась шеи одного мужчины, вывернула руку второго и с бешеной силой воткнула его лицом в асфальт.
Всё произошло так быстро, что никто из редких прохожих не успел отреагировать на происходящее, лишь пожилая женщина в стареньком пальто моды прошлого века остановилась и оторопело уставилась на лежащих, словно увидела привидения.
Тень выпала в осадок, превратилась в Матвея. Он схватил замершую Ульяну за плечо.
– Ма, очнись, с тобой всё в порядке?!
– Да, родной, – опомнилась она. – Может, вызвать полицию?
– Ни в коем случае! Садись и уезжай.
– Нет, я лучше подожду отца.
– Тогда отъедь хотя бы за угол, чтобы эти твари снова не пристали, пока я буду разбираться с их начальством.
– А с этими что?
– Будут жить, я их только отключил.