– С тобой все в порядке? – спросил Флинн.
Она кивнула:
– Да. Просто это было немного… сложно. Только и всего.
– И ты действительно хочешь, чтобы свадьба состоялась? Конечно, я рад, что ты выбрала меня, искренне рад. Это правильное решение. Нас ждет прекрасное будущее. Но оно не обязательно должно начаться сегодня. Мы можем перенести…
– Нет, – перебила его Тия. – Я сделала свой выбор. Я хочу выйти за тебя замуж.
До того, как передумает.
Зик не стал стучаться в дверь отцовского кабинета. Ему не требовалось ни разрешение, ни одобрение Эзикиела-старшего. Более того, ему вообще ничего от него не было нужно.
Эзикиел взглянул на сына, и его брови изумленно поднялись.
– Разве ты не должен репетировать речь шафера?
– Надеюсь, Флинн уже нашел более подходящего человека. – Зик опустился в кресло для посетителей. – Я уеду, как только соберу вещи.
Скоро начнут прибывать гости, и он сможет воспользоваться одним из такси, чтобы добраться до аэропорта. Он позвонит своей ассистентке, пока будет укладываться, и та закажет для него билет.
Завтра в это же время он будет в другой стране, где его ждет другая жизнь.
– Значит, ты не остаешься. – Эзикиел печально покачал головой и перевел взгляд на лежавшие перед ним бумаги. – Не знаю, почему я не удивлен.
«Что бы он ни сказал, для меня это больше не имеет значения», – твердил про себя Зик.
– Осталось одно дело, которое нам с тобой необходимо завершить, – заявил он, веселясь оттого, что снова заинтересовал отца.
– Неужели? У меня сложилось впечатление, что тебе претит вести дела с собственным отцом.
– Так и есть, – кивнул Зик. – Но это единственный способ навсегда порвать с тобой.
– Ты воинственно настроен, – заметил старик. – Хотя единственное, чем ты занимаешься, – это увиливание от своих обязанностей. Зик, мы все надеемся, что когда-нибудь ты вернешься.
Зик покачал головой:
– Зря. Ты знаешь, почему я уехал восемь лет назад?
– Тебя задело, что я отдал должность, которую ты по праву считал своей, твоему брату.
– Нет. – Зик мысленно вернулся в тот ужасный день и неожиданно почувствовал себя свободным. – Потому что я понял, почему ты так поступил. В тот день я случайно подслушал твой разговор с Томасом. Я собирался просить тебя отдать должность мне, а не Флинну. У меня были готовы аргументы… Я услышал, как ты засмеялся и сказал, что, в конце концов, возможно, было к лучшему, что мама забеременела двадцать один год назад, когда вы получили разрешение усыновить Флинна.
Окаменев, он стоял перед дверью отцовского кабинета. Тогда отец навсегда разрушил его отношения с братом.
– Таким образом, – говорил Эзикиел, – мы имеем соперничество. У меня два сына. Флинн всегда знал, что ему нужно заслужить это место, поэтому он борется за него, борется каждый день. А если я дам Зику почувствовать, что разочаровался в нем, он вступит в борьбу, чтобы превзойти своего брата. Отличный план!
– «Я сообщил Зику, что моей правой рукой станет Флинн», – сказал ты. – Зик видел, что в глазах его отца забрезжило воспоминание. – «Разумеется, когда-нибудь Зик унаследует компанию, но сначала я хочу, чтобы он поборолся за нее со своим братом».
В тот момент его мир рухнул. Он прямиком отправился к Тии и попросил ее уехать с ним. С ее отказом мир снова рухнул, а мечты обратились в прах.
– Ты помнишь свои слова, папа?
Эзикиел кивнул:
– Разумеется. А что такого? Здоровая конкуренция не помешает.
– Вряд ли ее можно назвать здоровой. Ничего из того, что ты для нас сделал, нельзя назвать здоровым.
Зик подался вперед и вцепился в подлокотники кресла. Ему нужно было видеть глаза отца.
– То, что ты сделал для нас, в лучшем случае несправедливо, в худшем – жестоко. Ты рассорил братьев. Ты вбил клин между нами. Ты заставил меня почувствовать себя отверженным. Ты заставил Флинна верить, что он должен бороться за каждую крошку со стола. Ты заставил жену броситься в объятия твоего лучшего друга, заставил меня уехать, заставил Флинна и Тию поверить, что их брак – единственный способ продемонстрировать преданность семейному бизнесу. Ты холодный бездушный манипулятор чужими судьбами, и меня с тобой больше ничто не связывает.
Зик замолчал, Эзикиел также не произносил ни слова. Зик безуспешно искал на его лице следы раскаяния.
– Я пришел, чтобы завершить с тобой последнее дело, старик, – сказал он, откидываясь на спинку кресла. – Я продам тебе «В эту минуту» за цену вдвое больше той, которую предлагает «Гласхаус». – Он написал сумму и подвинул бумагу к отцу.
– Я знал, что ты в конце концов поймешь разумность этого шага, – заметил Эзикиел.
– Я не закончил, – предупредил Зик. – Кроме денег, я хочу еще кое-что.
– Место в компании? Тебя удовлетворит должность руководителя интернет-отдела?
– Я хочу, чтобы ты отдал эту должность Тии. Предоставь ей свободу работать так, как она считает нужным, и совершать собственные ошибки. Ты не должен вмешиваться в ее дела ни на йоту.
Эзикиел медленно кивнул:
– Это возможно. Как говорит ее отец, деловым решениям Тии можно доверять куда больше, чем личным. Она получит повышение, как только они сыграют свадьбу.
Зик знал отца. К тому времени, как он уедет, Эзикиел убедит себя в том, что мысль о повышении Тии принадлежит ему.
Что касается его второго требования, с ним будет не так просто.
– И последнее. Я хочу, чтобы ты ушел в отставку и назначил генеральным директором «Моррисон – Эштон» Флинна. Года на передачу полномочий тебе хватит, – сказал Зик, не слушая возражений отца. – К первой годовщине свадьбы управлять компанией должен Флинн.
– Компания должна перейти к тебе, – возразил Эзикиел.
Зик покачал головой:
– Мне она не нужна – в отличие от Флинна. Он твой сын в такой же степени, как и я, и он заслужил это. Компания по праву принадлежит ему.
Эзикиел некоторое время молчал, глядя на него. Он явно взвешивал, что сильнее: желание заполучить «В эту минуту» или ненависть к сыну. Зик ждал.
– Идет, – наконец сказал Эзикиел.
Зик вскочил:
– Моя команда подготовит бумаги к следующей неделе.
– А как насчет тебя? Чем ты собираешься заняться?
Он помедлил в дверях и улыбнулся отцу:
– Я собираюсь уехать и зажить собственной жизнью.
Наконец Тия взяла себя в руки и вышла из библиотеки. Изабелла и стилист уже ждали ее в холле. Флинн по-прежнему нервно бродил рядом, и Тия старалась ободряюще ему улыбаться в надежде, что он оставит ее в покое на несколько минут.