Он действительно понятия не имел. И не думал, что у этого знакомства может быть продолжение, будущее.
– Алли знает, что ты здесь и сообщил мне о ее болезни?
– Нет. Когда я уходил, она спала. Мне нужно возвращаться в Лондон, я не мог дожидаться, пока она проснется. И у нее выключен мобильный.
Мобильный выключен потому, что Росс собственноручно вытащил из него батарейку и спрятал ее. Он все же надеялся, что Алли проявит благоразумие и проведет в постели остаток дня, а лучше все выходные. Но не мог остаться, чтобы ухаживать за ней. У него и свои дела. Корпорация, которой нужно управлять.
И он должен стать лицом «Бельшье».
Твою двадцать! Росс все еще не мог привыкнуть к этой мысли. Он в принципе не из тех, кто может быть «лицом». И сколько издевательств ему придется выслушать от ребят из спортзала, серферов, с которыми они вместе катались, коллег. Да от всех, кто его знает.
О, Алли ему очень должна. Еще как должна.
Официантка принесла Люку завтрак.
– Ей не понравится, что ты мне все рассказал. Большое тебе спасибо, но ей очень не понравится.
– Я с этим справлюсь. – Но верилось ему в это с трудом.
– Ты наслал на меня семью? Спасибо огромное! – прошипела Алли, как только Росс взял трубку. – Зачем?
– Я занят. Позвоню тебе в десять, – отрезал он и отсоединился.
Она показала телефону язык и швырнула на стол. Потом подошла к окну. Вдалеке возвышались Альпы, покрытые туманной дымкой. Было утро вторника, и она снова вернулась на работу. Чувствовала себя значительно лучше, хотя и не оправилась на сто процентов. Сыпь уменьшилась, волдыри покрылись коркой – фу! – а головная боль была вполне терпимой.
В пятницу она проснулась в одиннадцать утра. Росса в квартире не было, но он оставил записку.
В холодильнике есть еда. Ешь ее!! И отдыхай.
НЕ ХОДИ НА РАБОТУ! Я позвонил твоей секретарше и сказал, что ты взяла выходной, намекая, что собираешься провести его в постели со мной, хотя не уверен, что она мне поверила. Поговорим позже.
Алли все еще чувствовала себя паршиво, у нее не было сил возмущаться и разбираться. Поэтому она просто вернулась в кровать и проспала остаток дня.
В субботу вечером пришлось пережить нашествие всей семьи, которая прибежала узнать, жива ли она. После того, как Сабин вытолкала всех вон, Алли опять легла и проспала всю ночь. И большую часть воскресенья.
Всякий раз, когда она просыпалась, с ней рядом была Сабин. Клала прохладную руку ей на лоб, или подносила чашку супа, или протирала лицо полотенцем. Алли ощущала покой, уют и… страх. Вечером в воскресенье она настояла на том, чтобы Сабин вернулась домой к Джастину. Та ушла, вероятно слегка обидевшись. Именно поэтому Алли не хотела, чтобы Сабин осталась: она нянчилась с ней, а ей нужно было побыть одной. Она могла позаботиться о себе сама.
Утро следующего дня она начала с поисков батарейки от мобильного, в конце концов нашла ее в кармане пальто. Двенадцать не отвеченных вызовов, еще больше объяснений, уверений, что все в порядке.
Алли нетерпеливо притопнула ногой. Еще три минуты, ну, сколько можно ждать? Она прислонилась лбом к стеклу. Их долгожданное свидание оказалось полной катастрофой, и тем не менее Росс ни разу не выказал ни раздражения, ни недовольства. Да, подкалывал ее в больнице, но она знала, что он просто шутит. Каким-то образом он понял, что с сочувствием и жалостью ей справиться гораздо труднее, чем с насмешками. Алли была ему очень за это благодарна. Как и за то, что он уехал и оставил ее болеть и выздоравливать одну. И за еду в холодильнике тоже. Не то чтобы она много съела, просто это очень милый жест с его стороны.
Прошло еще двенадцать минут. Росс не перезвонил. Через пятнадцать минут Алли, не выдержав, набрала его номер снова.
– Да, черт возьми, Джонс, уймись, наконец! – простонал он.
– Мне надо с тобой поговорить. Сейчас.
– Подожди. – Алли услышала, как он объявляет перерыв на двадцать минут, шарканье стульев и удаляющиеся голоса. – Ты еще здесь?
– Зачем ты это сделал? – Алли начала с того же места, на котором закончила.
– И тебе тоже здравствуй. Как ты себя чувствуешь? Волдыри прошли?
Она нетерпеливо вздохнула:
– Лучше. Спасибо за еду. И за то, что отвез меня в больницу. И извини, что испортила тебе вечер. Ты прилетел зря.
– Ничего страшного. – Она почти увидела, как он пожал плечами.
Кроме того, он не сказал «Ничего, как-нибудь в другой раз» или «Мы перенесем свидание». Значит, передумал. Она быстро сморгнула набежавшие на глаза слезы. Глупо расстраиваться, ведь речь шла всего лишь о сексе. А она всю жизнь уверяла себя, что ей не нужен секс и она прекрасно может без него обходиться.
– Почему ты сказал моим родственникам, что я заболела, я ведь особо просила тебя не делать этого?
Росс немного помолчал.
– Не знаю. Наверное, считаю, что человек, который заболел, не должен справляться с этим в одиночку. Особенно если у него есть заботливая семья, которая с радостью поможет.
– Мне не нужна помощь.
– Это глупо. Всем нужна помощь время от времени. Даже тебе, Суперженщина. – Росс тяжело вздохнул. – Я не могу приехать в Женеву. Когда мне ожидать тебя в Кейптауне?
– В смысле, когда начнутся съемки для рекламной кампании?
– Да плевать я хотел на рекламную кампанию. Я думал о том, как затащить тебя в постель.
Алли резко выдохнула. Его слова возымели обычный эффект.
– Ты все еще хочешь переспать со мной?
– А ты думала, что, увидев тебя в обличье Девы Смерти, я потеряю всякое желание?
– Вроде того.
– Я не такой пустой и поверхностный человек, Джонс.
Прежде чем она успела придумать, что ответить, в трубке снова послышались голоса и шум.
– Ладно, мне надо работать. Поговорим позже.
О да, они поговорят позже. В этом он может быть уверен. И она выскажет ему все, что не успела. Ей не нравится его вмешательство в ее личную жизнь, и их связывает только секс – потенциальный, – и ничего, кроме секса. И чтобы больше он так не поступал.
Пискнул мобильный, сердце Алли учащенно забилось. Сообщение от Росса.
«О’кей, знаю, что нарушил свое обещание, но я не мог оставаться рядом и беспокоился о тебе. Вообще мне не нравится о тебе беспокоиться, и я хотел бы, чтобы это прекратилось. Это мешает мне предаваться порнографическим фантазиям, где ты играешь главную роль. Так что помоги мне перестать за тебя волноваться. Ешь. Спи. Пожалуйста».
Ее раздражение сменилось замешательством.
Я постараюсь.