— Прожуй сначала, — одернул я его. — Неизвестно, что там за барахло. Может, вагон тротилом набит.
Вакса перестал жевать и уставился на меня, как на великовозрастного дебила.
— Ориш, ты в твоем уме? Думаешь, туннель пять лет рашчищали, чтоб торжештвенно взорвать?
Я пожал плечами, про себя признавая, что, пожалуй, идея со взрывчаткой не лишена логических дыр. Но что же тогда в этом синем гробу с белой каемочкой? Уж явно не благотворительные подачки диким.
— Ночью куда шастал? — скабрезно ухмыльнулся Вакса, проглотив, наконец, мясо. — Я глаза продрал, а тебя нет. Ну я опять задрых, потом глядь: ты уже тут как здесь.
— Лишнее знание ухудшает пищеварение. Особенно в подростковом возрасте.
— Не, ну правда!
— Друзей навестить ходил.
Вакса ощерился пуще прежнего.
— Таких друзей — за хрен и в музей, — хамски заявил он. — К дикарке шастал, а?
— Ты бы свою любопышку закатал, а то к рельсе прилипнет, — сердито сказал я, тоже закусывая жесткой пересоленной свининой. — Послушай меня внимательно, Егор.
— Учить жизни будешь, лифчик-счастливчик?
— Не паясничай. Закрой рот и раздвинь шире лопухи — дело серьезное. — Я оглянулся по сторонам и понизил тон. — Тимофеича убрали. Натрикс задумал прорваться через границу и вторгнуться на территорию Безымянки. Захватить Гагаринскую или даже несколько следующих станций. Продавить оборону диких и оттеснить их в глубь зараженных земель.
Вакса больше не перебивал. Он ловил каждое мое слово, открыв рот и машинально теребя пуговицу на своей оранжевой безрукавке. Понимаю, не каждый день приходится узнавать о предстоящем вторжении.
— Но не все так просто, — продолжил я. — Предводитель Нарополя знает о планах бункерского командования и готовит контрудар. По ту сторону границы полно вооруженных ополченцев, готовых пустить кровь зажравшимся горожанам. Они хотят раздвинуть границы Безымянки.
— Будет настоящая мясорубка, — прошептал Вакса. В его голосе проклюнулась гремучая смесь любопытства, испуга и мальчишеского восторга.
— Боюсь, одним побоищем это не кончится, — предположил я. — Грядет затяжной конфликт.
Вакса потер фингал, и глаза его загорелись, словно он нажал на какую-то скрытую кнопку под кожей.
— Война?
— Рано делать выводы, — одернул я, не позволяя блеску в его расширенных зенках разгореться на полную мощность. — В любом случае, нас это не касается.
— Как так? — вскинулся Вакса. — Война всех касается! Я слыхал, как это бывает, не надо ля-ля. Вот дойдет дичье племя до Вокзальной, куда денешься? К мэргам в гнездовье попросишься переночевать?
Я строго посмотрел на него. А внутри, между тем, мерзкий голосок издевательски поинтересовался: «Не думаешь, что пацан прав, и пора наплевать на сомнительные тайны да поскорей уносить ноги?..»
Вакса так и не дождался ответа на свой риторический вопрос. Вместо этого я медленно и доходчиво проговорил:
— Во время церемонии мне нужно будет забрать из обменного стеллажа одну вещь. Так, чтобы никто не заметил. Я сделаю это сам, но будь готов прикрыть, если понадобится.
— Что за вещь?
— Скрипка музейная, — отрезал я и снова сдвинул брови. Ну не говорить же ему, в самом деле, что я сам понятия не имею, какую фиговину собираюсь воровать.
— На фиг тебе скрипка? — обалдел Вакса.
— Когда война кончится, буду по вечерам играть в туннелях увертюры. Для крыс.
Пацан некоторое время потрясенно таращился на меня, потом, наконец, его губы разъехались в улыбке.
— Не, ну серьезно, Орис! На фиг скрипка-то?
— Ты меня прикроешь или нет?
Вакса перестал лыбиться. Коротко кивнул.
— Спасибо. Главное, держись рядом со мной, что бы ни происходило. И вот еще что… — Я вздохнул, понимая, что, взяв с пацана обещание, фактически манипулирую им, использую в качестве живого щита. Не то чтобы на стороне ему было бы намного безопаснее, но авантюра, в которую я собрался ввязаться, предполагала большие риски. Мы условились встретиться с Евой в параллельном туннеле между Московской и Гагаринской, и Вакса должен об этом знать. Я решительно подбил черту: — Скорее всего, когда начнется заваруха, нам придется уйти на территорию Безымянки. На какое-то время.
— Орис, ты волшебных грибов объелся? — Кажется, теперь Вакса испугался не на шутку. Чтобы скрыть страх, он тут же выпалил: — Не, я не трус, но ты же какой-то отстой предлагаешь.
— Егор, я не могу указывать, как тебе поступить, — серьезно ответил я. — Я вообще не имею права просить тебя рисковать и, по здравому рассуждению, должен отправить домой на Вокзальную, подальше от того, что здесь произойдет. Но если отбросить сопливую мораль, то мы оба знаем, что безопасных мест ни тут, ни там, ни где-то еще не существует. Ну и… кроме тебя, я здесь никому не доверяю. Поэтому я спрошу просто: ты со мной?
— Про мораль я не понял, — честно признался Вакса и вновь потер фингал. — А так-то да — с тобой.
Я покивал, с какой-то мазохистской радостью мысленно проклял себя за цинизм по отношению к детям и постарался переключиться на проблемы насущные. Раз уж решил сунуться в серное полымя, значит, надо соответствовать статусу чёрта. Ева сказала, что постепенно я сумею утолить свой голод… Что ж, поглядим.
— Хватай рюкзак, проверь оружие и пошли, — скомандовал я. — Скоро начнется церемония.
На платформе яблоку негде было упасть. Пройти к таможне удалось лишь по краешку, рискуя сверзиться на расчищенные пути и словить плюху от охранников: им поступил приказ к рельсам никого не подпускать.
Я показал дипломатическую печать на жетоне, и мы протиснулись в спецзону для департаментских сотрудников. За цепью наемников уже толпились дикие. По ту сторону ограждения виднелось чистое пространство для наропольцев, но самих бугров еще заметно не было. Зато рядком стояли ящики, похожие на гробы, но с решетчатыми отверстиями в передней стенке. В них томились преступники, которым светила экстрадиция на территорию Города. Поодаль темнели четыре кубометровых пищевых контейнера и баллоны с артезианской водой.
Внимательно оглядевшись, я, наконец, заметил между колоннами меновое барахло ЦД. Коробки с медикаментами и хирургическим оборудованием, бочки с соляркой, фасованный уголь, поддон с упаковками респираторных патронов и одинокий дубовый стеллаж с кучей мелких ящичков. Он напомнил мне виденную однажды в разоренной библиотеке картотеку. Занятно. Стало быть, где-то среди этих ровных квадратиков приютилась и заветная ячейка 7А.
Эх, как же с виду все мило и по-соседски. Встреча дружественных народцев для обмена любезностями и полезностями. Прямо-таки межплеменная идиллия.
Только вот за красивой оберточной бумажкой — тротил, напичканный ржавыми гвоздями.