Я раскорячился, как мэрг на яйцекладе, и крепко сжал цевьё. Упер приклад в плечо, прищурил правый глаз.
Мушка ходила ходуном над прицельной планкой, и хищная ухмылка радиаторной решетки «Патриота» никак не желала попадать в зону поражения.
Тем временем пулеметчик, приседая и подпрыгивая на ухабах вместе с джипом, развернул ствол и выпустил еще одну очередь. Вновь омерзительно заухало. На этот раз пули просвистели в метре над крышей, заставив меня инстинктивно втянуть голову в плечи.
Вакса извернулся на своем месте, и теперь его лопоухий котелок торчал между подголовниками. Пацан забубнил мне в ухо что-то неразборчивое про дуршлаг и мандраж.
— Не трынди под руку! — прорычал я. И нажал на спусковой крючок.
Надо признаться, давненько я не стрелял из автоматического оружия. Привык к своему «Стечкину», и мне, в общем-то, хватало этого надежного пистолета. Но в нашем положении, понятное дело, толку от него маловато.
Уши заложило от страшного грохота. Отдача дробно толкнула в плечо, гильзы сыпанули латунной струей, а ствол повело вверх. Лампа на удаляющемся фонарном столбе разлетелась вдребезги.
Я расслабил указательный палец, и очередь прервалась. Все-таки «калаш» — это сила, и с ней надо обращаться бережно.
Джип вильнул и немного сбавил ход, хотя я и близко по нему не попал.
Прикинув вертикальный снос ствола, я сделал поправку, упер приклад покрепче, прицелился и снова вжарил по «Патриоту». Капельку ниже, на упреждение.
На этот раз выстрелы оглушили не так сильно: то ли слух окончательно сел, то ли наоборот — адаптировался. Теперь очередь вжикнула по асфальту перед самым носом преследующей машины и вспорола ей передок. Полетели пластиковые обломки, край «кенгурятника» вмялся в бампер. Водила опять сбросил скорость, но не остановился. Видимо, ни один из важных узлов повредить не удалось.
— По колесам лучше бей! — заорал Вакса над ухом. — Или прям в лобовуху! В щи жабам!
Я прицелился, переждал, пока «Цыпочка» перескочит через несколько особенно внушительных кочек, и в третий раз нажал на спуск.
Одновременно со мной начал стрелять и пулеметчик.
Наши очереди схлестнулись в воздухе, словно призрачные клинки, прошли друг сквозь друга и понеслись дальше.
Смертельный пунктир КПВТ звонко полоснул по «Цыпочке», размозжив задний поворотник и своротив зеркало. Повезло, что за мгновение до попадания Ева резко крутанула руль, и машину бросило влево. Иначе пули прошили бы нас с Ваксой, как тряпичных кукол.
А вот моя короткая очередь нашла свою жертву. Три или четыре пули легли точно в лобовое стекло, наделав в нем дырок. Водилу, правда, зацепить не удалось, зато сзади сковырнулся пулеметчик — кажется, я попал ему в ногу.
— Ага! — заорал Вакса, тоже заметив падение стрелка на пол джипа. — Получил жабёныш!
— Не вопи, — громко попросил я, не отойдя еще от шума стрельбы. Принялся искать в разбросанных шмотках подсумок с запасными магазинами. — Лучше карту растопырь. Где мы?
Вакса послушно юркнул на свое место, развернул старый план города и принялся вникать. Вот и отлично, пусть пока географию учит.
Я отыскал запасные магазины и перезарядил автомат, «Патриот» отстал и теперь держался на почтительном расстоянии. По всей видимости, экипаж связался по рации с Эрипио и получил какие-то распоряжения. А может, мне все же удалось застращать преследователей? Кто знает.
По крайней мере, они усвоили: «Цыпочка» тоже может клювиком тюкнуть. Больно.
Несмотря на то, что дорога шла в горку, скорость Ева держала приличную: километров сорок в час. Интересно, сможет она выжать на подъеме из желтой крошки больше, если потребуется?
— Нашел, — сообщил Вакса, отрываясь от карты. — Вон стадион «Орбита»… Ох, ё! Круто!
Я посмотрел налево, в направлении его вытянутой руки, и содрогнулся. Кровь в жилах застыла от открывшегося вида на широкий пустырь, окантованный низенькими трибунами для зрителей. По обе стороны взбитого в сплошную слякотную ванну поля возвышались высокие рамки, сооруженные из ржавых труб и арматуры. На верхних перекладинах болтались темные фигурки, размытые влажной пеленой. Некоторые тела висели неподвижно, другие покачивались.
Я даже не сразу понял, что это ворота.
А на поле под возгласы и свист немногочисленных болельщиков шел матч. Игроки были вымазаны в грязище, и действие происходило метрах в ста от дороги — сложно было различить командные цвета. Но, вглядевшись, я уловил шокирующую суть: люди бились с мэргами.
Бились насмерть. В прямом смысле слова. Очевидным тому доказательством служили увешанные трупами ворота.
И над всем этим кровавым безумием развевалось синее полотнище, прицепленное к высокому флагштоку Изображение «Союза» трепыхалось на ветру, как запутавшаяся в сети рыбка…
Ева перехватила мой ошалевший взгляд и хмыкнула.
— Это ерунда. Отборочные матчи… Ты бы видел, что осенью на «Металлурге» творится. Болельщики мрут от кислотных дождей, но все равно сотнями лезут на трибуны, чтоб на финал поглазеть.
— Кошмар, — выдавил я, припоминая огромный стадион, виденный однажды в детстве. — А ведь в Самаре была неплохая футбольная команда «Крылья Советов». В высшем дивизионе играла, ее фанаты ласково «Крылышками» звали.
— Рыбьим рожам хватает ума, чтоб играть в команде? — обратился Вакса к Еве, игнорируя мой экскурс.
— Их специально отлавливают, сбивают в стаи и выгоняют на поле, — сказала она, притормаживая перед трамвайными путями. — Мэрги изобретательны, когда дело доходит до серьезной драки. А футбол нынче — натуральное побоище. Только с мячиком, чтоб веселее было.
Я, наконец, заставил себя оторвать взгляд от темных фигурок, раскачивающихся вдалеке на воротах. Признался:
— Много слышал о таких состязаниях, но думал — раздутые байки. В них хоть правила есть?
— Правила — отстой, — ожидаемо заявил Вакса.
«Цыпочку» тряхнуло на рельсах.
— Всякому времени свои утехи, — философски заметила Ева. — Что там наш эскорт?
Выставив курносое рыло АКСУ в окно-амбразуру, я всмотрелся во мглу удаляющегося перекрестка. Трамвайные стрелки, разбитая остановка, церквушка с потемневшими куполами. А вот и эскорт показался из-за пригорка.
Охота продолжалась. Джип держался на расстоянии, но не пропадал из виду. Он плотно сел нам на хвост и гнал, словно зверя. Верный пес Эрипио, натасканный.
— Не отпускают, — сказал я, целясь. — Сейчас еще пульну для острастки.
— Побереги патроны, — осадила Ева. — Устроим им трамвайное сафари.
Не успел я уточнить, что она имеет в виду, как почувствовал ускорение. Машину мотнуло. Ева поддала газу и приняла левее. Рискуя убить подвеску, она объехала застывший на рельсах вагон. Передо мной пронесся красный бок с бледным числом 1018 на облупившейся краске, мелькнул свернутый на сторону ржавый сцеп.