Но Иосиф Виссарионович не дал развернуться новому витку дискуссии.
– Хорошо, соберите, пожалуйста, материалы и по Швеции, – мягко согласился он. – А теперь я предлагаю перейти к более насущным вещам. Во-первых, мне хотелось бы уточнить, как обстояли дела с открытием второго фронта на этот раз…
* * *
Когда мы после почти трехчасового разговора выползли из дежурки, нас встретила недоуменная тишина. Бат двинулся к своему кабинету, относить ноу… микроЭВМ, а я вышел на крыльцо подышать. Да уж, Сталин выпотрошил нас, как куриную тушку на хорошей птицефабрике. Несмотря на наличие ноута под рукой и доступа к Библиотеке, мы смогли ответить едва ли на половину заданных им вопросов.
– Виталий Дмитриевич, – осторожно обратился ко мне мнущийся рядом Очкарик. – А можно спросить?
– Валяй!
– Кхм… а что ЭТО было?
– Что это? – недоуменно переспросил я, а затем спохватился. – Ах, это… это… ну… просто игра у нас такая… ролевая. По альтернативной истории. Мы за Сталина играем. Информацию для СССР собираем. Всего играет несколько групп, таких как мы. Ну и кто лучше выступит… Ты ж видел, что мы в военной форме времен Великой Отечественной приехали?
– Ну да, – кивнул Борис.
– Вот мы на игру и ездили. На начало. А сейчас продолжаем. Удаленно… И когда звонок, ну типа «от Сталина», придет – никто не знает. Может и посреди ночи. Только там все очень строго по времени. Не уложился – штрафные очки.
– Поня-я-ятно… – разочарованно протянул Очкарик и, оглянувшись на вышедшего на крыльцо Володьку, счел за лучшее потихоньку слинять. На этом в тот вечер (а вернее, в ночь – время шло к рассвету) все и закончилось…
А вот наутро… Я спокойно проснулся, полчасика полежал, наслаждаясь тишиной и покоем, продрал глаза, умылся, оделся, сжевал пару бутеров из холодильника «гостевых апартаментов» и неторопливо прошествовал в «закуток» Очкарика. Тот торчал перед монитором.
– Чем занят? – весело поприветствовал я его, усаживаясь за свой монитор.
– В ваши игрушки играю, – сердито буркнул тот. Но затем, покосившись на меня, снизошел-таки до ответа. – Владимир Петрович велел накопать точные координаты всех немецких аэродромов на нашем фронте по состоянию на пятое июля 1941 года.
– И как, нашел?
– Да чего тут искать? – хмыкнул Очкарик. – У немцев есть портал – «II weltkrieg.de». Там про Вторую Мировую черта лысого найти можно. Просто муторно и долго…
– А чего так?
– Так сначала пришлось отдельный список всех их штаффелей прошерстить, чтобы выбрать, какие из них в то время на Восточном фронте сражались, а теперь приходится заходить в именной раздел каждого штаффеля и смотреть их боевой путь. Где и когда дислоцировались, какие задания выполняли, когда меняли дислокацию… ну и так далее. У них с этим делом настоящий немецкий орднунг! Все до дня расписано. А затем все это надо будет еще и привязать к картам того времени. Но с этим тоже проблем не будет. На архивном разделе сайта их военного министерства выложены карты начиная с 1870-х годов.
– Э-э-э… а к нашим картам того времени ты координаты привязать не сможешь?
– К нашим? Вы имеете в виду военные? – уточнил Борис.
– Да, причем желательно те, которые использовались в ВВС, – согласно кивнул я.
– Вряд ли, – с сожалением покачал головой Очкарик. – Это у немцев все карты в свободный доступ выложены, а у нас, блин, до сих пор в секретность играют. Ну, или просто денег нет. Но я посмотрю…
– Как сделаешь – распечатай в двух экземплярах!
Внезапно массивная дверь «закутка» распахнулась, и внутрь ввалился Батоныч.
– Иди со мной! – коротко бросил он мне, мазанув взглядом по Очкарику.
– Неужели горит? – усмехнулся я. – У меня тут работы полно…
– Горит! – вызверился Батоныч. – Мы с тобой вчера конкретно лоханулись! Расслабились, блин, будто на пикничок с шашлычками сгоняли, и кое-что проглядели!
– Неужели еще одну ядерную войну? – охнул я.
Владимир Петрович многозначительно посмотрел на Очкарика и вышел. Пожав плечами, я кивнул Борису и потопал к кабинету моего гостеприимного хозяина.
– Вот смотри! – Володька повернул ко мне экран своей микроЭВМ.
Я начал читать статью в Библиотеке и неплохое утреннее настроение постепенно улетучилось.
– И как мы этот котел проглядели…
– Потому что ведем себя, словно малолетние пацаны после сафари. Нет, чтобы сразу после возвращения к компам кинуться и все как следует проверить – ага, сейчас! Сначала банька, коньячок, а уж потом с затуманенными алкоголем мозгами до компьютеров доползли. Ну и смотрели, чего уж там скрывать, больше про победы и изменения к лучшему. Я, во всяком случае, сорок первый пролистнул быстро, пробежав глазами наискосок, а вот с изменениями в сорок втором – сорок третьем разбирался более основательно. Смаковал, блин… Как же: Великую Отечественную переиграл! Ну и известие о ядерной войне нам тоже по мозгам дало. Так что ситуацию с крупным котлом, который немцы устроили Красной Армии под Минском как раз послезавтра, – прошляпили полностью.
– Согласен, – грустно кивнул я. – Обосрались по полной. Могли ведь при разговоре с Вождем предупредить. И чего нам сейчас делать? Если даже прямо сейчас на запад поедем и провал сразу произойдет, то РККА подготовиться не успеет.
– Минский котел будем предотвращать сами! – веско сказал Володька, глядя мне прямо в глаза.
– Как это? – не врубился я. – В одиночку?
– Нет! Моего старого друга в компанию возьмем! – хищно оскалился полковник бронетанковых войск Советской Армии Владимир Петрович Бат. – Танк «Т-72».
3 июля 1941 года, окрестности Слуцка
После долгой вдумчивой беседы с особистами танкистов Гаврилова и Баранова отправили на сборно-пересыльный пункт. Отправили, что характерно, на «собственном» же трофейном бронетранспортере, в который загрузились и оба артиллериста (лейтенанта Сазова, которому снова стало хуже, сразу же отправили в госпиталь). Вместе с ними в составе колонны шло еще три грузовика с такими же, как и они, окруженцами, вышедшими за последние несколько суток к линии фронта.
В отличие от остальных товарищей по несчастью, фильтр они не проходили, поскольку уже прошли проверку в особом отделе. На пункте сбора они просидели почти три дня: поджидали «покупателя», несмотря на непрекращающиеся боевые действия, отчего-то задерживающегося. Артиллеристов же забрали почти сразу, утром следующего дня – хорошо, хоть попрощаться успели:
– Ну, прощевай, что ль, танкист? – разгладив пышные усы, старшина Головко порывисто обнял Гаврилова.
– Может, и увидимся ишо, может – нет, того никто не знает. Сражались мы рука об руку славно, недурно войну начали, – пожав смущенному и заспанному (рассвет еще не полностью вступил в свои права, и вокруг царили серые сумерки зарождающегося утра) Степану руку, немолодой артиллерист повернулся к мехводу Баранову.