Как раз перед рассветом (тут он красноречиво посмотрел на меня, покачав головой) постовые, размещённые на одном из второстепенных выходов, стали свидетелями визита «демона»-одиночки…
Этот невесть откуда взявшийся враг выскочил прямёхонько на юго-восточный блокпост, который охранялся взводом «рокоссовцев». Когда охранники увидели его, то не поверили своим глазам – откуда?! Если бы чужак пробирался в лагерь, можно было бы заключить: либо чудом уцелевший «чёрный шлем» из состава уничтоженного десанта Локоса, либо лазутчик, добывающий сведения для нового нашествия. Но в том-то и дело – этот не пробирался, а пёр напролом. К тому же – двигался он в обратном направлении, прочь из лагеря!
Бывалые штрафники не утруждали себя раздумьями. После первого же окрика «Стой, кто идёт!», на который не последовало никакой ответной реакции, лязгнули затворы. А когда «чёрный» в ответ наставил на них свой излучатель – громыхнула короткая очередь… Тело в чёрной униформе резко отбросило назад. И случилось невероятное! Постовые даже переглянулись – не пьяны ли они?! Тело не успело долететь до земли. Оно прямо на лету… ИСЧЕЗЛО.
Выскочивший на выстрелы командир блокпоста пытался выяснить, что случилось. Тщетно – вся троица только и делала, что молилась вперемежку с руганью. Да ещё несли постовые несусветную чушь про застреленного в упор «демона», исчезнувшего раньше, чем в него попали во второй раз. Заменив всех троих на свежую смену, командир тут же связался по полевому телефону со штабом Армии, и доложил о происшествии. Там, к его изумлению, даже не задали ни одного удивлённого или глупого вопроса. Только-то и приказали – усилить посты и удвоить бдительность. А в объяснение штабист бросил единственную фразу:
– Демоны просто так не появляются, а уж тем более – просто так не исчезают.
Сообщив мне эти новости, Упырь поморщился и вдруг бросил:
– Эх! Сколь волчицу не целуй – она всё едино… – но тут же осёкся и махнул рукой. – Ладно, извини, Дымыч. Я к ней очень хорошо отношусь… Только за тебя, мужик, обидно!
Затем он просто сгрёб меня в сочувственных объятиях, передавая мне свою энергию в искреннем стремлении утешить.
Мысли мои напоминали тяжелораненых в полевом госпитале, лежавших на носилках под открытым небом. Они точно так же не шевелились, устремив взгляд и думы в завораживающую бездну над головой, словно пытались понять – куда, собственно, лететь, если наконец-то отпустят с этого света.
Я боялся думать о чём-либо. Это неизбежно привело бы к мыслям об Амрине, и мою волю опять смыло бы мощной волной отчаянья. Я боялся думать даже о её соотечественниках, в каком бы обличье они ни вспоминались – будь то резиденты Фэсх Оэн и Тэфт Оллу, будь то псевдосолдаты в чёрных шлемах…
Благо нашлось дело – меня срочно вызывал к себе Упырь. Об этом поведал Митрич, выполнявший обязанности штабного порученца. Временно, за ненадобностью такой кадровой единицы, «леший-хранитель». Он, должно быть, не просто спешил, а бежал, чтобы передать мне эту весть, и теперь всё никак не мог перевести дух.
– Ты, дядя, того-этого… себя-то пожалей… Ужо небось, ажно в срамных местах волос седеть принялся, а ты всё скачешь аки мерин молодой… – не преминул прокомментировать я. Или неугомонный Анти-Я?
– Эх, Лексей… Всё те шуточки… А я как на Данилу Петровича глянул… так и припустил… от греха подальше, приказ поживей сполнить… Уж больно у ево лик суров сегодни.
– Да что там стряслось-то?
– Не могу знать, не тяни ты из меня жилы… Сходи – сам и узнаешь…
Я сходил. И сам узнал.
Упыря обуял зуд деятельности. И он, похоже, задумал не только наверстать упущенное время, но и забежать впереди паровоза. Ему требовались одновременно и умная голова для совета, и крепкие плечи, чтобы разделить тяжесть принимаемых решений. Я же – идеально подходил для этой роли, к тому же был стопроцентно готов подставить своё плечо.
Мы сидели уже второй час. Всё пытались разложить по полочкам накопившиеся за последние ночи и дни новости и события. Прошли уже целые сутки со времени отбытия восвояси «делегации» Локоса, в нашем же хозяйстве дело не стронулось дальше ликования: ну и лихо же мы их отшили, этих чужих уродов! А время неумолимо роняло свои песчинки и – увы! – уже работало не на нас.
Потому-то Упырь и запаниковал внутренне от кажущегося безделья, хотя внешне это напоминало приступ решительности.
Мы одновременно пришли к этому выводу: уже прошло время договоров о сотрудничестве со всё новыми и новыми отрядами, появляющимися со всех сторон. Теперь надо было начинать СОТРУДНИЧАТЬ. И начинать следовало с создания реально действующего и полномочного объединённого командования Армии Сопротивления.
Естественно, и он, и я понимали: воинская специфика диктует, что – доведётся отдать всю полноту власти в чьи-то одни руки. Коллегиальный совет может советовать и советоваться, но в реальной армии приказ отдаёт только один командир…
И понятно – в руки не наши, уж больно крутой масштаб разборок намечался! Космический! Уйма «иксов» и только в самом конце один маленький смягчающий «эль»… натуральные «Стар Варс!». Но лично я никогда и не лез в великие космические полководцы. Вот в начальники какого-нибудь «управления спецопераций» – завсегда пожалуйста. И никак не меньше! Упырь, судя по всему, тоже чувствовал недостаточный уровень своей компетенции и был готов уступить командирский жезл более достойному. Он был готов сойти на ступеньку ниже. Например, примерить на себя «китель» должности начштаба…
Мы с Данилой вояки истинные, спору нет, но вряд ли – воистину гениальные полководцы. Надо нам обоим отдать должное – мы это правильно понимаем, и не комплексуем по поводу.
Стало быть – позарез необходим срочный сбор командующих всех уровней, высших командиров всех армий, из всех эпох!
И опять помчались гонцы во все стороны све… то бишь Экса.
Сбор назначили на пятый день, припавший на понедельник по лагерному календарю. «Любимый» день всех волокит и лентяев. Ну что ж, с понедельника и начнём!
В ожидании этого дня мы провели колоссальную подготовительную работу. Составили полное штатное расписание имеющихся сил и средств. Произвели анализ огневой мощи нашего сводного «Упырёва воинства». Провернули полную инвентаризацию на нашем «замаскированном складе», по наследству доставшемся от локосиан. Свели самостоятельные разрознённые отряды в структурные, вновь созданные, подразделения, взяв за основу – а как же! – порядки родимой российской армии.
Таким образом, словечки типа «хирд», «курень», «род», «когорта», «ватага» и прочие – отныне должны были использоваться только в разговорах между солдатами, которым эти понятия были привычными. Взамен в обиход вводились более привычные нашему слуху: взвод, рота, полк, корпус, и тому подобные термины.
В виде исключения было решено оставить заслуженным воинам названия должностей и личных заслуг, которых они ратным трудом добились в своих эпохах и странах. Хотя меня лично коробило от словосочетаний типа «командир полка центурион Сервилий Сергей», «комбат Стульник, куренной атаман» или «конунг Хавн Торнсен, ротный»…