Постепенно, с появлением все более совершенных прицелов с встроенными баллистическими компьютерами дело заглохло: оно вообще с самого начала казалось не более чем распилом бюджета. Сколько было выпущено винтовок с управляемыми пулями, сколько было изготовлено самих управляемых пуль и где они теперь, – это было неизвестно.
Но я сильно сомневаюсь, что кто-то оттуда будет пользоваться такой винтовкой. Тем более с вертолета – это совсем не тот уровень.
– Кому-то принц сильно наступил на хвост… – философски сказал Шарк. – Сегодня выпьем за помин его души. Наверное, неплохой был человек, раз муслики грохнули его. Мир его праху, и все такое…
Крики на русском привлекли мое внимание – овдовевшая принцесса Шафия отбивалась от охраны. Я подошел ближе.
– В чем дело?
– Не ваше дело…
Никогда не терплю, когда мне хамят. Тем более когда мне хамят мусульмане. Этот типок, запихивающий женщину в машину, стоял очень удачно, и я от души врезал ему. Врезал ему ногой, точнее, носком ботинка чуть повыше пятки, там очень нехорошее место. При правильно нанесенном ударе ломается легко, а лечить очень тяжело. Телохран издал нечто среднее между визгом, воем и ревом, второй – успел схватить меня за рукав, но подоспевший Шарк пробил ему по почкам и выхватил автомат.
– Замерли!
МР7 – штука серьезная, особенно если за спиной еще полтора десятка громил и два пулемета. Пострадавший подвывал, прыгая на одной ноге, еще один лежал и скулил от боли, остальные решили не связываться и подняли руки, показывая свое миролюбие. Принцесса Шафия, освободившаяся от хватки урода, плюнула ему в лицо и гордо прошествовала к машине.
Моей машине.
– Вы мне поможете?
Мы с Шарком переглянулись, а потом синхронно пожали плечами.
– Да не вопрос, – сказал Шарк с неподражаемым легионовским шармом.
В отеле мы поднялись на этаж. Охрана решила не вмешиваться, и мы с Шарком стояли в дверях и наблюдали, как овдовевшая принцесса споро собирает все, что было ценного в их семейном гнездышке. Золото, украшения, меха. Взяла оба ноута, все сгрузила в сумки и в чехлы для одежды, вытряхнув две какие-то менее ценные шубы.
Набралось немало.
– Можно я переночую у вас, – сказала она. – Завтра я уеду. Я не хочу оставаться в этом номере…
Я безропотно разрешил и даже любезно согласился помочь даме тащить вещи до моего номера. За ее спиной Шарк толкнул меня локтем в бок и подмигнул.
Следующий час я надиктовывал отчет для своего работодателя, а дама, воспользовавшись Интернетом в моем номере, подцепила к нему ноутбук и осуществляла трансграничные операции, попутно ругаясь с кем-то по телефону то по-испански, то по-английски – как я понял, там были какие-то проблемы с лимитом перевода. В принципе она была права – весть о смерти духовного лидера исмаилитов еще не разлетелась по миру – самое время брать от жизни все. В пределах лимита расходов, конечно…
– Все… – наконец сказала она по-русски и откинулась на спинку дивана.
– Много получилось? – поинтересовался я, наливая виски.
– Семьдесят один лям, если пропустит Толле. Чертовы перестраховщики, код подтверждения, видите ли, недостаточен.
– А если не пропустит?
– Тогда шестьдесят.
– Тоже неплохо, верно?
– Верно. Налей и мне, а?
Я выполнил просьбу дамы.
– Ты куришь?
– Нет…
Дама решила закурить, но спрятала сигареты.
– Осуждаешь? – в упор спросила она, смотря на меня из-под длиннющих ресниц. Очарование сказки прошло, передо мной была не золушка, а волчица, которая только что славно поохотилась.
– Мне-то что? – пожал плечами я.
– Ну…
– Вот именно. Я просто делаю свою работу.
Я достал из бара бутылку, посмотрел – на вид качественная. Водка, конечно. С вином сейчас лучше не связываться – мало ли откуда оно? Не дозиметром же проверять? Достал и бокал, не для водки, хайболл, но сойдет. Плеснул – надо немного отойти.
– Налей и мне.
Я выполнил и эту просьбу дамы.
– Знаешь, сколько у меня не было секса?
…
– Четыре года. Все время, пока я была замужем за этим уродом.
Я подозревал. Было в них что-то такое… наигранное. И в ней, и в нем, хотя бы как они касались друг друга, это не подделать. Видимо, духовный лидер исмаилитской секты был импотентом. Но действительность, как обычно, превзошла мои самые худшие предположения.
– Он был педофилом, – чудовищно спокойным тоном сказала она. – Предпочитал маленьких мальчиков. Его изнасиловали сверстники в школе для мальчиков в Великобритании, где он учился. Он признался мне в этом на третий день нашей счастливой семейной жизни. Когда у него так ничего и не получилось со мной. Он пытался.
Я ничего не сказал. А что тут говорить?
– Ему приводили маленьких мальчиков, и здесь, и когда он ездил туда, за Периметр – там с этим вообще намного проще. Я все слышала… и должна была все это терпеть. Изменять не могла – это все сразу станет известным. Вот так я и прожила – четыре года без секса.
– Это стоило того? – спросил я.
– Если Толле переведет деньги – значит, стоило, – сказала она, и голосом ее можно было резать хлеб. – Ты не представляешь, как я рада, что его наконец убили.
– Почему, представляю. Я тоже, бывает, радуюсь, когда кого-нибудь убью.
Дама продолжала смотреть на меня, цепко и зло.
– Ты ведь спец. Личник, телохран. Хочешь, найму? Я теперь вдовушка богатая.
Я покачал головой.
– Благодарю. У меня уже есть контракт. Не расхлебаешь.
– Пожалеешь…
Я посмотрел на нее… нет, спасибо. Мне такое и даром не надо.
– Случайно не знаешь, кто его грохнул? «Аль-Каида»? Исламское государство?
– «Аль-Каида»? – Она рассмеялась. – Зачем «Аль-Каиде» нужен этот слизняк? Он платил им деньги, они посылали флешки, и он отстегивал как миленький. Зачем им убивать курицу, несущую золотые яйца.
Мда… Что-то у меня было нехорошее предчувствие… что это как-то связано со мной. Даже не с делом, а со мной.
– Ты женат? – спросила она.
– Да.
– Врешь.
– Почему?
– Ты ни разу ей не позвонил. И она не позвонила тебе.
– У нас свободные отношения. Мы даем друг другу свободу.
– Даже так… – Она отставила пустой бокал, подошла вплотную. – На секс это тоже распространяется?
Поймите меня правильно… я всегда брал то, что дают. Почему бы и нет. Но вот тогда… я даже не знаю, что вспомнил первое. Глаза Насти или… мозги на полу.