Платными секс-услугами, которые столичные дивы неизменно включали в свой магаданский репертуар, Юлий не пользовался.
Ну, во-первых, он имел богатый выбор достойных партнерш среди медперсонала местной больницы.
Во-вторых, если за удовольствие надо платить, то какое ж, к черту это удовольствие?
Но главное заключалось в другом. Уже более года он был страстно влюблен.
* * *
Года через два после приезда на прииск «Самородный» Герцог, не терявший головы прагматик, угодил в медовую ловушку — по уши влюбился в семнадцатилетнюю красавицу, выпускницу таллинского медучилища Ирму Прунскайте, только что прибывшую с материка в новой партии контрактников.
Любовь с первого взгляда — и Юлий, не теряя времени, ринулся на штурм.
Однако, несмотря на то, что к моменту встречи с медсестрой в послужном списке обольстителя насчитывалась не одна дюжина поставленных им на колени «крепостей», он вынужден был признать, что на этот раз «цитадель» была неприступной, а его чары бессильны.
Умный в гору не пойдет.
Встретив решительный отпор, для которого, по мнению Юлия, видимых причин не существовало, он дал задание своей разветвленной агентурной сети в среде золотодобытчиков провести рекогносцировку.
Результаты проверки превзошли самые худшие его опасения. Ирма состояла в любовной связи с бригадиром старателей, эстонцем по национальности, неким Калниньшем. Знакомы они, как выяснилось, были с детства, к тому же помолвлены.
Их связь, однако, носила еще и преступный оттенок: для своего жениха, наркомана со стажем, Ирма воровала в больнице, где она работала, препараты морфинной группы.
Герцог не был бы самим собой, если бы прошел мимо открывшихся обстоятельств. Мысль скомпрометировать эстонца на наркотиках он отмел сразу: в таком случае он ставил бы под удар и свою возлюбленную. Кроме того, не было никакой гарантии, что вслед за бригадиром прииск не покинет и сама Прунскайте. А этого Герцог допустить не мог.
Взвесив все «за» и «против», он пришел к выводу, что Калниньша, который являлся преградой к душе и телу красавицы-эстонки, надо устранить физически. К тому же, кроме будущей любовницы — а то, что она ею рано или поздно станет — Герцог не сомневался — он видел в ней и вероятную сообщницу в операциях доставки золота на материк: кражи морфия говорили о том, что совращать ее с пути истинного не придется — за него это уже сделали другие.
А Юлию, ох, как нужны были подручные: золото прибывало, и двух рейсов в год для его доставки в Питер было уже недостаточно.
Через неделю труп Калниньша нашли подвешенным за гениталии в мужской душевой. С исполнителями казни Герцог расплатился, устроив им пару свиданий с нимфетками из ленинградского мюзик-холла.
Теперь ниша, принадлежавшая эстонцу, была свободна, однако занимать ее Юлий не спешил.
По его расчетам, медсестра должна была сначала утомиться одиночеством. А о том, чтобы Ирма до конца контракта осталась изолированной от мужчин и даже от женщин, должны были позаботиться щедро оплаченные Герцогом его опричники.
Через два месяца «цитадель» пала.
Юлий стал безраздельным властелином не только пышущей страстью юной плоти, но и помыслов Ирмы Прунскайте. Со временем она станет незаменимым помощником в реализации мошеннических проектов Герцога.
Ирма настаивала на официальном оформлении брака. Юлий не возражал, прикидывая, который из имеющихся паспортов отдать на «клеймение» в загс.
Вскоре Герцог с Ирмой отбыли в Ленинград, чтобы претворить сказку о Золушке и Принце в реальность.
Не были забыты и полотняные пояса с золотым песком и самородками: кроме матримониальных им предстояли и более рутинные заботы…
В один из ненастных январских вечеров Юлий Герцог, отправив свою жену Ирму на её половину дома, остался в компании своего верного телохранителя Махмуда, чтобы за чаем, пахлавой и урюком потолковать о житье-бытье да и, если удастся, сыграть партию-другую в нарды.
Они только что вернулись из Северной Пальмиры, куда отвезли очередную партию самородков и золотого песка, а заодно отпраздновали Новый год в обществе друзей Юлия.
На лицах обоих — абсолютное спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, переходящие в летаргическую умиротворённость.
Первым заговорил Махмуд:
— Юлий Львович, это, конечно, хорошо, что вы сумели поставить под свой контроль и обложить огромным денежным оброком администраторов столичной эстрады и выступления залётных гастролёрш из разных мюзик-холлов страны, приезжающих к нам на золотые прииски Магаданской области, но…
Махмуд выдержал паузу, делая вид, что раздумывает, в какие ячейки разместить кости нардов.
Герцог, зная манеру начальника личной охраны никогда и никому не навязывать своего мнения, а высказывать его ненароком, как бы между прочим, насторожился:
«Неужели я чего-то не учёл? Неужели кто-то из залётных актёров остался неохваченным мздой, оказался вне поля моего зрения? Быть того не может! Судя по всему, Махмуд что-то задумал, но деликатничает, подчёркивает своё передо мной подчиненное положение… Н-да, Восток — дело тонкое!»
— Махмудик, дорогой мой! У вас на Кавказе говорят: «если ты зашёл в реку по пояс — то полезай уж весь». Ты, мне кажется, уже по шею стоишь в воде, а всё никак не решишься, поделиться своими мыслями или нет… Или ты боишься обидеть меня, потому что идея, которую ты вынашиваешь, первой пришла в голову не мне, а тебе, а? Тогда напрашивается другой вопрос: а что же мы за друзья такие, если будем ревновать друг друга к появившимся идеям?! Ну какой нам смысл блуждать вокруг да около, будто мы только что познакомились? Есть идеи — выкладывай, обсудим. Дивиденды делить будем поровну…
— Вы — умный человек, Юлий Львович, от вас ничего не скроешь… Только я вот что хотел сказать: наряду с известными столичными артистами и их администраторами магаданские золотые прииски с неменьшим рвением посещают и гастролёры другого профиля — всесоюзно известные мастера колоды, картёжники экстра-класса.
Так же как и мастера эстрады, они появляются здесь с октября по февраль, то есть в период «мёртвого сезона», когда из-за морозов на приисках прекращаются все работы и досуг старателей превращается в поиск развлечений, оканчивающийся беспробудной пьянкой.
Для катал и шулеров всех мастей, съезжающихся к нам на прииск со всего Союза, именно в это время и начинается основной сезон добычи, так называемый гон лохов. во время которого катали за месяц-другой могут взять здесь столько, что и за целый год не накатают на материке…
Я вам уже говорил, что до поступления в милицию преподавал историю в Грозненском университете и даже написал кандидатскую диссертацию по теории и практике шулерских приёмов…