Пятеро остановились, спешились на мгновение лишь чтобы скинуть поклажу обременительную да оружие, по-походному закреплённое, к битве изготовить. Добрыня лук тугой да стрелы пудовые достал, копьище, как таран, вдоль коня пристроил да прикрепил к сбруе. Заморский воин шары глиняные развесил на себе. Крестьянин и ганс – щиты да мечи взяли. А молодой лишь рот водой сполоснул, да с коня всё, кроме седла, снял. Значит, быть битве здесь… Рудокур уже заполнял собой коренастое дерево. Ой, медленно срастался дух его с телом ствола…
Тонкими ветвями, словно кончиками пальцев, уже можно было пошевелить, однако нельзя выдавать себя до полного слияния, а то сожгут, как пенёк трухлявый, – и на том бой закончится.
– Спасите! Люди добрые!
Проснулась, дура, а зачем они сюда примчались, если не спасать тебя? Скормить тебя надо было Горыне, на то лишь и пригодна…
Рудокур всё больше волновался.
Богатыри сразу ринулись в бой. Четверо заняли позиции поодаль от пещеры, а старший заморский воин осадил коня у входа. Невесть откуда взялся у него факел… Поднёс пару глиняных горшочков к огню, швырнул вглубь логова, и отъехал на два десятка косых саженей. Дальше последовали гулкие раскаты грома и облако дыма вырвалось из пещеры. Так и есть, колдун он есть, вот кто! Рёв из глубины скалы наполнил поляну – проснулась Горыня.
Тух! Тух! Тух! Задрожала земля в такт её поступи и три огромные головы на длинных змеиных шеях, появившись из пещеры, начали возвышаться над деревьями. После выползло огромное тело. В лучах утреннего солнца играла новая чешуя. Горыня угрожающе поднялась на задние лапы, затмив собою полнеба, и рухнула всей тяжестью вниз, ударив передними ногами скалистую почву…
Задрожало всё окрест: подскочили пушинками камни тяжёлые, с деревьев посыпались листья и сухие ветки, птицы в округе поднялись из гнёзд своих в небо. Заржали от страха кони богатырские, трое из них перестали слушаться хозяев и понесли их прочь, но, твёрдыми руками усмирённые, покорились и вернулись на место. Лишь кони Добрыни и ганса остались стоять как вкопанные – сразу видно, не одну битву прошли и верили всадникам своим.
А может быть, зря он так волнуется?..
Рудокур любовался своей питомицей. Взросла Горыня, окрепла, но для него, точно для родителя, она навсегда останется дитём. Так дитя ж ещё и есть, по годам – всего несколько сотен прожила…
Ш-ш-шух-х! – метнулась стрела пудовая и… соскользнув по шейным чешуйчатым пластинам, впилась в ближайшее дерево.
Ага! Знай наших, окрепла уж броня-то!
Воспрял духом Рудокур. И пошла канитель по поляне. Пыль столбом, мечущиеся кони, клацанье челюстей, звон стали, отскакивающей от чешуи, крики команд, поваленные деревья – одним словом, месиво. И в дополнение ко всему, над всем этим вопли Забавы, иногда заглушающие шум схватки.
Ну точно придётся растоптать её, когда всё закончится!
Вопль сей, подобно пению сирен, сводил онта с ума.
– У-у-у-у-у!!! – рёв Горыни хлестнул слух Рудокура.
– Ё-ё-ё-ё!!! – радостный клич богатырей последовал за ним.
Таки нашла стрела Добрыни слабое место на груди гидры, и первые капли густой крови обагрили траву.
Ну, потерпи ещё чуточку, Горынюшка!
Рудокур отчаянно вливал в дерево потоки силы, осталось только ноги оживить, туловище уже послушно шевелилось, как и корявые ветви – руки.
Заржал конь в нескольких саженях от Рудокура. Онт опустил взгляд: рядом стоял и грозно смотрел на него тот самый старший заморский воин.
Ну всё. Приготовления раскрыты… Этот ушлый вояка, видимо, заметил, как буйно шевелятся ствол и крона, и прискакал к нему.
Богатырь сделал вызывающий жест – рукой по горлу, метнул в ствол короткий меч и умчался прочь, туда, где стрелы и ножи норовили пробить тело Горыни. Онт отчаянно попытался схватить его ветвью, но лишь горсть земли зачерпнул за копытами его коня. Нет, не за гидрой человек пришёл сюда – онт ему нужен был! Что ж, тем хуже для него.
– Гони дракона из леса в степь, к реке! – крик богатыря заморского долетел из пылевого облака.
Повинуясь приказу, богатыри налегли на гидру с одной стороны, оттесняя её в нужном направлении.
– А-а-а! – Рудокур неимоверным усилием расколол ствол на две части и выдернул одну ожившую ногу из земли, затем другую. На них свисали порванные коренья с комьями почвы…
Ну, всё, игры кончены, примите смерть свою, воины доблестные.
Онт поднял руки к небу, издал дуплистым туловищем подобие рёва и направил махину своего тела к богатырям.
Те, завидев его, ошалели – все, кроме двух заморских воинов. Эти были явно к встрече готовы. Но минутное замешательство принесло свои плоды – Горыня ловко выхватила из седла дюжего крестьянина. Челюсти обхватили его торс, и орущее тело забилось высоко над землёй, поднятое длинной шеей гидры. Вторая голова смачно вцепилась зубами в ноги богатыря, рванула их в сторону, и полетели окровавленные человечьи конечности на головы прочих воинов. Третья пасть, довершая начатое, раскрылась над головой крестьянина, тот замолчал, чуя конец, и…
– А-а-а! – последний отчаянный вопль пронёсся в небе вместе со свистом его топора.
Тюк! Упала и забилась на длинной шее голова, не поспевшая завершить дело. Угодило лезвие топора в уязвимое место, под основание черепа.
Заревела от боли Горыня и метнула тело крестьянина прочь. Оно упало как раз у ног Рудокура, и было ещё в сознании, когда большая деревянная нога вознеслась над ним.
Чвяк! Чвяк! Чвяк!
Онт растоптал его, не скрывая ярости. Тело лопнуло, будто пузырь, кишки и ошметки внутренностей разлетелись брызгами в стороны.
– Ба-ба-а-ах!!! – раскат грома вновь пронёсся над поляной, затем ещё и ещё… Заморский воин кидал под ноги гидре свои глиняные горшочки, те превращались в клубы дыма и огня… ОГНЯ! НЕТ!!!
Испуганное животное помчалось прочь, валя стволы деревьев, а за ним и люди, гоня Горыню в степь, к реке.
Твари!!!
Рудокур пришёл в бешенство, он не мог так быстро перемещаться, и заковылял к образовавшейся тропе из поваленных деревьев. Звуки погони всё удалялись и удалялись…