– Разве что этот человек умеет быть счастливым сам по себе, – докончила миссис Бэнтри. – А есть люди, – добавила она, – которые упиваются собственным несчастьем.

– Ну, Марина не из таких. – Элла Зелински покачала головой. – Скорее у нее перепады настроения слишком бурные. Понимаете, вот она безмерно счастлива, безмерно всем довольна, от всего на свете в восторге – прямо седьмое небо! А потом случается какая-то мелочь – и она впадает в другую крайность.

– Наверное, тут дело в темпераменте, – неопределенно высказалась миссис Бэнтри.

– Да. Эта публика вся с темпераментом, но у Марины Грегг его на десятерых! Уж мы это знаем! Я могла бы вам такого порассказать! – Она проглотила последний бутерброд. – Слава богу, я всего-навсего личный секретарь!

Глава 5

На прием в Госсингтон-Холле в пользу «Службы скорой помощи Святого Иоанна» собралось неслыханно много народу. Входная плата составляла шиллинг, и горка монет росла на глазах, набиралась изрядная сумма. Свою роль сыграла погода: стоял прекрасный день, солнечный и ясный. Но главная притягательная сила праздника заключалась в другом. Местные жители сгорали от любопытства – во что же эти киношники превратили Госсингтон-Холл? Вынашивались самые экстравагантные предположения. В неописуемый восторг всех привел бассейн. Голливудские кинозвезды, в представлении большинства обывателей, обязательно загорают у кромки бассейна на фоне экзотического пейзажа и в экзотическом обществе. Никто не принимал во внимание, что климат Голливуда более подходит для плавательных бассейнов, нежели климат деревни Сент-Мэри-Мид. Ведь летом в Англии выдается одна по-настоящему жаркая неделя, один день, по поводу которого в воскресных газетах публикуются статьи типа: «Как хранить хладнокровие», «Как остыть к ужину» и «Как приготовить прохладительные напитки». Бассейн оказался именно таким, каким все его себе и представляли. Он был большой, наполненный до краев голубой водой, со слегка экзотическим павильоном для переодевания, а вокруг тянулась живая изгородь из кустарника, ухоженного до ненатуральности. Реакция местных обывателей также соответствовала ожидаемой и проявлялась в многообразных репликах.

– А-ах, какая прелесть!

– Да-а, тут есть где поплескаться!

– Я как-то на курорте точно такой видела!

– Это уже не просто роскошь, а прямо разврат какой-то. Кто только такое разрешает?

– Посмотрите на этот мрамор! Какая отделка! Представляете, сколько денег сюда вбухали!

– Думают, им все дозволено. Приехали сюда швыряться деньгами.

– Наверное, всю эту красотищу еще по телевизору покажут. Вот будет здорово!

Даже старейший житель деревни Сент-Мэри-Мид, мистер Сэмпсон, повсеместно хваставший, что ему девяносто шесть лет, хотя его родственники утверждали, что ему всего восемьдесят восемь, – даже он притащился на своих ревматических ногах, с палкой, чтобы поучаствовать во всеобщем ликовании. Увиденное он оценил по высшему разряду.

– Вот это разврат! – Он причмокнул губами, как бы предвкушая удовольствие. – Ну-у, здесь поразвратничают на славу! Дамочки с кавалерами голяком будут сидеть, коктейли попивать да, как пишут в газетах, сигаретки с начинкой покуривать! Точно так все и будет. Да, да, – подтвердил мистер Сэмпсон, трясясь от удовольствия. – Поразвратничают на славу!

Итак, печать одобрения была поставлена. За дополнительный шиллинг позволялось войти в дом и обследовать новую музыкальную комнату, гостиную, переделанную до неузнаваемости залу – темный дуб и испанская кожа – и прочие восхитительные помещения.

– В жизни не скажешь, что когда-то это был Госсингтон-Холл, верно? – прокомментировала невестка мистера Сэмпсона.

Миссис Бэнтри заметно припозднилась и теперь с удовольствием наблюдала за тем, как пополняется касса. От гостей просто не было отбоя.

Большой шатер, где подавали чай, был битком набит людьми. Наверное, подумала миссис Бэнтри, блюда со сдобными булочками и кексами пускают по кругу. Но нет, угощением заправляли какие-то деловитые женщины. Миссис Бэнтри прямиком направилась к цветочному бордюру и стала ревностно его разглядывать. Что ж, денег на него не пожалели, это хорошо, бордюр получился что надо, цветы подобраны со вкусом, да и сорта все недешевые. Наверняка здесь трудился не какой-то любитель-одиночка. Явно работала по контракту приличная садовая фирма. Ей, скорее всего, предоставили полную свободу действий, да и погода не подвела, вот люди и поработали от души.

Она осмотрелась: чем-то все происходящее напоминало прием на открытом воздухе в Букингемском дворце. Все тянули шеи – ничего не пропустить, – а время от времени особо приближенных из числа гостей проводили куда-то внутрь, в святая святых этого лучившегося роскошью дома. Вскоре и к ней подошел подтянутый молодой человек с длинными волнистыми волосами.

– Миссис Бэнтри? Вы миссис Бэнтри?

– Да.

– Хейли Престон. – Он пожал ей руку. – Я работаю у мистера Радда. Не подниметесь ли на второй этаж? Кое-кого из гостей мистер и миссис Радд приглашают туда.

Весьма польщенная, миссис Бэнтри проследовала за ним. Они прошли через дверь, в ее времена называвшуюся садовой. У основания главной лестницы была натянута красная лента – вход воспрещен. Хейли Престон отцепил ее и пропустил миссис Бэнтри вперед. Тут же она увидела члена местного совета и миссис Олкок. Последняя, пышнотелая женщина, явно страдала одышкой.

– Они здесь просто чудо сотворили, да, миссис Бэнтри? – пропыхтела миссис Олкок. – Хотелось бы, признаться, посмотреть на туалетные комнаты, но едва ли удастся, – добавила она с сожалением.

У вершины лестницы особо избранных встречали Марина Грегг и Джейсон Радд. Дабы расширить площадку и превратить ее в своего рода салон, подверглась уничтожению гостевая спальня. Дворецкий Джузеппе ведал напитками.

Дородный мужчина в ливрее объявлял о прибытии гостей.

– Мистер Олкок – член местного совета – и миссис Олкок, – прогремел он.

Марина Грегг полностью отвечала характеристике, какую дала ей миссис Бэнтри в разговоре с мисс Марпл: сама естественность, само очарование. Миссис Бэнтри представила, как миссис Олкок будет восторженно пыхтеть: «Надо же, такая знаменитая, а сама – ну просто дитя природы!»

– Очень рада, что вы пришли, миссис Олкок, и вы, мистер Олкок. Надеемся, вы хорошо проведете здесь время. Джейсон, пожалуйста, займи миссис Олкок.

И она грациозно сбыла с рук чету Олкоков, передала их на попечение Джейсона и напитков.

– О-о, миссис Бэнтри, вам я особенно рада.

– Ни на что не променяла бы такое удовольствие, – призналась миссис Бэнтри и решительно направилась к стойке с мартини.

Молодой человек по имени Хейли Престон с подчеркнутой вежливостью обслужил ее и удалился, на ходу заглядывая в маленький список, – наверняка отправился за новой партией избранных, кому разрешен доступ к высоким особам. Что ж, подумала миссис Бэнтри, организовано все лучше некуда. Поигрывая бокалом мартини, она смотрела – кто же появится еще? Появился викарий, худощавый аскет неопределенной внешности, видно было, что он слегка ошарашен. Волнуясь, он обратился к Марине Грегг: