* * *
Обнаружение дефицита, казалось, предвещало расследование всей системы закупок нефти и нефтепродуктов в Приморье. Чечельницкий стал бы главной фигурой в таком расследовании. 28 декабря 1995 года его пригласили на чашку чая в офис Наздратенко. Несколько часов спустя он неожиданно скончался в возрасте 38 лет. Согласно данным вскрытия, он умер от сердечного приступа, но многие считали, что его отравили. Год спустя в Москве возобновился интерес к злоупотреблениям властью Наздратенко, были произведены эксгумация тела Чечельницкого и новое захоронение, появились слухи о том, что тело кремировали во избежание новых экспертиз после эксгумации. К концу 1994 года истощение бюджета края породило жестокий финансовый кризис. Учителя, врачи и другие государственные служащие сидели по нескольку месяцев без зарплаты, необходимое обслуживание отсутствовало, и больницы, школы и детские дома больше не получали продовольствия.
Влияние коррупции также распространилось на угледобывающие районы. Поскольку администрация края забрала деньги федерального правительства, которые предназначались «Дальэнерго», государственной компании-производителю электроэнергии, и использовала их, вместо того чтобы залатать бреши в бюджете края, вызванные коррупцией, «Дальэнерго» прекратил выплату зарплаты шахтерам. Шахтеры устраивали забастовки в конце 1994 года и объявляли голодовки в 1995 году. В итоге они перестали поставлять уголь на электростанции. В результате в Приморье отключали электричество, отопление и воду.
В начале 1996 года бывали дни, когда электричество во Владивостоке отключали на 23 часа в сутки.
В такие дни люди возвращались домой и обнаруживали, что нет ни тепла, ни света. Первым делом они зажигали свечи или керосиновые лампы. Затем подогревали в темноте еду на газовых плитах. Пищу, как правило, готовили предыдущим вечером. В какой-то момент в здании загорался свет и раздавались крики: «Включили!» Люди бросались включать все, что только можно: плиты, чайники, холодильники, обогреватели, стиральные машины и телевизоры, — чтобы принять душ, приготовить еду, постирать одежду.
Хаос повседневной жизни коснулся всех. Люди боялись заходить в лифт в страхе застрять на несколько часов в коробке, подвешенной на высоте девяти этажей. Сложно было помыться, постирать и погладить белье, сделать самые простые дела и создать нормальные условия жизни для себя и своей семьи.
Те, кто мог себе это позволить, покупали генераторы, которые обычно хранили на балконах, но завистливые соседи часто жаловались на шум. Ходили слухи, что в зданиях, которыми владели «новые русские», электричество никогда не отключали. Больше всего жителей города приводила в ярость световая реклама отелей, ресторанов и казино, которые работали круглосуточно. Цены поднялись в семь раз, но большинство людей не понимало причин этого. Несложно было догадаться, что произойдет, когда в один прекрасный день люди потеряют терпение и не будут довольствоваться «выпуском паров» и проклятиями в адрес властей.
В июне 1996 года политическая ситуация неожиданно изменилась: Ельцин уволил Коржакова, Михаила Барсукова (главу ФСБ) и Олега Сосковца (заместителя премьер-министра) и назначил Анатолия Чубайса главой Администрации Президента. Эта перемена имела важное значение для Приморья, поскольку Коржаков был главным покровителем Наздратенко в Москве, а Чубайс — его давним врагом. Чубайс вскоре предпринял некоторые меры, ограничивающие всевластие Наздратенко. 5 августа кремлевский представитель объявил журналистам, что 60 млн. рублей, предназначенные на зарплату шахтерам в Приморье, были переведены и положены на банковский счет под проценты в банках, чьи владельцы были друзьями Наздратенко.
14 августа Черепков, который в течение многих месяцев вновь и вновь пытался оспорить президентский указ о его смещении с поста мэра, неожиданно был восстановлен. Московский суд постановил, что Ельцин, увольняя Черепкова, нарушил восемь статей конституции, три федеральных закона и пять собственных указов. Через некоторое время Черепков вернулся во Владивосток, несмотря на предупреждения, что его убьют сразу же, как только он сойдет с самолета. Возвращение Черепкова во Владивосток позволило продолжить борьбу с Наздратенко. Находясь под круглосуточной охраной, Черепков попытался прекратить злоупотребления городскими фондами, и вначале ему это удавалось. Он ослабил энергетический кризис во Владивостоке, добившись закупки угля непосредственно на шахтах и доставки его на электростанции в обмен на электричество, минуя «Дальэнерго». В результате город пережил зиму с наименьшими потерями.
Но первоначальные успехи оказались временными. Такие попытки работать непосредственно с электростанциями были прекращены, когда «Дальэнерго» под давлением администрации края запретил электростанциям принимать уголь из города. Наздратенко также перестал поддерживать Владивосток, выплачивая лишь самые необходимые платежи из бюджета края. В 1997 году деньги, выделенные городу администрацией края, составили лишь 14 % бюджета края, несмотря на то что население Владивостока составляло более 30 % его населения.
В результате даже в начале 2000-х годов жители города переживали такие экономические трудности, каких не было здесь даже в суровые дни Великой Отечественной войны. К сожалению, этот случай далеко не единственный в России.
В 1999–2001 годах, после десятилетия неуклонного спада экономики, благодаря возросшей в три раза цене на нефть и девальвации после финансового кризиса в августе 1998 года, в России впервые появились признаки экономического роста.
Майкл Биньон, корреспондент лондонской газеты «Таймс», писал: «Многие россияне никогда не жили так хорошо… Путин пожинает плоды своей решимости изменить Россию. Снова он был выбран в России человеком года».
Биограф Ельцина Леон Арон писал в «Уикли Стандарт»: «Революция, проведенная Ельциным, стала необратимой… В 1990 году на 100 семей было 18 машин; в 2001 году — 42. Дефицит продовольствия и повсеместные очереди советской эпохи забыты. Повсюду можно купить свежие и вкусные продукты. Впервые с конца 1920-х годов Россия не только кормит свой народ и развивает животноводство, но и стала экспортером зерна».
Андерс Аслунд, экономический консультант и автор многих статей, писал в «Москоу таймс»: «В то время как другие страны оказались в кризисной ситуации, в России наблюдается резкий подъем… Пришло время признать, что Россия — страна, которая решает свои проблемы с такой эффективностью и скоростью, которым страны Запады могут только позавидовать».
И действительно, были некоторые основания для таких лестных отзывов. Экономическое положение России немного улучшилось. Выпуск продукции легкой промышленности, например, увеличился с 12 % от уровня 1990 года до 18 %, капиталовложения — с 22 до 27 %, а средняя заработная плата достигла 100 долл. в месяц, что было значительным достижением, хотя она составляла две трети от уровня заработной платы до финансового кризиса в августе 1998 года.
Положение России, однако, нельзя охарактеризовать только этими цифрами. Несмотря на них (возможно, они бы выглядели лучше, если бы из-за войны на Ближнем Востоке не поднялись цены на нефть), перед Россией до сих пор стоят серьезные проблемы, угрожающие ее стабильности и ставящие под сомнение ее будущее. Процесс реформ проходил без осознания роли высших ценностей, и в результате этого в России образовался нравственный вакуум. В итоге России угрожают три опасности: диктатура, экономический крах и сокращение численности населения, которые определяют условия существования страны и, несмотря на колебания, могут сохраниться в обозримом будущем.