Как дети – достаем кубики из красивой коробки, укладываем один на другой. Они падают. А мы достаем новые и опять ставим друг на друга с завидным упрямством и терпением – у нас же их полно.
Целый мир кубиков.
И все же, что он – Рысцов – ищет среди этих то и дело сбивающих с толку тропинок сна, по которым можно плутать целую вечность? Может, дорогу обратно?..
Неожиданно идущий первым Таусонский резко остановился, и все остальные еле успели затормозить, чтобы не вписаться в его могучую голую спину. Валера даже почуял, как душещипательно пахнет ложбинка между лопатками гэбиста. Убийственное амбре: смесь пота, гари и мазута.
– Ну? – недовольно сморщился Андрон.
– Там что-то виднеется, – осторожно отступая в сторону, произнес подполковник. – Смотрите. Нет, так-сяк, не туда... Левее, дрожит что-то между этими двумя холмами.
Все пригляделись, щурясь от назойливого фиолетового света. Какие-то сумбурные переплетения образовывали огромные темные кучи, неровные края которых будто бы шевелились.
– Это не холмы, – сказал Аракелян, и сердце у Рысцова единовременно осеклось, забыв сократиться.
– Изнанники, – страшным голосом прошептал Петровский, трогая набрякшую дулю под глазом.
– Что они делают? – озадаченно поскреб грудь Павел Сергеевич, оставляя на теле мазутные разводы.
– Кто их разберет, – как-то нехотя откликнулся профессор. – Вроде карабкаются друг на друга, наподобие пирамиды...
Рысцову показалось, что Альберт Агабекович наслаждается происходящим, и ему сделалось жутко.
– Профессор, вы что, совсем не боитесь? – с беспокойством спросил он.
– Чего?
– Ну... – Валера даже на миг растерялся. – Вот этого... Их, изнанников.
– Они уже два раза могли нас превратить в высокоразвитую протоплазму, но не сделали этого. Не тронут и в третий раз.
– А мне всегда казалось, – едко вставил Андрон, – что по теории вероятности шансов того, что нас слопают при таких посылках, стало только больше.
– Не думаю, что здесь теория вероятности работает в полную силу. – Профессор зачем-то поглядел на свои подрагивающие волосатые пальцы, перепачканные черной пахучей смесью еще в реке, и обернулся. – Не их надо боятся.
Все прислушались. Звук «ливня» вроде бы немного приблизился. Дробные постукивания стали четче на фоне негромкого гула, источник которого, кстати, пока так и не удалось установить.
– Посмотрите. – Аракелян снова указал на живые холмы. – У меня такое ощущение, словно они к чему-то готовятся.
– И к чему же? – криво усмехнулся Валера. – К оплодотворению гиперсамки?
Альберт Агабекович не отреагировал на его топорный юмор. Лишь пожевал губами и снял с головы рубашечный тюрбан.
– Не изнанников пугаться надо, – наконец сказал он. – А тех, кем напуганы они.
– Кого еще можно придумать страшнее этих тварей?! – не вытерпев, взрыкнул Андрон.
– Людей.
* * *
Они шли развернутой цепью. Грамотно, по всем правилам тактики – видно, командовал какой-нибудь отставной боевой офицер, знающий о наступательной войне не понаслышке. Расстояние между двумя вооруженными бойцами в цепи было примерно метров пять, так что остаться необнаруженным не было шансов. Хорошо еще, что Таусонский заметил их издалека.
– Что делать будем? – негромко спросил Аракелян. Кажется, ему уже не было столь любопытно и стало страшно.
– Интересно, это за нами или просто облава какая-нибудь на изнанников? – Андрон не выглядел особенно напуганным, но ему явно не нравилось происходящее. Да и кому могло такое понравиться?..
– Посмотри-ка, – пошевелил рукой Павел Сергеевич. – С их позиции пока не видно изнанников. Они прочесывают местность – наверняка нас ищут. Точнее – его. – Подполковник показал глазами на Валеру.
Рысцов проигнорировал подначку и слегка приподнялся на локте, выглядывая из-за бруствера, за которым они укрылись. Цепь неумолимо приближалась. Уже можно было различить в руках бойцов автоматы Калашникова, а у некоторых – огнеметы. Все верно, Сти – а Валера был уверен, что она тут замешана – решила не рисковать. Если бы дело происходило в обычном эсе, где рядом не появляются изнанники, то оружие было бы ни к чему. Три-четыре сильных сшиза – и от их неказистой компании даже подметок не осталось бы. Но тут изнанка, и, как выяснилось, уродцы создают какие-то помехи, не позволяющие сшизам применять свои могучие способности. Поэтому при сложившихся обстоятельствах прав тот, у кого калибр больше.
– Нас обнаружат, – озвучил Валера и без того понятную всем истину. – Довольно скоро.
– Если мы начнем двигаться, нас обнаружат еще скорее, – резонно заметил Павел Сергеевич. – Здесь местность открытая, так-сяк, естественных укрытий не очень много. И не факт, что если они нас заметят, то не всадят пулю в зад без права на исповедь.
Всех потихоньку начинал охватывать страх. Неторопливо, по мере осознания собственного тупикового положения. Андрон все чаще трогал свой набухший фингал и обеспокоенно выгибал бровь, а профессор теребил горбатый нос да то и дело выглядывал, оценивая обстановку. Таусонский хмурился все сильнее.
Идей не было ни у кого.
– Они, наверное, нас давно заметили, иначе не смогли бы пойти точно по следу, – предположил Валера, просто для того, чтобы хоть как-то нарушить угнетающее молчание.
– Ерунда, – отмахнулся гэбист. – Для специалиста ничего не стоило вычислить нас, даже не зная заранее направления, которое выберем. Прошли-то мы, как стадо мамонтов через свежевспаханное поле, так-сяк. Бдительность потеряли, наследили... Ну думайте, думайте, что делать! Не расслабляйтесь!..
Далее события стали развиваться крайне стремительно. «Пирамиды» изнанников рассыпались, и уродцы двинулись навстречу людям. Бойцы заметили их в последний момент, когда те уже вышли из-за пригорка и до них оставалось не больше десяти метров.
Началась беспорядочная стрельба. В нескольких местах полыхнули огнеметы, кто-то закричал. Послышались отрывистые команды, и цепь слегка уплотнилась в центральной части. Изнанников было много, гораздо больше, чем показалось на первый взгляд. Они надвигались бочком, все время приседая. Видимо, конфликт между ними и населением Города на траве зрел давно и теперь выплеснулся в своем логическом завершении – всеобщей резне. Люди остервенело лупили по тварям из автоматов, не экономя патроны. Изнанники, успевшие-таки пробиться сквозь шквал свинца, попадали под смертельное дыхание огнеметов и корчились в струях пламени. Изредка кто-то из них все же успевал плюнуть своей темной взвесью, и человек, которого касалось такое облачко, умирал. Мутировал во что-то невообразимое и умирал, а соседи по цепочке боязливо сторонились груды бесформенных останков. Поток изнанников не ослабевал. Некоторые из них падали замертво, не успев высунуться из-за пригорка – скорее всего где-то засел снайпер и отстреливал тварей потихоньку.