– Поконкретней можно? – нахмурился президент.
– Вам про экономическую ситуацию в стране рассказать? – поинтересовался министр финансов, сложив сивые брови домиком.
– Да уж уволь... Представляю в общих чертах. У милиции ценная информация имеется?
Смурной глава МВД отодвинул занавеску и глянул на оцепленную Красную площадь. Сказал баском:
– Коммунисты через заграждения так и ломятся. Они как только услыхали, что красный цвет «капля» на дух не переносит... Сами понимаете, все флаги со времен Октябрьской революции повытаскивали и машут... А в целом... Что двадцать тысяч ментов могут сделать с осатаневшим пятнадцатимиллионным городом? Дубинками помахать?..
– Идиот... По делу говорите, мать вашу! – гаркнул президент, промокая залысины и обводя ледяными глазами своих придворных мужей. – ФСБ... А где генерал?
– Инсульт, – услужливо вставил помощник.
– Вот черт. Новенький? Как вас звать?
– Полковник Ерошин.
– Какие новости у вас, полковник? Выяснили, что делать-то будем?
– Правильно заявлено...
– Да, кстати, кто за СМИ отвечает... Постарайтесь, чтобы по возможности дольше не проникала информация в массы о том, что в Нью-Йорке и Токио то же самое творится. А не то совсем люди с ума посходят... Хватит, наворотили уже. Что? Да, я понимаю – невозможно... Но вы как-нибудь смягчите информационные бомбы западных агентств. Намекните, дескать, пока точно не известно, достоверны ли источники... Что я вас учу, ей-богу!
Он замолчал и через миг взорвался:
– Ну почему никто из вас не пристрелил меня, когда эта сука здесь хозяйничала?! Или ее? Взяли бы именной «наган» и в лоб мой засадили пару свинцовых импичментов! Шалоброды... Что там, э-э... Ерошин?
– Наши эксперты работают сейчас, – сбивчиво ответил поджарый полковник. – Трудно выяснить, что можно сделать... Много людей отозвано для оперативной работы по эвакуации населения и так далее и тэ пэ...
Президент одарил его хирургическим взором.
– Гэбисты... Свалили генерала на койку в госпиталь! Такой мужик был! Вы у него по волоску строем бегали... Что тут говорить. Я виноват. Позаботьтесь, чтоб старика из госпиталя вывезли по-человечески, он на протезе все-таки... – Он в отчаянии махнул рукой. – Женя, у тебя что?
Министр обороны поднялся. Сегодня генерал-полковник по случаю военного положения был не в гражданке, а в парадной форме, с боевыми медалями, которые имел полное право носить.
– Три полка спецназа уже работают на улицах. Людям помогают. Ребята проверенные, не солдафоны со свернутой крышей, а честные солдаты. В основном – офицеры.
– Хорошо. А со сдерживанием и уничтожением этой гадости как дела обстоят?
– На вертолетах с минуты на минуту должны по периметру разворачивать красные стяги. Ох, ребята-срочники задолбались сегодня ночью шить... К ракетному удару готовы. Авиация – тоже. Слава богу...
– Н-да, Женя. Стрелять-то мы умеем... – Президент встал. Пожевал губами. – Только вот помогут ли ракеты?..
– До сего момента прецедентов еще не случалось, господин верховный главнокомандующий, – четко ответил опытнейший министр обороны.
* * *
Этим утром Москва горела.
Но не огонь пока еще был виноват в этом, хотя и его хватало. Город горел красным пламенем вещей...
«Капля» уже поглотила под своей черной массой спорткомплекс Олимпийский и добралась до северной кромки Садового кольца. С юга прилетали вертолеты МЧС, тянулись бесконечные колонны специальных автобусов, на которых перевозили гражданское население. Поперек проспекта Мира стояли четыре тяжелых танка «Т-120» с развернутыми в сторону приближающейся стены стволами и два «броника».
Но не это пугало «каплю»...
Ее поверхность топорщилась, сминалась складками, переливалась волнами и судорожно вздрагивала мелкой зыбью от сотен тысяч предметов красного цвета, которые швыряла одуревшая толпа. «Капля» без устали выплевывала их назад, огибала, просачивалась между, и это хоть на мизер, но замедляло ее продвижение в глубь города.
Москва горела.
Розовыми язычками фантиков и оберток от жевательной резинки, красными коробочками из-под туалетной воды, дезодорантов, кремов, лаков для ногтей и гигиенических салфеток, багряными разводами журналов, книг, тетрадей, суперобложек, конвертов, газет, компьютерных дисков, кровяными искрами зажигалок, ручек, карандашей и дождем канцелярских скрепок, тяжелыми багровыми сполохами микроволновок, столов, кресел и даже диванов, алыми росчерками футболок, свитеров, брюк, курток, плащей, палантинов, шапочек, рубашек, простыней...
И было жутко смотреть, как настырная «капля» толкает впереди себя волну этого вспыхивающего и взрывоопасного огня вещей.
Люди бежали в панике, но многие считали своим долгом швырнуть напоследок в ненавистную темную стену пятнадцатиметровой высоты что-нибудь красное. Как-то сами собой в общей суматохе даже возникли добровольные дружины, которые отступали, но не спешили уходить. Среди них было много бывших бодряков. Собравшись по двадцать-тридцать человек и нацепив разносортные очки, чтобы не слезились глаза, они устраивали на пути «капли» настоящие багрово-оранжевые баррикады из подручных уличных средств. К таким волонтерским группам сразу прилипло название «очкарики». Военные и милиция им старались не мешать – встречая какое-никакое сопротивление, всепоглощающая стена двигалась медленнее...
Извернувшись между двумя особенно большими нагромождениями из алого барахла, «капля» взметнула отросток-щупальце и мгновенно сожрала один из танков. Экипажи оставшихся «Т-120», увидев гибель товарищей, решили не рисковать: сыпанув асфальтовой крошкой из-под гусенец, водители развернули исполинские машины и отъехали метров на пятьдесят. Стрелки тем временем дали согласованный залп по нависшей по всей ширине проспекта стене. Оглушительно ухнуло, в ближайшем мини-маге треснуло и ссыпалось витражное стекло. Снаряды, как и во все прошлые разы, ушли в никуда. Просто исчезли в загадочной и страшной тьме «капли».
– Слушай, а что, если боеголовки красной краской окатить?! – крикнул водитель одного из «Т-120» своему стрелку, поправляя очки.
Связь через наушники и микрофон барахлила, поэтому приходилось срывать голос, чтобы было слышно на фоне оглушительного рева двигателя.
Тот проморгался, вытер пороховые крупинки со лба и проорал, перегнувшись через теплый еще затворный механизм:
– Пробовали уже! Солдатик прибегал от ребят из двадцать первой бригады, что западнее нас стоят, кажется, на Новослободской. Говорит, «капля» выплевывает снаряды обратно с той же скоростью... Они так несколько окрестных домов разнесли...
– Ни хрена себе... Так и назад в дуло вернуться может, тебе в лоб...
– Вот гражданские уйдут, и командование вроде как собирается зээркашки и авиацию в ход пустить... Слышишь, Виталь? Они там вроде даже лазеры применять хотят! Говорят, на истребителях имеются...